Тело - Стивен Кинг

Стоя на берегу и разглядывая это ненадежное сооружение, все мы ощутили, как к горлу подкатывается страх, смешанный с неким задором — ведь одного такого путешествия через мост хватило бы, чтобы потом о нем рассказывать на протяжении нескольких недель… при условии, конечно, что путешествие окончится благополучно. В глазах Тедди я вновь заметил возбужденный блеск: держу пари, что на мост как таковой, ему сейчас было абсолютно наплевать. Наверняка он видел другой берег, там, в далекой Нормандии, куда ревущий прибой выбрасывал десятки тысяч «джи-ай». Они бежали по песку в своих высоких армейских ботинках, прыгая через мотки колючей проволоки, стреляя на ходу, швыряя гранаты в пулеметные гнезда, падая и снова поднимаясь в неукротимом порыве…

Мы подошли к месту, где насыпь заканчивалась и начинался собственно мост. Густой колючий кустарник покрывал откос, спускавшийся к самой воде, где меж огромных серых валунов каким-то образом пристроились несколько рахитичных елочек с торчащими наружу корнями.

Как я уже отмечал, вода в этом месте была еще совсем чистой: цепочка ткацких фабрик — основной источник загрязнения — начиналась в Касл-роке, ниже по течению. Дно реки просматривалось великолепно, и тем не менее, рыбой здесь и не пахло. Тот, кто хотел поймать хоть что-то в Касл-ривер, должен был подняться миль на десять вверх, в сторону Нью-Гемпшира. И даже в этом месте, кое-где у прибрежных камней можно было заметить хлопья пены цвета старой слоновой кости. Аромат от реки шел довольно специфический: вода пахла давно замоченным, но еще не выстиранным бельем. Тучи стрекоз откладывали здесь яйца безо всякой опаски — тут не водились даже пескари, не то что форель.

— М-да… — хмыкнул Крис.

— Идем же, — нетерпеливо сказал Тедди. — Ну, что вы встали?

Он первый быстрым шагом двинулся по шпалам меж сверкающих на солнце рельсов.

— Постойте-ка, ребята, — с некоторым смущением проговорил Верн. — Никто не знает, во сколько должен тут пройти ближайший поезд?

Все пожали плечами.

— Есть еще мост на шоссе… — предложил я.

— Ты что, очумел? — заорал Тедди. — Он отсюда в пяти милях по течению, и столько же придется отмахать в обратную сторону…

Так мы на тот берег дотемна не попадем, а здесь мы перейдем реку минут за десять!

— Ну, а если поезд? — проронил Верн, избегая встречаться взглядом с Тедди.

— Если бы да кабы… — презрительно сплюнул Тедди и вдруг проделал трюк: ухватился за одну из шпал и спрыгнул вниз, повиснув в воздухе, почти касаясь своими кроссовками земли, после чего в одно мгновение взлетел обратно и отряхнув ладони, насмешливо взглянул на Верна. — Видишь, всего-то и долов, если поезд вдруг появится, так и сделаем, и все будет о'кей! От одной мысли, что придется так висеть в пятидесяти футах над поверхностью воды, а над головой будет в это время мчаться тяжелый состав, быть может, разбрасывая из-под колес искры в волосы и за шиворот, меня пробрала дрожь.

— А если пройдет поезд вагонов в двести? — Крис покрутил пальцем у виска. — Ты предлагаешь провисеть вот так минут пять, а может, и все десять?!

— Что, струсили? — заорал Тедди.

— Да нет, — ухмыльнулся Крис, — что ты распетушился? Просто лучше предусмотреть любые варианты.

— Ну так валяйте, чешите в обход! — противно загундосил Тедди. — Так и быть, подожду вас, может, и посплю часок-другой.

— Один поезд уже прошел, — принялся рассуждать я, — а ходят они в Харлоу не так уж и часто: может, один-два в день. — Я поддел кроссовкой пучок травы, проросший между шпал. — А вот на дороге между Касл-роком и Льюистоном, где движение интенсивное, никакой травы не растет…

— Да-да, вот видите?! — победно вскричал Тедди, обрадовавшись неожиданной поддержке.

— И тем не менее, всякое может случиться, — вылил я на него ушат воды.

— Вот именно, — сказал Крис. Глаза его внезапно заблестели, смотрел он только на меня. — Ну, что, Лашанс, рискнем?

— Рискнем, пожалуй.

— О'кей, — заключил Крис, оглядывая Тедди и Верна. — Может, кто-нибудь откажется?

— НЕТ! — заорал Тедди, довольный.

Откашлявшись, Верн тоже выдавил из себя «нет», но его улыбка выглядела при этом довольно жалко.

— О'кей, — повторил Крис, однако все мы, даже Тедди, продолжали колебаться, меряя взглядом железнодорожную колею. Опустившись на колени, я пощупал рельс и тут же отдернул руку, таким он был горячим. Все же я выяснил, что хотел: рельс не дрожал, значит, поезда поблизости не было.

— О'кей, — повторил я вслед за Крисом, но как только я это произнес, в желудке у меня возникло довольно неприятное ощущение, а сердце вдруг заколотилось.

Крис двинулся по рельсам первым, за ним Тедди, еще дальше Верн, а мне выпала роль замыкающего. Ступать приходилось по шпалам, а значит, нужно было постоянно смотреть под ноги: расплатой за один неверный шаг могла быть сломанная щиколотка — в лучшем случае. Смотреть же вниз, находясь на такой высоте, сами понимаете, не здорово…

Насыпь осталась позади, и с каждым следующим шагом во мне укреплялось чувство, что мы совершаем самоубийственную глупость. Прибрежные камни внизу сменились водой. Крис с Тедди уже почти достигли середины, чуть позади них осторожно двигался Верн, пристально глядя под ноги и на всякий случай балансируя руками. Я оглянулся. Все, тот берег был уже слишком далеко. Оставался один путь — вперед, и не только из-за поезда. Повернув назад, я прослыл бы трусом на всю оставшуюся жизнь.

Ну, ладно, вперед так вперед… От неотрывного взгляда на бесконечную череду шпал и сверкающую в промежутках между ними воду меня слегка затошнило. С каждым новым шагом у меня возникало ощущение, что вот сейчас нога провалится в пустоту, хоть я и был уверен, что ступаю правильно.

Вообще все чувства вдруг необычайно обострились. В голове заиграл какой-то полоумный оркестр, сердце колотилось, кровь стучала в ушах, суставы и сухожилия поскрипывали, а обертоном к этой какофонии служил плеск воды в реке, стрекот цикад и отдаленный собачий лай. Наверное, это Чоппер брешет, подумалось мне.

От напряжения мышцы ног подрагивали. Не лучше ли (а может, даже и быстрее) продолжить путь на четвереньках? Хотя, ясное дело, ни я, ни кто-то другой из нас не отважился бы на это: «рожденный ползать летать не может» было одним из основных принципов «Евангелия от Голливуда». С пеленок мы усвоили, что настоящие мужчины несгибаемы в прямом и переносном смысле, что суставы с сухожилиями могут скрипеть лить из-за притока адреналина в кровь, а мускулы подрагивают по той же причине. Что ж, так тому и быть.

Тошнота тем временем усиливалась. Чтобы с ней справиться, мне пришлось остановиться на середине моста и некоторое время смотреть только вверх, в пронзительно синее небо, но даже тогда шпалы не сразу перестали мелькать перед глазами. Я взглянул вперед: Крис с Тедди уж почти добрались до конца моста, а вот с Верном происходило что-то неладное. Теперь он находился лишь чуть впереди меня и двигался крайне медленно.

Я написал семь книг о различных парапсихологических явлениях: людях, способных читать мысли, наделенных даром предвидения и тому подобных вещах, но сам я испытал нечто вроде озарения единственный раз в жизни. Это произошло именно в тот момент, на середине моста через Касл-ривер. Как будто что-то подтолкнуло меня, заставив опуститься на корточки и пощупать рельс. Ощущение было таким, словно я схватил извивающуюся железную змею: рельс словно ходуном ходил.

Вам, конечно, знакома фраза «внутри у него все похолодело»? Выражение более чем избитое, ведь так? Однако лично я просто не в состоянии как-то по-другому передать то, что мне довелось в тот момент испытать. Позднее чувство страха, и довольно сильное, мне приходилось испытывать неоднократно, но никогда я не был в таком ужасе, как в ту минуту, когда рельс трепыхался у меня в руке. Все, что находится у меня ниже горла, превратилось в ледяную глыбу, по ноге побежала струйка мочи, нижняя челюсть отвисла, язык прилип к небу, но хуже всего то, что меня словно парализовало. Ни один мускул меня не слушался, руки и ноги напрочь отказались двигаться. Это училось лишь какое-то мгновение, но мне показалось, что прошла вечность.

Вслед за этим мозг мой будто электрошок пронзил, обострив все чувства до предела. Я услыхал шум летящего где-то самолета и даже успел подумать, как было бы замечательно оказаться там, на борту, сидя в мягком кресле у иллюминатора с бутылкой «кока-колы» и разглядывая блестящую, извилистую ленту незнакомой мне реки. Я видел каждую щепочку, каждое волоконце шпалы, на которую присел, а в уголке глаза поблескивал рельс, за который я все держался. Я отдернул руку — ладонь продолжала вибрировать, как будто тысячи мелких иголок пронзили одновременно нервные окончания. Слюна во рту приобрела вкус свернувшегося молока и стала какой-то наэлектризованной. Но самое ужасное то, что я не слышал приближающегося поезда, поэтому не мог понять, откуда он появится — сзади или спереди, и на каком он расстоянии. Это был поезд-невидимка, единственным признаком которого оказался дрожащий рельс. Перед глазами промелькнула жуткая картина: растерзанное тело Рея Брауэра, сброшенное в придорожную канаву. И нас ждет то же самое, по крайней мере меня с Верном, а может, и меня лишь одного. Мы сами заказали себе похороны.