Опаленная молодость - Татьяна Майстренко

Незадолго до своей кончины отец посмотрел по телевизору художественый фильм о том, как в 1941 году трое военнослужащих выходили из окружения, намереваясь перейти линию фронта. Вскоре он задремал. Вдруг слышу, как он во сне тихонько кричит: «Ура-а-а!» Позже я его спросила: «Папа, ты что, во сне линию фронта переходил?» Он ответил: «Да». Война не отпускает фронтовиков…

Далее привожу рассказ, основанный на подлинных документах, о лагере военнопленных, где томился мой отец с 17 октября 1941 г по июнь – июль 1942 года.

Дмитрий Комаров. «Великая Отечественная вой-на на вяземской земле». 2009 г. (выдержки):

«Вяземская земля стала местом одной из самых больших трагедий Великой Отечественной войны – несколько сотен тысяч бойцов и командиров Красной Армии оказались в окружении западнее Вязьмы. По-разному сложились судьбы попавших в окружение воинов. Многие погибли, сражаясь до последнего с врагом, одним удалось прорваться к своим, другие влились в партизанские отряды и сами создавали партизанские группы, некоторые красноармейцы из числа уроженцев Смоленской области пробирались домой, но подавляющее большинство окруженцев было пленено противником. Жесточайшее обращение с советскими военнопленными гитлеровских захватчиков и уничтожение военнопленных является одним из чудовищных преступлений, совершенных германским фашизмом в годы Второй мировой войны.

Отдельные гитлеровские генералы и высшие чиновники рейха объясняли варварскую жестокость по отношению к советским военнопленным огромным числом попавших в плен военнослужащих Красной Армии. В Германии, как говорили они, просто не было таких средств, оборудованных территорий и продовольствия, чтобы прокормить миллионы пленных солдат и офицеров Красной Армии. Следует признать, что, действительно, количество советских пленных в годы Великой Отечественной войны огромно, по мнению академика Самсонова, около 6 млн. человек, подавляющий процент которых пришелся на начальный период войны. В своей речи в рейхстаге Гитлер 11 декабря 1941 года заявил, что число советских пленных на 1 декабря 1941 г. составляет 3 806 865 человек.

В качестве оправдания германской стороны выступает в том числе и обычный экономический расчет затрат на пропитание советских военнопленных. В ноябре – декабре 1941 года в средней полосе России для снабжения лагеря в 10 тыс. человек в минимальном объеме в день требовалось 5 тонн картофеля, 3 тонны хлеба и значительное количество топлива, хотя бы только для кухни. Для подвоза было необходимо, по меньшей мере, 30 подвод в день. Не зная местной специфики и условий, при почти непроезжих дорогах, коменданты лагерей зачастую не могли наладить поступление даже этого минимума. На первый взгляд, подобные аргументы звучат весьма убедительно. Но имеющиеся в распоряжении историков документы позволяют утверждать, что бесчеловечное отношение к советским военнопленным планировалось гитлеровцами еще до нападения на СССР. Согласно опубликованным в Германии документам, в планах «молниеносной войны» верховное гитлеровское командование исходило из предположения о том, что в первые 6 недель войны будет взято в плен 2–3 млн советских военнослужащих. И уже тогда расчет строился на их массовую гибель ввиду отсутствия обеспечения их содержания и необходимого продовольствия.

До сих пор ученые так и не смогли подсчитать, сколько же всего советских военнослужащих попало в плен под Вязьмой в октябре 1941 года (об этом уже говорилось выше). Но с уверенностью можно утверждать другое – подавляющее большинство советских военнослужащих, попавших под Вязьмой в плен, как и другие советские воины, плененные в 1941 году, погибли. По данным немецкого историка Кристиана Штрайта, опирающегося на документы третьего рейха, из 3,35 млн. советских пленных в живых к весне 1942 г. осталось 40 процентов. Так, в декабре 1941 года в тылу немецкой группы армий «Центр» умерло 64 165 советских военнопленных, в ноябре этого же года умерших было еще больше, в январе 1942 года – 44 752 человека. В число этих 40 процентов, в первую очередь, вошли пленные, которые были переправлены во внутренние тыловые районы, а те советские военнослужащие, которые не были перемещены и остались вблизи фронтовой линии, погибли.

Представитель высшего германского командования, генерал-полковник Йодль так объяснял такую огромную смертность советских военнопленных «…они питались буквально корой (окруженные советские части в районе Вязьмы. – Прим. Д.К.) и корнями деревьев, так как отошли в непроходимые лесные массивы и попали в наш плен уже когда они были едва ли в состоянии передвигаться. В том напряженном положении с обеспечением, когда все основные пути сообщения были разрушены, невозможно было вывезти всех пленных. Поблизости не было мест для их размещения. Большую часть из них можно было бы спасти только в результате немедленной отправки в госпиталь. Очень скоро начались дожди, а позже наступили холода. В этом и была причина, почему большая часть людей, взятых в плен под Вязьмой, умерли». В этой информации немецкого генерала, на первый взгляд, сделаны правильные выводы о причинах массовой гибели советских солдат, но уж очень эти слова похожи на оправдание с целью снять с себя ответственность за это преступление. Да, то, о чем говорит генерал, было в действительности, но он умалчивает о плановом и осознанном, преступном во всех отношениях, уничтожении советских солдат.

В документах Нюрнбергского процесса имеется свидетельство о том, как германское командование проводило «эвакуацию» пленных советских солдат из-под Вязьмы в тыловые районы. Ввиду огромного числа военнослужащих, попавших в плен под Вязьмой, колонн-этапов, направляемых в тыл, было много. Одна из групп советских военнопленных была сформирована под Вязьмой в количестве 15 тыс. человек, а до Смоленска дошли только 2 тысячи. Раненых и истощенных людей конвоиры пристреливали и не производили захоронения, продолжая движение в колоннах.

Такая же ужасная участь ждала пленных советских военнослужащих, оставшихся в Вязьме. Имеются свидетельства того, что первоначально огромные группы советских военнопленных содержали в оврагах или на больших полях и пространствах невдалеке от города. На возвышенностях вокруг этих мест, некоторые из которых ограничивались колючей проволокой, устанавливались пулеметы, таким образом, чтобы вся масса военнопленных попадала в зону обстрела. Несколько позже для их содержания на территории недостроенного мясокомбината был организован лагерь для военнопленных. Только несколько сотен военнопленных смогли разместиться в корпусах и подвалах мясокомбината, подавляющая же часть содержалась под открытым небом на пространстве, ограниченном забором, окутанным колючей проволокой. По углам огороженной территории были построены пулеметные вышки. Лагерь, который был устроен гитлеровцами в Вязьме, правильнее будет назвать не лагерь по содержанию военнопленных (именно под таким наименованием вяземский и такие подобные ему лагеря имеются в германских документах и работах германских историков и участников тех событий), а лагерем по уничтожению военнопленных. Так как имеющиеся в наличии свидетельства и материалы позволяют утверждать, что условия содержания и эксплуатации труда пленных использовались захватчиками как эффективное средство по уничтожению огромной массы советских солдат и офицеров, оказавшихся в плену в начале войны. Только в 1942 году германское командование, осознав, какой огромный трудовой потенциал в лице погибших советских военнопленных потеряла германская военная машина, несколько улучшило условия содержания пленных.

По воспоминаниям местных жителей, в октябре – ноябре 1941 года ввиду огромного количества пленных в районе западнее Вязьмы и несовершенной системе охраны, определенному числу советских военнопленных удавалось бежать. Проще было совершить побег при наличии гражданской одежды, которую передавали советским воинам местные жители. Кроме этого, часто местные жители, в первую очередь вяземские женщины, спасали советских солдат тем, что во время конвоирования колонн, называли отдельных пленных своими родственниками (мужьями, сыновьями и братьями) и умоляли конвоиров отпустить их домой. Иногда это помогало, и некоторая часть пленных освобождалась. Кроме того, имеются свидетельства, что отдельные пленные (в первую очередь, из рядового состава, беспартийных и в какой – либо мере пострадавших от советской власти) гитлеровцы в предвидении скорой победы отпускали домой и даже выдавали пропуск по проходу до места жительства по оккупированной территории.

В первые недели после захвата Вязьмы гитлеровцами, по воспоминаниям местных жителей, количество пленных в лагере было настолько велико, что не было места, чтобы лечь, и солдатам, многие из которых были ранены, приходилось стоять. Для удовлетворения своих естественных физиологических потребностей на окраине огороженной зоны гитлеровцы приказали вырыть траншею, служившую «отхожим местом». Немецкие солдаты использовали это место как полигон для стрельбы по живым мишеням. В лагере царила страшная антисанитария, раны у бойцов гноились, у большинства раненых началась гангрена, почти все страдали дизентерией. По воспоминаниям И. А. Андреева, попавшего в плен под Вязьмой и пробывшего в вяземском лагере 20 дней (затем он бежал и скрывался в деревне под другой фамилией), в течение нескольких дней военнопленных ничем не кормили, только позже стали давать по 50 г концентратов в день. В результате таких ужасных условий содержания смертность в лагере была огромной, и в первые дни погибала тысяча и более красноармейцев в сутки. Хлеб военнопленные до мая 1942 года не получали совсем, рацион питания был представлен болтушкой из испорченной картофельной муки, которая выдавалась один раз в день. В январе – феврале 1942 года выдавался суп из льняного семени. Часто гитлеровцы в пищу пленным готовили дохлых животных, в том числе кошек и собак.