Наш общий друг. Часть 1 - Чарльз Диккенс

Найти безъ указаній Боффиновъ павильонъ было почти такъ же трудно, какъ найти жилище прекрасной Розамонды. Дойдя до Меденъ-Лэна, мистеръ Веггъ, разъ шесть освѣдомлялся о павильонѣ, но безъ успѣха, пока не вспомнилъ, что нужно спрашивать Гармонову тюрьму, что онъ немедленно и сдѣлалъ. Это произвело быстрый переворотъ въ умѣ охрипшаго джентльмена и его осла, которыхъ онъ значалѣ поставилъ въ затрудненіе своими разспросами.

— Ага! Вамъ надо домъ стараго Гармона! — сказалъ охрипшій джентльменъ, ѣхавшій въ телѣжкѣ на ослѣ и погонявшій его морковью вмѣсто кнута. — Такъ что жъ вы раньше не сказали? Мы съ Эддардомъ какъ разъ направляемся туда. Прыгайте въ телѣжку!

Мистеръ Веггъ вспрыгнулъ въ телѣжку, и охрипшій джентльменъ тутъ же обратилъ его вниманіе на третье лицо въ ихъ компаніи, сказавъ:

— Теперь смотрите на уши Эддарда и назовите то мѣсто, про которое вы меня спрашивали. Тихонько назовите.

Мистеръ Веггъ прошепталъ:

— Боффиновъ павильонъ.

— Эддардъ! (Вы все смотрите на его уши.) Катай въ Боффиновъ павильонъ!

Но Эддардъ, прижавъ уши назадъ, не двигался съ мѣста.

— Эддардъ! (А вы смотрите на уши, смотрите!) Эддардъ! Катай къ старому Гармону!

Эддардъ сейчасъ же поднялъ уши и понесся съ такой быстротой, что дальнѣйшія слова мистера Вегга выскакивали изъ него въ какомъ-то вывихнутомъ видѣ.

— Раз-вѣ-тутъ-бы-ла-тюрь-ма? — спросилъ мистеръ Веггъ, крѣпко держась за телѣжку.

— Собственно тутъ не было настоящей тюрьмы, куда бы можно было засадить меня съ вами, — отвѣтилъ возница, — а Гармонова тюрьма — это такъ только, прозвище, потому что тамъ жилъ старый Гармонъ одинъ-одинешенекъ.

— А зна-е-те-вы-мис-те-ра-Боф-фи-на? спросилъ Веггъ.

— Какъ не знать! Его здѣсь всякій знаетъ. Даже Эддардъ, и тотъ знаетъ. (Смотрите ему на уши, смотрите!) Къ Нодди Боффину, Эддардъ!

Эффектъ произнесеннаго имени былъ по истинѣ ужасающій: внезапно голова Эддарда исчезла, а заднія копыта взлетѣли на воздухъ. Животное понеслось во весь духъ и до того усилило скачки телѣжки, что мистеру Веггу пришлось употребить все свое вниманіе исключительно на то, чтобы какъ можно крѣпче держаться, и онъ совершенно отказался отъ желанія дознаться, что означала такая продѣлка осла: чрезмѣрное ли уваженіе къ мистеру Боффину или наоборотъ.

Эддардъ вдругъ остановился у воротъ. Мистеръ Веггъ поспѣшилъ выскочить черезъ задокъ телѣжки, и едва онъ успѣлъ придти въ равновѣсіе, какъ его бывшій возница, взмахнувъ своей морковью, прокричалъ: «Ну, Эддардъ, ужинать!» и въ тотъ же мигъ заднія копыта, телѣжка, оселъ и все прочее какъ будто взлетѣли на воздухъ въ чемъ-то въ родѣ апоѳеза.

Отворивъ незапертыя ворота, мистеръ Веггъ окинулъ взглядомъ бывшее за ними огороженное пространство, гдѣ поднимались высоко къ небу какія-то темныя насыпи и гдѣ къ павильону тянулась тропинка, ясно обозначавшаяся при лунномъ свѣтѣ между двухъ рядовъ битой посуды, измельченной почти въ пыль. По тропинкѣ шла какая-то бѣлая человѣческая фигура, которая, приблизившись, оказалась не привидѣніемъ, а самимъ мистеромъ Боффиномъ, одѣтымъ, для болѣе легкаго воспріятія ученья, въ короткій бѣлый балахонъ. Встрѣтивъ своего ученаго друга съ величайшимъ радушіемъ, онъ повелъ его въ павильонъ и тамъ представилъ мистрисъ Боффинъ, полной и румяной дамѣ въ бальномъ платьѣ изъ чернаго атласа съ открытымъ воротомъ (къ немалому смущенію мистера Вегга) и въ большой черной бархатной шляпкѣ съ перьями.

— Мистрисъ Боффинъ — записная модница, Веггъ, — сказалъ Боффинъ. — Что до меня, то я пока не увлекаюсь модой, хотя не ручаюсь, что будетъ впередъ… Генріетта, другх мой, это тотъ самый джентльменъ, который сейчасъ вдастся въ «Упадокъ и разрушеніе Русской имперіи».

— Надѣюсь, это принесетъ пользу вамъ обоимъ, — сказала мистрисъ Боффинъ.

Комната, въ которой очутился мистеръ Веггъ, была самаго страннаго вида. Она была убрана и меблирована такимъ образомъ, что походила скорѣе на щегольскую распивочную, чѣмъ на что-либо другое, извѣстное Веггу. У камина, по обѣимъ его сторонамъ, стояли двѣ деревянныя со спинками скамьи со столомъ передъ каждой. На одномъ изъ этихъ столовъ лежали плашмя другъ на другѣ всѣ восемь томовъ, точно гальваническая батарея, а на другомъ нѣсколько штукъ приземистыхъ граненыхъ четырехугольныхъ графинчиковъ привлекательной наружности какъ будто поднимались на цыпочки, чтобы обмѣняться взглядомъ съ мистеромъ Веггомъ черезъ стоявшій передъ ними рядъ стакановъ и черезъ сахарницу съ рафинированнымъ сахаромъ. На очагѣ надъ огнемъ стоялъ металлическій чайникъ съ водой, пускавшій струйку пара, а у камина на коврикѣ нѣжилась кошка. Противъ камина, между скамьями, стояли диванъ, ножная скамеечка и маленькій столикъ, предназначенные собственно для мистрисъ Боффинъ. Это были самыя дорогія вещи изъ всей обстановки, и при яркомъ свѣтѣ укрѣпленнаго на потолкѣ газоваго рожка онѣ рѣзали глазъ своимъ страннымъ контрастомъ съ голыми скамьями у камина. На полу былъ разостланъ коверъ съ богато затканными цвѣтами, но онъ не доходилъ до камина, а оканчивался у ножной скамеечки мистрисъ Боффинъ, оставляя на полу неприкрытой площадку, усыпанную пескомъ и опилками. Мистеръ Веггъ замѣтилъ также съ особеннымъ удовольствіемъ, что между тѣмъ, какъ въ области цвѣтовъ красовались чучела птицъ и восковые плоды подъ стекляными колпаками, въ той области, гдѣ прекращалась растительность, тянулись длинныя полки, на которыхъ, въ числѣ другихъ съѣдобныхъ предметовъ, виднѣлись холодная говядина и добрый кусокъ пирога. Комната была большая, но низкая; тяжелыя рамы ея старинныхъ оконъ и тяжелыя балки покривившагося потолка служили несомнѣннымъ доказательствомъ того, что домъ быль нѣкогда деревенскимъ жилищемъ, стоявшимъ въ полѣ особнякомъ.

— Какъ вамъ нравится эта комната, Веггъ? — спросилъ обыкновенною своей скороговоркой мистеръ Боффинъ.

— Она мнѣ очень нравится, сэръ, — отвѣчалъ Веггъ, — особенно уголокъ у камина.

— Но ясенъ ли вамъ ея характеръ, Веггъ?

— То есть въ общемъ значеніи, конечно, ясенъ, сэръ, — началъ было Веггъ медленно и тономъ свѣдущаго человѣка, склоняя голову на бокъ, какъ это обыкновенно дѣлаютъ уклончивые люди; но мистеръ Боффинъ перебилъ его:

— Нѣтъ, онъ вамъ не ясенъ, Веггъ. Я вамъ сейчасъ объясню. Комната убрана по нашему взаимному соглашенію съ мистрисъ Боффинъ. Мистрисъ Боффинъ, какъ я вамъ уже говорилъ, гоняется за модой, я же модѣ не слѣдую. Мнѣ лишь бы только было покойно и удобно. Такъ вотъ оно какъ. Теперь скажите: что за радость мнѣ ссориться изъ за этого съ мистрисъ Боффинъ? Мы съ ней ни разу не ссорились до того дня, какъ Боффиновъ павильонъ достался намъ въ собственность. Зачѣмъ же намъ ссориться послѣ того? Вотъ мы и согласились на томъ, чтобы она владѣла одной половиной комнаты и распоряжалась въ ней, какъ ей угодно, а я — другою половиной и тоже распоряжался бы въ ней, какъ мнѣ угодно. Вотъ, стало быть, у насъ въ одно и то же время есть и согласіе (безъ мистрисъ Боффинъ я бы пропалъ), и мода, и покой. Если я понемножку самъ пристращусь къ модѣ, то владѣнія мистрисъ Боффинъ понемножку расширятся. Если же мистрисъ Боффинъ станетъ равнодушнѣй къ модѣ, ея коверъ отодвинется дальше назадъ. Ну, а если мы останемся, какъ теперь, то вотъ мы какъ есть передъ вами… Поцѣлуй меня, моя старушка!

Мистрисъ Боффинъ, которая все это время не переставала улыбаться, въ отвѣтъ на послѣднія слова придвинулась къ супругу, взяла его подъ руку и охотно исполнила его просьбу. Мода, въ образѣ черной бархатной шляпки съ перьями, хотя и пыталась этому воспрепятствовать, но была заслуженно помята за свою попытку.

— Итакъ, Веггъ, — продолжалъ мистеръ Боффинъ, вытирая губы съ видомъ человѣка, значительно освѣжившагося, — вы теперь знаете, какъ мы живемъ… Нашъ павильонъ — чудесное мѣсто, но вамъ надо ознакомиться съ нимъ понемножку. Это такое мѣстечко, что не вдругъ его узнаешь, а каждый день найдешь что-нибудь новенькое. Тутъ у насъ есть дорожка на каждую горку, а оттуда открывается широкій видъ на дворъ и на окрестности. Вы только взойдите наверхъ, и тамъ такой великолѣпный видъ на сосѣднія строенія, что чудо! Всѣ эти строенія, принадлежавшія покойному отцу мистрисъ Боффинъ (онъ торговалъ собачьимъ кормомъ), кажутся вамъ, вашими собственными, когда вы на нихъ смотрите сверху. На верхушкѣ самой высокой горы стоитъ рѣшетчатая бесѣдка, гдѣ вы лѣтомъ можете прочесть вслухъ кучу книгъ и по-дружески частенько вдаваться въ поэзію, и если вы этого не сдѣлаете, то ужъ вина будетъ не моя… Теперь говорите: съ чѣмъ вы желаете читать?

— Благодарю васъ, сэръ, я обыкновенно читаю съ джиномъ пополамъ съ водой, — отвѣтилъ мистеръ Веггъ, какъ будто чтеніе вслухъ было для него дѣломъ привычнымъ.

— Это смазываетъ горло, Веггъ, не такъ ли? — спросилъ съ невиннымъ любопытствомъ мистеръ Боффинъ.