Запретное пламя - Мэдлин Бейкер

Рэйф… Словно по волшебству, он появился рядом, чтобы пригласить ее на танец. Кэтлин пошла за ним, зачарованная его близостью и тем, как он выглядит. Очевидно, днем он ходил по магазинам. Оленьи кожи исчезли, а вместо них появились черная шелковая рубашка, уз­кие черные брюки и черные туфли. Его волосы, хотя и остались по-прежнему длинными, были аккуратно подстрижены. Он не повязал галс­тук, верхняя пуговица была расстегнута и от­крывала узкую полоску загорелой кожи.

Кэтлин пыталась придумать, что бы такое сказать, но в голову приходило только то, как убийственно красиво выглядел Рэйф. Черная рубашка прекрасно подчеркивала его темные волосы, черные глаза и смуглую кожу. Обняв за талию, он легко вел ее по залу, снова удив­ляя ее: танцевал он божественно, шаги были легкими, движения плавными.

Зубы Рэйфа блеснули в улыбке. Мысли Кэт­лин были прозрачнее стекла, но ему странно льстило это очевидное одобрение того, как он изменил свою внешность. То, что женщины находили его привлекательным, он понял уже давно, в Новом Орлеане, хотя относился к это­му довольно безразлично. Тем не менее то, что ты высок, темноволос и красив, давало опре­деленные преимущества – даже если черные волосы и смуглая кожа говорили об индейском происхождении, – и главное из них заключа­лось в том, что он всегда сам выбирал себе женщин.

Конечно, цвет кожи и волос делал его не­приемлемым для так называемых приличных городских дам. Они избегали его на улицах, подбирая юбки, словно дотронуться до него значило навлечь на себя позор. Но он видел их тайные взгляды, скрытое восхищение на их лицах, когда они думали, что никто на них не смотрит, и знал, что нравится им отчасти бла­годаря своей внешности, а главное потому, что это было запрещено.

Иногда он видел нечто похожее в глазах Кэтлин, когда та смотрела на него. Он загорал­ся от скрытого гнева, когда ловил взгляды дру­гих женщин, в которых страсть смешивалась с отвращением. Но Кэтлин была совсем другой. Не важно, что чувствовала она глубоко внутри себя, не важно, было это ненавистью или от­вращением, ни одного намека на это ни разу не появилось на ее лице, не послышалось в ее голосе. И он, по меньшей мере, благодарен ей за это.

Кэтлин все еще раздумывала, что бы этакое веселое или умное сказать, когда музыка за­кончилась. Последовала короткая пауза, а за­тем музыканты заиграли медленный вальс.

– Можно? – спросил Рэйф и, не дожидаясь ответа, снова заключил ее в объятия.

Они танцевали легко, словно делали это вместе всю жизнь. Он держал ее чуть-чуть бли­же, чем положено, наслаждаясь блаженством, которым лучились ее глаза, когда они кружи­лись по залу, тем, как свет люстр превращал ее волосы в расплавленное золото. Она была словно перышко в его руках, легко следуя за ним, за каждым его движением, слегка отки­нув голову, чтобы видеть его лицо. На ее губах играла улыбка, и принадлежала она только ему. Рэйф чувствовал слабый аромат полевых цветов, исходящий от ее волос, чувствовал, как ее близость разжигает в нем желание. Кэтлин пожалела, что вальс не может длиться вечно, музыка тут же стихла, и рядом с ней появился Абнер с приглашением на следующий танец.

– Он занят, – быстро сказал Рэйф, бросив взгляд на Кэтлин: не возражает ли она. Она не возражала.

– Тогда следующий? – настаивал Уайли, иг­норируя партнера Кэтлин.

– Они все заняты, – произнес Рэйф с вызо­вом в темных глазах.

Кэтлин подняла взгляд на Рэйфа. «Ну и наглец же он!» – подумала она с негодовани­ем. И, тем не менее, это льстило ей, и вообще, она была рада, что не придется танцевать с Уайли.

Лицо Уайли побагровело. Он повернулся на каблуках и направился к стойке. Там он стоял со стаканом в руке, не сводя взгляда с Кэтлин и Рэйфа.

Рэйф сдержал слово. Он не отходил от Кэт­лин весь оставшийся вечер, приглашая ее на каждый танец. Кэтлин то и дело слышала об­рывки сплетен о том, что этот высокий темно­волосый парень захватил все ее танцы. Она видела, как другие мужчины смотрят на Рэй­фа со смущением и неодобрением в глазах, и принялась изучать его сквозь опущенные рес­ницы, пытаясь увидеть его таким, каким ви­дели его другие мужчины. В первую очередь, конечно, он невероятно привлекателен. Но, кроме этого, она разглядела твердость в его лице, жестокость и силу за его внешне спокойным выражением. Ей не приходило в голову, что ни один разумный человек не захочет стать врагом Рэйфа Галлахера.

Однажды она встретилась взглядом с Крис­тиной и увидела, как та вопросительно подня­ла бровь. Кэтлин улыбнулась и пожала плеча­ми. Позже она заметила, как задумчиво смотрит на нее отец. Завтра по городу пойдут слухи, думала Кэтлин. То, что она провела весь вечер в компании одного мужчины, без сомне­ния, будет главным предметом разговора за каждым завтраком.

Во время перерыва Кэтлин и Рэйф стояли у дверей, ожидая, когда снова заиграет му­зыка.

– Может, выйдем наружу? – внезапно пред­ложил Рэйф низким, таинственным голосом.

Его взгляд остановился на ее губах, и Кэт­лин почувствовала, как во рту пересохло. «Он хочет поцеловать меня, – подумала она, оше­ломленная самой этой мыслью. – Что же мне делать?»

Она чувствовала, как жар поднимается по позвоночнику и заливает щеки, и была рада, что Рэйф стоит перед ней, и никто больше не видит ее лица. Она хотела выйти с ним, хоте­ла оказаться в его объятиях, узнать раз и на­всегда, как это – чувствовать его губы на сво­их. Она очень хотела этого, и он это знал. Она угадывала это знание в его веселых глазах, в легкой улыбке на губах. Он ждал ее ответа, уверенный, что она скажет «да». Его самоуве­ренность разозлила ее.

– Нет, спасибо, – холодно ответила она. – Я предпочла бы остаться здесь.

– Неправда.

Тихо произнесенное слово будто повисло между ними. Кэтлин подняла подбородок и поджала губы, раздосадованная тем, что он так легко читает ее мысли.

– Простите, – вежливо сказала она. – Я, пожалуй, пойду к отцу и мисс Крокер.

– А я думаю, что ты останешься здесь. Она собиралась возразить, когда заиграла музыка. На этот раз он не стал себя утруждать и просить у нее разрешения, а просто схватил ее и увлек на середину зала.

Он просто невозможен, тряхнула головой Кэтлин. Впрочем, едва ли она хотела быть где-нибудь еще, а не в объятиях Рэйфа. Ей нрави­лось, как его руки обнимают ее, как мастер­ски он танцует польку, как он улыбается ей, а в глазах таятся невысказанные обещания. Его близость заставляла сильнее биться сердце. У нее захватывало дыхание, словно она вот-вот сделает чудесное открытие. Теперь она жале­ла, что отказалась выйти с ним из зала. По­думав так, она поймала веселый взгляд Рэйфа. «Я знаю, о чем ты думаешь, – казалось, гово­рили его глаза. – Еще не поздно прогуляться в свете луны».