Журнал «Вокруг Света» №01 за 1982 год - Вокруг Света

— Да, это уже история,— повторил я, думая совсем о другом.

Внизу разворачивалась панорама Байкала. Мы летели словно над гигантской картой, и с волнением я узнавал все виденное раньше... Неясная в розовом мареве стена Приморского хребта приближалась, и я, кажется, ощутил густой настой хвои, стекающий с крутых обрывов. Вскоре хребет стал просто острым срезом с яркой желтизной береговой черты в полукружьях бухт. Потом все вдруг исчезло: мощная облачность закрыла надвигавшийся горизонт, и лишь позади за краем облачного трамплина нестерпимо ярко синел Байкал.

Вид озера незабываем, но вернуться назад и снова все увидеть уже невозможно. Возвратиться в прошлое? Возможно ли такое?..

Гребной марафон Евгения Смургиса

Давно осталась позади плотина Иркутской ГЭС. Ангара, а точнее, Иркутское водохранилище разливалось перед нами все шире и шире. Прижавшись к правобережью, мы плыли у глинистых заиленных берегов, где торчали полусгнившие деревья. Вдоль уреза тянулись кущи берез, перемежавшихся с темной зеленью сосен и кедров; они оживляли пейзаж и манили к себе, но, подходя к берегу, мы снова натыкались на черные топляки и мутную зеленоватую воду.

— Надо идти к левому, там, кажется, есть осыпи.— Смургис всматривается в обрывистый левый берег. Весла ушли под борт, лодка развернулась — и яркое, слепящее солнце высветило атлетическую фигуру Евгения.— Пожалуй, самое время искупаться, а ты заступай на вахту.

— А как же купание в Байкале?

— А разве здесь не байкальская вода? Да и будет ли там так жарко?..— И Женя, словно освобождая место гребца, исчез за бортом, но через минуту сидел на крыше кокпита и тянулся к термометру в нише чуть пониже ватерлинии.

— Плюс одиннадцать. Но надо.— Похожий на команду призыв означал ускорить ритуал погружения, ибо надо спешить. Мне показалось, что я был в воде еще меньше...

Левый берег, густо поросший лесом, притягивал уютными бухтами. В них под каменными осыпями зеленели кусты черемухи с черными, уже созревшими ягодами, рдели шиповник и смородина. Вершина одной из бухт желтела пляжем, зыбкая струйка ключика бежала откуда-то сверху, и в тишине его звон ранил, как воспоминание детства.

— Здесь и станем.— Женя поднялся, высматривая проход. Нос лодки ткнулся в песок. Через две минуты, потрескивая и скручиваясь, густо задымила береста под щепками из сосны. Потом я приладил над костром два еще не закопченных котелка и наконец взглянул на Ангару, неслышно уносящую байкальскую воду. Солнце, покинувшее нашу гавань, сверкало на воде, но борт лодки уже подсвечивался пламенем костра. Я оглянулся и только теперь понял, что бухта наша в глубоком ущелье.

— Ну что ж, открытие одиннадцатого сезона состоялось, и по традиции первые сутки пойдем без остановок.

— А как же ночь?

— Ты сам рассчитал, что луна появится в полночь. Вот при луне и двинемся дальше. Сколько у нас варева?

— Варева хватит,— отвечаю я, прикидывая, что завтра к полудню будем в истоке Ангары. И добавляю: — Восемьдесят километров за два дня — неплохо.

— Дальше будет хуже.— Женя взял мою правую ладонь и посмотрел на набухшие бугры мозолей.

И мне представилась карта перехода, тщательно вычерченная еще в Москве. Одиннадцатый маршрут Смургиса выглядел так: от Иркутска по Ангаре, Байкалу и Селенге. Затем переход в правый приток Селенги — Хилок и плавание по нему до города того же названия. Всего около тысячи километров. Но каких? За исключением 120 километров по Байкалу и «тихих» участков Иркутского водохранилища весь путь против течения. А Селенга полноводна и коварна, да и Хилок знаменит своими мелями и меандрами... Но путь этот испытанный и пройденный до нас. Таким маршрутом впервые прошли казаки Петра Бекетова «с товарищи» в 1652— 1653 годах. Позднее в «Чертеж всей Сибири, сбиранный в Тобольске» попало описание этого пути. Правда, «график» маршрута был не столь скорый, как у Бекетова: «А от Иркутского острогу вверх по Ангаре реке до Байкала озера доходят в неделю. А Байкал озеро пробегают парусом до Селенги реки дни в три... А ходу от Байкала озера до устья Хилки реки 13 дней, а вверх по Хилке реке от устья до Иргенского острогу ходу 14 недель...»

Составляя маршрут и график движения, мы с уважением оглядывались на предков и постоянно помнили о том, что были они хорошими гребцами, умели бурлачить и волочить суда. Мы тоже это умели… Но над ними не довлел технический прогресс, и они «вкалывали», не оглядываясь и не соизмеряя свой ход с бегом моторок, поездов или автомобилей. А Смургис, похоже, соизмерял — и наш поход обещал стать настоящей гонкой, в которой мы не собирались считаться с временем суток, погодой, капризами половодья или обмеления...

Сумерки над нами стремительно сгущались или мы сами не замечали бега времени — и вдруг оказались в темноте. Под выворотом сосны завозились и со свистом пробежали бурундучки в поисках чего-нибудь съестного на площадке с кострищем. Евгений поправил полено, и вспыхнувшее пламя осветило его профиль с крепко сжатыми губами и круто очерченным подбородком. Свой рассказ Евгений начал с лодки.

Еще в Иркутске, где мы готовили лодку к плаванию, он объяснил, откуда у нее такое странное название. Четыре академических весла (раньше были вальковые) для четырех машущих рук. Вот и «Мах-4». Восемь метров в длину, чуть более метра в ширину. Осадка с грузом — немногим больше двадцати сантиметров. Основа конструкции — широкая доска из кедра, образующая слегка выпуклое днище лодки. Прочный форштевень из ели, частые шпангоуты и набойные борта из еловых досок; закрытые толстой фанерой носовая выгородка и кокпит. Главный и единственный двигатель — весла. Скорость при одном гребце — семь километров в час. Два гребца «дают» скорость до двенадцати, и это обеспечивает преодоление встречного потока на шиверах и порожистых участках. При движении против течения приходится применять и волок, двигаться «бечевником» или с шестом...

Начало гребного марафона Евгения Смургиса теряется на небольшой таежной речке Колве — притоке Вишеры, что на самом севере Пермской области. Случай помог Евгению, работавшему здесь лесорубом, решиться на сверхдальнее плавание. Как-то, охотясь на рябчиков, Евгений шел вдоль Колвы и вдруг увидел лодку. Ею с помощью шеста и весел управляла женщина лет шестидесяти. Легко преодолев встречный поток, лодка скрылась за поворотом. Это произвело на Евгения впечатление, тем более что лодка была довольно вместительной. Через два года, в 1967-м, перед ледоходом Смургис готовился к первому переходу на своей лодке. Легкое, быстроходное и изящное судно сработал для Евгения 78-летний Андрей Павлович Миков из деревни Русиново.

Когда подошло время отпуска, Смургис и Валерий Лютиков, электрик леспромхоза, отправились по Каме, Волге, Дону, Воронежу в Липецк, где жили родители Смургиса. Лодка прошла испытания на капризной волне волжских водохранилищ, и Евгений понял, что ему по плечу задуманный им переход через всю страну от Риги до Владивостока. Познав вкус физического труда и на лесосеке, и в отпуске, Евгений переезжает жить в Приморье, становится охотником-промысловиком. Новая работа сулила продолжительный отпуск и средства для походов. Так и пошло. Летние перелеты на запад, туда, где оставлена на зимовку лодка, и путешествия один-два месяца. Изучив основы судовождения, Евгений плавает в одиночку и с «сезонными» попутчиками. Кроме участника трех марафонов — Лютикова, Евгению в разные годы помогали: преподаватель из Актюбинска Виктор Попов, инженеры из Липецка Вячеслав Лыков и Николай Писляк, фотогравер из Донецка Леонид Микула.

Вскоре маршруты «Мах-4» выходят к морям. Сначала Балтика, затем Черное и Азовское. Удивительно остойчивая лодка блестяще сдает экзамен на переходе Херсон — Одесса — Севастополь — Керчь — Жданов — Ростов. А потом было и арктическое море. Полторы тысячи полярных километров с выходом через Обскую губу в Карское море до устья Енисея стали настоящим спортивным подвигом Смургиса. Многие из тех, кто почитает полузабытую народную греблю, увидели в плавании «Мах-4» пример гребного марафона. Того самого, место которого, к сожалению, заняли сегодня дальние походы моторных судов. Моторы с десятками «лошадей», синяя гарь выхлопов и дикий рев заполонили многие наши реки. Состязания по скоростному сжиганию топлива и распугиванию всего живого на водоемах процветают...

А между тем в нашей стране, богатой реками и водоемами, гребные гонки на дальние дистанции, казалось бы, дарованы самой природой и народными традициями состязаний в силе, ловкости, выносливости...

Плавания Смургиса обрели общественный интерес. Конструкция простой деревянной лодки, прошедшей за 11 походов свыше 27 тысяч километров, может стать прототипом судна для гребных марафонов. Лодку Смургиса, одинаково пригодную для любых рек и водохранилищ, открывали для себя сотни людей, которых и удивляли и покоряли ее возможности. В последние годы число энтузиастов безмоторного марафона, похоже, выросло. Очень интересными были плавания Роберта Ряйккенена на полимаране «Спрут». Свое детище Роберт испытал в труднейших плаваниях в Азовском, Аральском, Японском, Баренцевом и Белом морях. В этом году готовится экспедиция «Комсомольской правды» на полимаране последней конструкции Ряйккенена. Через несколько месяцев «Старт» (так назвали судно, которое строят энтузиасты Московского судостроительного завода и студенты нескольких вузов) поднимет паруса. Для десяти гребцов сделаны отменные весла, а на Таллинской экспериментальной верфи уже сшиты паруса... О гостеприимстве на маршруте, об особом внимании на спасательных и водных станциях, где «Мах-4» встречали люди, понимающие толк и в лодках и в проблемах, с ними связанных, Смургис говорил с особой теплотой. В этом и я убедился на спасательной станции на реке Иркут. Радушные хозяева сделали все, чтобы наш выход прошел без задержек. Помню, старт состоялся к вечеру, когда косые лучи солнца высвечивали рябь на Иркуте и буйною зелень островка, где уютно и привольно раскинулись постройки станции.