Путь к женщине - Николай Никандров

– Ха-ха-ха! Заграничный паспорт? Это зачем тебе?

– Думаю мебель и все домашнее барахло бросить в ее пользу в виде компенсации за беспокойство, а сам скрыться куда-нибудь за пределы СССР.

– Зачем же тебе скрываться непременно за границу?

– Видишь, в России она везде меня разыщет, – такая женщина! – а за границу не кинется, все-таки побоится.

– Ха-ха-ха! Я рад, что ты нарезался! Теперь по крайней мере не буду так завидовать тебе, как завидовал до сих пор! Ну, а все-таки объясни поконкретней, чем именно она досади ла тебе?

– Чем именно?.. И всем и ничем. Во-первых – гости. Во-вторых – родственники. Я и ей-то не особенно рад – все-таки стесняет, – а тут, понимаешь ты, кроме бесконечных гостей, к ней ежедневно приваливаются целыми выводками родственники. Например, вчерашний день считается у нас довольно благополучным в отношении родственников, но и то в эту ночь в нашей комнате ночевали двое: ее тетка-старуха и малолетняя сестренка. А зачем ночевали – неизвестно. Просто так, чтобы скорее доконать меня или вызвать на грандиозный скандал. С вечера обе они, и тетка и сестренка, долго сидели за самоваром, бузи ли чай, а когда набузились, смотрю, стелятся на полу спать. Ах ты, думаю, мать честная! Тетка расползлась своим сырым тестом на полкомнаты и сразу же захрапела угрюмым мужским басом так, что в шкафу стеклянная посуда зазвенела. А вид раскинувшейся по полу хорошенькой полуобнаженной девчонки все время наводил меня на грешные и, прямо скажу, подлые мысли, и я проворочался на постели без сна целую ночь…

– Ну-ну! Вот так попался!

– Ты слушай дальше… И раньше, понимаешь ты, у меня бывало так: идешь по улице, видишь – продают груши. "Дайте полкила груш". Или видишь ташкентский виноград. "Дайте четверть кила ташкентского винограду". Думаешь: "черт с ними, с деньгами, – жить так жить, – это расход не ежедневный, и зимой винограду все равно не будет". А теперь, что ни удумал купить, покупай все в двойном количестве: и на себя и на нее! Да и самую покупку уже приходится выбирать сортом повыше, потому что женщина она в общем избалованная: гнилого есть не будет. И вместо груш и винограду на одного покупаешь картошки и соленых огурцов на двоих! Разница? Ты знаешь, из-за нее я в этом году даже ар-бу-за еще не пробовал! Ну, да всего не расскажешь, это надо самому испытать, чтобы как следует понять, что это за соединение такое "муж и жена"…

Желающий жениться покатывается от хохота:

– Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!

Но вдруг вспоминает о чем-то очень важном, вздрагивает, умолкает, щурит испуганные глаза на карманные часы, вскакивает на ноги, озирается, прислушивается, принюхивается к воз духу, горбится.

– Что с тобой? – с удивлением заглядывает ему в лицо друг, недавно женившийся, и тоже встает со скамьи. – Почему тебя так трясет? У тебя, может быть, лихорадка?

– Да… Брр-брр… Лихорадка… брр… брр… Только какая?.. Словом, чтобы долго не распространяться, я тут сейчас поджидаю одну… брр-брр…

– А интересная она?

– Ого! Брр-брр…

– Обещала прийти?

– В том-то и дело, что нет. Если бы обещала! Я бы тогда сейчас с тобой тут не стоял, а несся бы в это время где-нибудь из цветочного магазина с букетом…

– Но как же так? Не обещала прийти, а ждешь!

– Видишь, третьего дня, в этот самый час, она проходила по этому самому месту…

– Ха-ха-ха! Проходила третьего дня, а ищешь сегодня?

– Я ее все три дня тут ищу.

Глядит внимательно на землю, осторожно отрывает от до рожки то одну ногу, то другую, точно боится затоптать чьи-то священные следы. Поднимает на друга сияющее лицо:

– А женщина какая! Умереть мало! Прямо невиданная! Можно сказать, единственная! Другой такой в целом свете нет! Вот на ком бы жениться! Жениться на такой, и тогда уже больше ничего не надо от жизни! Уехать с ней на необитаемый остров и поселиться там вдвоем, чтобы никто не мешал наслаждаться!

– Ты расскажи-ка по порядку, как у тебя с ней было? Да пройдемся немного, что ли?

Они кружат по небольшому кругу. Желающий жениться рассказывает:

– Было, можно сказать, глупо. Так глупо, так глупо, что глупей не придумаешь. Еду это я третьего дня в трамвае, вдруг замечаю в вагоне ее. Красавица – немыслимая! Сидит не шевельнется, ни на кого не смотрит! Понятно, я пришел в такое волнение, что меня, не хуже как сейчас, начала бить лихорадка. Бьет и бьет, проклятая! Коленки трясутся, локти трясутся, челюсти трясутся, все трясется. И в глотке пересохло. Сижу, дрожу, глаз с нее не свожу. Думаю: вот оно твое счастье, сумей только взять! Ну, а у нее, конечно, ни в одном глазу. Сидит – спокойная, гордая, недоступная. И все-таки я мысленно поклялся или умереть, или познакомиться с ней.

– И коль скоро ты сейчас жив, значит, познакомился?

– Не тут-то было! Ты слушай… Едем это мы с ней и едем, сидим друг против друга и сидим, когда вдруг на одной неважной остановке она поднимается и идет к выходу из вагона. А я – как прирос к лавке! Не могу сделать ни одного движения! Какая сила сковала меня, не знаю, – пусть это решают ученые. Но факт тот, что она ушла из вагона, а я, как дурак, поехал дальше. Глянул в окно, вижу: она заходит на этот бульвар, идет по этой дорожке. Мне бы тогда же выскочить на ходу из вагона или хотя бы выйти на следующей остановке и броситься назад, ей наперерез. А я сижу на месте и только чувствую, как щемит мое сердце: опять, уже в который раз, упустил свое счастье!!!

– Ха-ха-ха! Вот глупец! Почему же ты сразу не поволок ся за ней?

– А черт его знает почему! Сробел ли я перед ее не земной красотой, или пожалел восемь копеек за трамвайный билет потерять, – не знаю, я не психолог. И вот, промучавшись без сна всю ночь, я на другой день с рассвета был уже здесь. Сбегал на службу, кое-как отслужил, а со службы опять сюда. И так дежурю тут, на этой проклятой дорожке, три дня! Брр…

– Смотри, тебя опять трясет. Ха-ха-ха! И за эти три дня ты осунулся, позеленел. У тебя – даже стала другая физиономия. Так можно до чахотки добегаться. Знаешь что? Чем так страдать, губить себя, я на твоем месте женился бы пока на ком попало. А потом, постепенно, не торопясь, подыскивал бы более подходящую.

– А на ком жениться? Где ее взять, "какую-попало"? И какая женщина согласится быть временной женой? Это только в книгах пишут о "перепроизводстве женщин", об их легкомысленности, о том, что многие из них, томимые одиночеством, выходят на улицу, ищут случайной встречи с приличным мужчиной. А где они такие женщины, такие девушки? Давайте их сюда! Я первый сейчас же женюсь на одной из них, на любой! Но – тшш!.. Вон, кажется, она идет… Теперь ты не мешай мне, иди отдельно, я с тобой незнаком!.. И не смейся так, не скаль зубы, как идиот!..

Отскакивает от друга в сторону, принимает непринужденный вид гуляющего.

Друг неотступно следует за ним на небольшом расстоянии, идет с заинтересованно-раскрытым ртом, хохочет…

VII

Прогуливаются по бульвару две подруги, две молодые женщины: полная блондинка с уравновешенным, добродушным характером, и нервная, с блистающими глазами, худощавая брюнетка.

Первая, когда идет, не обращает никакого внимания на встречную публику; вторая разговаривает с первой, а сама так и вертит тонкой шеей по сторонам, так и рыщет напряженным лицом вокруг.

Блондинка беззлобно:

– "Люблю" и "люблю"! Просто замучил своими приставаниями! Я ему говорю: "Я не могу, я замужем". А он: "Тем лучше, тем пикантнее". Из-за него решила просить перевода в другой подотдел. Не дает работать! То шлет с подавальщицей чая записочки, то сам ловит в коридорах. А вчера на общем собрании служащих, во время речи видного оратора о международном положении, шепчет мне на ухо: "Нет больше терпения, застрелю и вас и себя". А у самого лицо страшное-престрашное!

Брюнетка манерно;

– Значит, любит, если грозится убить.

И тотчас же, с мучительными гримасами подвижного лица, с прищуриваниями сверкающих глаз:

– И почему такая несправедливость судьбы! У тебя уже есть один хороший мужчина, а к тебе льнут еще и другие, и тоже все как на подбор неплохие! А я была бы рада самому никудышному мужчинке, самому завалящему, безработному, бесквартирному, приютила бы его, одевала, обувала, кормила, – но у меня и такого вот нет!

Блондинка, критически всматриваясь в нее:

– Ты худа, как драная кошка. И прежде чем надеяться на что-нибудь хорошее, ты должна стараться пополнеть.

– Я и сама очень хотела бы поправиться. Но как это сделать? Вот вопрос! Ем я, кажется, много…

– Пей пивные дрожжи. От них лучше всего разносит.

Придется начать пить… А то со мной на этой почве творится что-то прямо ужасное! Ночами душат кошмары…

Утрами впадаю в отчаяние, реву, как девчонка, прихожу на службу заплаканная… Днем спрашиваю себя: зачем живу, зачем работаю, для чего, для кого?.. Вечерами – когда особенно тяжело быть одной и когда с особенной силой хочется любить – думаю о самоубийстве, привожу доводы за и против…