Проклятие клана Монтгомери - Lizage

Роберт выглядел спящим, его дыхание звучало тихо и размеренно. Я проскользнула в ванную и простояла минут пять под струями тёплой воды. Называла себя дешёвкой, предательницей, наивной дурой, но чувствовала самой счастливой женщиной на свете. Надеялась обнаружить утром, что мне всего лишь приснился эротический сон.

— Куда ты ходила? — спросил Роберт, не открывая глаз, — я повернулся, провёл рукой по подушке, тебя не было.

— Мне захотелось принять душ.

— А, — протянул он, — ладно. Никогда не мог понять этой манеры зависать в ванной по два часа. Ты загадочная женщина, Мадлен, хоть я и знаю тебя наизусть.

Я думала над ответом, когда осознала, что ему вовсе не нужно моё последнее слово.

Глава 9

Открыв глаза часам к десяти, я некоторое время наблюдала, как лучи солнца ползут по выцветшим завитушкам на обоях. Роберта не было рядом, и я ощутила непроизвольное, постыдное облегчение. Одеваться и выходить из комнаты не хотелось. Поразмыслив, я поняла, что дело не в моём женихе, и даже не в его сестре, которая только и ждала удобного случая, чтобы снова меня унизить. Больше всего я боялась увидеть неизбежное отчуждение во взгляде Джейми.

Не то, чтобы мне нужны ещё одни отношения. В моей жизни всё было прекрасно перед тем, как я приехала сюда. Но мне не вынести превосходства, скуки самца, получившего то, чего он добивался, и потерявшего интерес. Это будет выше моих сил. Я боялась, что увидев его при свете дня, прозрею и презрею себя за то, что отдалась скучному деревенскому парню, случайно оказавшемуся на моём пути.

Сегодня вечером мы соберём чемоданы и вернёмся в Нью-Йорк. Я была этому скорее рада. С одной стороны, лучше всего забыть измену и эти колкие, смешанные чувства, которые я не могла не испытывать. С другой, хотелось подняться этажом выше, задвинуть засов, забраться с головой под одеяло Джейми и прятаться там до окончания веков.

Я надела чёрное платье-футляр и нитку жемчуга, которую Роберт подарил мне на первую годовщину нашего знакомства. Собрала волосы, строго осмотрела себя в пожелтевшее зеркало, в отчаянии села на кровать. Всё это выглядело фальшивым. Жемчуга, напускная аристократичность, потуги на хороший вкус. Я девчонка из портового города. Моя мама, оставшись одна, водила в дом кого попало. Мой первый парень сразу после школы сел в тюрьму. Среди моих предков встречалось немало выходцев из Северной Африки, и точно не было никаких дворян. Неоткуда у меня взяться родословной, фамильным бриллиантам и хорошим манерам. Я такая, какая есть. Вульгарная, в меру порочная. Но никогда ещё я не чувствовала себя столь жалкой дешёвкой, как сейчас.

Порывшись в чемодане, нашла простую серую юбку-карандаш и розовую блузку с кружавчиками и слишком глубоким и легкомысленным вырезом, из-за которого ещё ни разу её не надевала. Это то, что мне сейчас нужно. И без всяких шелковых платочков, скрывающих декольте. Пусть Эва, с её широкими плечами и первым размером лифчика, давится своим ядом. Пусть Роберт вспомнит те времена, когда ухаживал за мной. К чёрту. Сегодня я буду звездой на час.

Распустила волосы, чуть сбрызнула лаком, уложила крупными волнами. Натянула и закрепила чулки, сунула ноги в розовые туфли на невысокой удобной танкетке. Когда я подкрашивала ресницы, дверь тихонько приоткрылась и на пороге появился Роберт. Он едва заметно колебался, не прогоню ли я его, разрешу ли зайти.

— Ты очень красивая сегодня, Мадлен, — сказал он, — впрочем, как и всегда.

Я почувствовала, что краснею. Неужели измена настолько видна? Или мне мерещится, он ничего не знает, и это всего лишь невинный комплимент.

Роберт прикрыл дверь и сел на кровать за моей спиной. Он был одет в мягкий серый свитер и брюки тёмного оттенка, которые я когда-то купила ему. Выглядел то ли уставшим, то ли расстроенным.

— Я был неправ вчера, — сказал он.

Застыв с кисточкой для туши в руке, я вглядываясь в его отражение.

— Неправ в чём?

— Вся эта история с Эвой.

Он не мог не заметить, как я шумно выдохнула.

— Она с детства такая, и порой я ненавижу её за неумение вовремя остановиться. Понимаешь, мне становится тошно от женских разборок, от слёз, я физически этого не выношу. Но ты, конечно, имеешь право отвечать ей.

— Давай закроем тему? — предложила я.

Он улыбнулся с облегчением.

— Ты не злишься, что я не вступился за тебя?

— Всё забыто.

Отойдя от зеркала, я села возле него на кровать.

— Пойдём вниз?

— Если ты готова, пойдём, и пусть сегодня никто не встанет между нами.

Я улыбнулась и чмокнула его в губы, чувствуя себя естественной не больше, чем кукла в витрине секс-шопа. Вина Роберта передо мной — ничто в сравнении с моим собственным полуночным поступком. Не говоря уже о том, что Джейми его брат, хоть и сводный. И теперь нужно как-то с этим жить.

Роберт налил мне кофе из фильтра и включил телевизор, стоявший в кабинете. Передавали утренние новости. Надвигался ещё один циклон дождливой погоды, биржа падала, в третьем мире воевали, всё шло своим путём.

Джейми колол дрова на заднем дворе. В гостиной, окна которой выходили на сад и дорогу, слышался лишь приглушённый размеренный стук. Мне хотелось, чтобы чёртовы поленья никогда не заканчивались, оставляя его снаружи, окружённого лесом и безмолвием зелёных холмов.

Роберт рассказывал о своих делах в офисе, как всегда остроумно, задерживая внимание на забавных моментах и опуская лишние подробности. Он был хорошим рассказчиком, умел вывернуть на необычный лад скучнейшую банальность, удивить точной цитатой, метким сравнением. Одним словом, мой жених выгодно отличался красноречием и чувством юмора от своего брата, выросшего в провинциальной глуши.

Ближе к полдню в гостиную спустилась тётка Маргарет. Жалуясь на рано наступившую осень и боль в пояснице, она уселась за стол напротив нас.

— Раньше здесь не было таких сквозняков, — сказала она, скривив губы.

— Да ну, — возразил Роберт, — а как насчёт тех времен, когда дед открывал посреди зимы все окна, опасаясь пропустить зов леса?

— О, не будем об этом, — протянула тётка, — За Рэндольфом всегда водилось достаточно странностей. Он вообще не любил ничего закрытого. Дай ему волю, построил бы сортир без стен. Ты ведь навещал его вчера, Робби? — вспомнила она, — Как там старик?

— Великолепно, — фыркнул мой жених, — просто великолепно. Сначала он называл меня Теренсом и наставлял быть поосторожнее с женщинами. Потом решил, что я — Джейми, и слезливо просил забрать его домой. А когда, с пятнадцатого раза, понял, кто я на самом деле, обложил последними словами, потребовал проваливать и больше не возвращаться.