История Украины - Коллектив авторов

Анализ более семисот упоминаний «Русской земли» в летописных сводах до второй четверти XIII в. позволил уточнить значение этого словосочетания, как принято говорить, «в узком смысле». Работы А. Н. Насонова, Б. А. Рыбакова, В. А. Кучкина дают полное представление о том, что летописцы XI–XIII вв. к Русской земле относили Киев, Чернигов, Переяславль Южный, Городец Остерский, Вышгород, Белгород, Торческ, Треполь, Корсунь, Богуславль, Канев, Божский на ЮжномБуге, Межибожье, Котельницу, Бужск на Западном Буге, Шумеск, Тихомль, Выгошев, Гнойницу, Мичск, бассейн Тетерева, Здвижень. По словам В. А. Кучыкина, «основная часть Русской земли лежала на запад от Днепра… В целом же древняя Русь простиралась не в меридианальном, а в широтном направлении. Ее бо́льшая часть, располагавшаяся в правобережье Днепра, занимала главным образом водораздел, отделявший бассейны Припяти и Западного Буга от бассейнов Южного Буга и Днестра. На западе Русская земля достигала верховьев Горыни и Западного Буга». Южные границы «узкой» Русской земли при князе Владимире доходили до р. Стугны. Лишь при Ярославе Мудром они дошли до более южной р. Рось (от наименования которой некоторые исследователи выводят название Русь). При этом, княжества Галицкое, Владимиро-Волынское, Овруч, Неринск и Берладь в состав этой Русской земли не входили.

Такие границы не связаны ни с каким-то протогосударственным объединением, ни с некоторой этнической общностью. Скорее всего, по мнению А. В. Назаренко, эта Русская земля была часть большого торгового пути, связывавшего Восток с Центральной Европой.

Еще более сложным представляется определение того, что представляла собой Русская земля в широком смыс ле. По мнению Б. А. Рыбакова, она охватывала «всю совокупность восточнославянских земель в их этнографическом, языковом и политическом единстве, свидетельствуя о сложении древнерусской народности на огромном пространстве от Карпат до Дона и от Ладоги до „Русского моря“». Границы ее, соответственно, якобы охватывали «сумму племенных территорий всех восточнославянских племен, исходя из тезиса летописца, что «словеньскый язык и рускый – одно есть”». Однако именно это летописное определение заставляет с сомнением отнестись к тезису о том, что это была собственно восточнославянская территория. Анализируя «Список русских городов дальних и ближних» (1375–1381). М. Н. Тихомиров обратил внимание, что к числу «русских» в нем отнесены, помимо собственно восточнославянских, также города болгарские, валашские, польские и литовские. Это заставило исследователя прийти к выводу: «в основу определения того, что́ считать русскими городами, был положен принцип языка». Это подтверждается и другим свидетельством источника, что «болгаре, басани, словяне, сербяне, Русь – во всех сих един язык». Этот-то язык, судя по всему, и назывался «русским». Речь, очевидно, идет о литературном (книжно-письменном) языке, который в современной славистике принято называть церковно-славянским (или староболгарским). Уже само его условное название показывает, что он был непосредственно связан с конфессиональной общностью: именно на него свв. Кириллом и Мефодием были «переложены» книги Священного Писания, именно на нем написаны богослужебные и богословские тексты. Так что летописное прилагательное «русский» вполне может соответствовать не собственно этническому, а этноконфессиональному определению, близкому к тому, что сейчас именуется термином «православный».

Это позволяет дать нетрадиционное определение «широкого» значения словосочетания «Русская земля»: все территории, на которых христианская служба ведется на славянском языке.

Такое понимание определения «русьский» существенно изменяет восприятие текстов, в которых оно встречается.

Так, знаменитые слова Олега, которые он якобы произнес, когда захватил Киев («Се буди мати городом русьским»), обычно понмаются как определение Киева столицей нового государства. Между тем, это высказывание летописца (а в данном случае мы слышим именно его голос, а не Олега) имеет выраженную эсхатологическую окраску. Киев здесь явно отождествляется с Новым Иерусалимом. Он не просто называется столицей Руси, а центром православного, богоспасаемого мира. Недаром в тексте «Голубиной книги», восходящей к домонгольскому времени, об Иерусалиме – прообразе Киева – говорится: «тут у нас середа земли». Как тут не вспомнить о словах того же летописца, вложенные им в уста князя Святослава Игоревича, мечтавшего перенести столицу из Киева в Переяславец на Дунае: «то есть середа земли моей». Несмотря на, казалось бы, далекую параллель, такая ассоциация имеет право на существование. Так что, эти летописные рассказы оказываются связанными общей идеей: мыслью о постепенном переходе центра Русской земли в Киев. Когда же сформировалась эта идея, которую вполне можно охарактеризовать как основу государственной идеологии Древней Руси?

Русь историческая

Подлинная история, которая начинает фиксироваться летописцем, что называется, по горячим следам, восходит к первому летописному произведению, которое появилось в Киеве в годы княжения Ярослава Владимировича, которого историографическая традиция с 60-х годов XIX в. предпочитает величать Мудрым. Называют и характеризуют ее по-разному. А. А. Шахматов именовал ее Древнейшим сводом, Д. С. Лихачев – «Сказанием о распространении христианства на Руси», М. Н. Тихомиров – «Сказанием о первых русских князьях» или «Повесть о начале Русской земли». Но как ее не назови, это было повествование о том, «како избьра Богъ страну нашю на последьнее время», монотематический рассказ, не разбитый еще на годы. Датируется это произведение 30-ми годами XI в.

Заключительная его часть была посвящена кровопролитной усобице между сыновьями Владимира, начавшейся сразу после смерти князя-крестителя. Победителем в ней стал Ярослав. Он побеждает убийцу своих братьев Бориса и Глеба – Святополка Окаянного и после внезапной кончины Мстислава Тмутараканского окончательно обосновывается в Киеве. Здесь в 1036–1037 гг. разворачивается грандиозное строительство: возводятся храм св. Софии, Золотые ворота, учреждаются монастыри свв. Георгия и Ирины.

Киев – Новый Иерусалим

Семантика этих построек достаточно ясна. В христианском мире Центром Земли – и в прямом, и в переносном смысле – считался Иерусалим. Центром же Иерусалима – Храм Господень. Его окружали страны «праведные» и «грешные». Одни из них считались расположенными ближе к раю, другие – к аду; одни – к миру горнему, другие – к дольнему; одни – к небу, другие – к земле. Причем эта – сакральная – топография могла время от времени изменяться в зависимости от праведности или грешности населения той или иной земли. Одновременно мог перемещаться и духовный центр мира. Новый Иерусалим мог находить вполне конкретное воплощение теоретически в любом городе, который принимал на себя заботу о всеобщем спасении.

К моменту крещения Руси «Новый Иерусалим», а заодно – и «второй Рим» (т. е. духовный и светский центры вселенной), казалось бы, прочно обосновались в Константинополе. Даже структура городского пространства Царьграда, как его называли на Руси, была приведена в соответствие с этой идеей. Наиболее показательно строительство в Константинополе Золотых ворот – во образ (то есть, точное перенесение основных черт прообраза на новый объект, как отмечает протоиерей Лев Лебедев) Золотых ворот Иерусалима, через которые Христос (Царь мира) въехал в Иерусалим, и центрального храма св. Софии-Премудрости Божией – во образ главной святыни древнего Иерусалима, Ветхозаветного Храма Иудейского.

В годы правления в Киеве Ярослава Мудрого (1018–1054), видимо, в связи с интенсивной христианизацией русских земель, начинает формироваться идея богоизбранности Руси. Еще при князе Владимире Святославиче освящение Десятинной церкви Успения Пресвятой Богородицы не случайно было приурочено к 11 мая. Именно в этот день в 330 г. византийский император Константин Великий посвятил свою новую столицу Богоматери, что было отмечено в греческом месяцеслове как праздник обновления Царьграда. Теперь же в столице Древнерусского государства появляются строения, аналогичные константинопольским.

Именно поэтому Ярослав Владимирович в «Слове о Законе и Благодати» сравнивается с Соломоном: Ярослав сделал в Киеве то же, что Соломон в Иерусалиме: построил новые крепостные стены с четырьмя воротами и в центре «города» – величественный храм. Следовательно, Золотые ворота в Киеве в сознании их строителей имели своим прототипом не только Константинополь, но и Иерусалим. Отсюда понятно, почему они были не только и не просто главными, парадными, но и Святыми (иногда так и назывались современниками). Они как бы приглашали Иисуса Христа войти в Киев – как Он входил когда-то в Иерусалим – и благословить стольный град и землю Русскую.