Переводчик - И. Евстигней

– Так куда тебе нужно?

– Мне… куда?.. На исторический, – пробормотал я, одновременно попытавшись извиниться на втором слое за своё странное поведение.

– Аааа… а то я подумала, что на медицинский, к психиатрам, – протянула она и весело смотрела на меня.

А ведь почти угадала. Сама не знает, насколько близка к истине.

– Да нет, я просто… просто задумался, а вы так тихо подкрались сзади… – я наконец-то немного пришел в себя и сумел улыбнуться.

– Тогда идём!

– Куда?!

Ох, Алекс, да ты, как я погляжу, совсем голову потерял…

– Туда, куда ты хотел! – она лихо крутанулась на каблучках и зацокала по выщербленной плиточной дорожке. – Исторический находится в хвосте здания, то есть дракона, поэтому вход на факультет расположен именно там, где ты и подумал.

Она шла, не оглядываясь, уверенная в том, что я бегу за ней следом, как послушный щенок. И, конечно же, она была права…

– А ты что, окончил школу и хочешь поступать на истфак?

Ну вот, опять та же история! Да знаю я, знаю, что выгляжу моложе своих двадцати шести лет! Вечно охранники ночных клубов останавливают на входе, так что приходится доставать водительские права или паспорт и под ехидные насмешки друзей или, того хуже, подруг доказывать своё совершеннолетие. Но чтобы красивая женщина принимала меня за школьника! Это, знаете ли, уже слишком! Она что, не заметила мой бэдж иностранного подданного?! Хотя, может, и впрямь не заметила… Я скосил глаза вниз. Прилепленная утром на футболку фиолетовая клякса-иностранка едва выглядывала из-под полы расстегнутой рубашки. А, возможно… возможно, это и к лучшему…

– Вовсе нет. Я уже учусь в универе… на инязе, – мрачно соврал я.

– О, на инязе? – Тай, как она представилась мне на втором слое, одарила меня очередным насмешливым взглядом. – Будущий переводчик?

– Ну да, – ещё мрачнее подтвердил я.

– Тогда понятно, почему ты от женщин скачешь, как дикий. И с какого же языка переводишь?

– С русского, арабского, японского, ну и ещё так, по мелочи, типа америколы…

Все языки перечислять я не стал, хватит с неё и такого списка.

– О! – мне показалось, что в её голосе проскользнул оттенок уважения. – Молодец! Насколько я в этом разбираюсь, это очень круто! А зачем тебе понадобился исторический?

– Да задали перевести на русский одну работу здешнего препода, а мне непонятны некоторые моменты. Никак не могу разобраться, что он имел в виду, особенно на втором слое. Вот, хотел найти его самого и спросить.

– Понятно, – она улыбнулась. – К сожалению, не могу тебе помочь, сама я работаю на другом факультете, мало кого тут знаю, да и со временем цейтнот. А мы, собственно говоря, уже и пришли. Тебе прямо через холл, видишь вон ту дверь с двумя фигурами императоров по бокам? Это их деканат, там спросишь. А мне наверх.

– Подождите!..

Я хотел остановить её, задержать под любым предлогом, как любой мужчина инстинктивно хочет удержать рядом с собой красивую женщину, но её точеная фигурка уже исчезла за дверями лифта.

Через пару часов моего «расследования» мне стало ясно, что имя профессора Линга действует на людей подобно разряду полицейского электрошокера. Как только я произносил его имя, приветливые улыбки на лицах мгновенно сменялись непроницаемой маской, кто-то, напрочь забыв про пресловутую китайскую вежливость, утыкался в бумаги и переставал реагировать на мои расспросы, а некоторые так и вовсе сбегали от меня под всевозможными предлогами, а то и без. Проболтавшись полдня по бесконечным коридорам гуманитарного корпуса, я выяснил только одно: примерно с год назад профессор Линг уволился из университета и исчез. О дальнейшей его судьбе никто не знал… ну, или не хотел говорить.

Когда моя голова начала гудеть от пустых расспросов, а живот свело от голода, я ввалился в студенческую кафешку, уютно разместившуюся в левом драконьем глазу. Пристроился там за столиком у прозрачной линзы-стены, буквально за минуту проглотил целую пиалу риса с какой-то сложной смесью водорослей и приправ, а потом долго-долго сидел с чашкой ароматного травяного чая в руках, приправленного горьковатым горным медом, и смотрел, как высокое сянганское небо заливает тяжёлосерой акварелью туч, как первые тёплые капли неуверенно сползают по пыльному стеклу…

Ну вот и всё, тупик, дальше идти некуда. Как иностранец, ты здесь на птичьих правах, да к тому же с тебя не спускают глаз… Плюнуть на всякую осторожность и, несмотря ни на что, попытаться найти таинственно исчезнувшего профессора? Я хмыкнул. Да лучше уж сразу обратиться к тем парням в серых костюмах, что ходят за тобой по пятам. Они-то уж точно знают. Сэкономишь время и силы – сразу же вышлют из страны, и делу конец… А, может быть, ты вообще зря всё так усложняешь? Может быть, профессор Линг просто устал от научной деятельности и решил посвятить себя литературному творчеству? Удалился в тихое местечко и пописывает там себе свои любимые любовные романы?

Я откинулся на спинку кресла, поражаясь собственной тупости. Ну, конечно же, любовные романы! Второй слой!!! Как я мог упустить его из виду?! Перевод того исследования мне заказала наша академия наук, так? Так. Но обычно для таких работ заказывают перевод только первого слоя, потому что второй слой нахрен никому не нужен, верно? Верно. Но мне заказали перевод обоих слоев, потому что… потому что так, скорее всего, было оговорено контракте. А тот факт, что так было оговорено в контракте, означает, что автор придает большое значение тому, что написано не только на первом, но и на втором слое… То есть мнит себя… мммм… литератором, так сказать, из чего вытекает… из чего вытекает, что, желая повысить своё писательское мастерство, профессор мог быть как-то связан с филологическим факультетом, и его работы, вполне вероятно, могут храниться не только в библиотеке исторической литературы, но и на филфаке… Разумеется, умственно-аналитические способности службы безопасности Поднебесной недооценивать тоже не стоило, но чем чёрт не шутит?..

Филологический факультет располагался в отдельно стоящем корпусе-дракончике цвета тусклого чароита, притулившемся среди высоких кленов в паре сотен метров отсюда. Я мелкой рысью промчался по запутанным дорожкам парка, с наслаждением вдыхая напоенный влагой воздух и радуясь тому, что дождь стих, и… и не успел. Уже на самом выходе из зеленой гущи, на самом пороге, рванул коварный порыв ветра, будто поджидал-дожидался специально меня, тяжёлая листва весело затрепетала, зашелестела, обдала меня с головы до пят ушатом холодной воды и – радостно захлопала в ладоши, засмеялась оттого, что вот-таки удалась проказа, поймала молодого наглеца…

Так я и влетел в корпус филфака. Пожилая консьержка на входе равнодушно посмотрела на мою мокрую голову, с которой струйками стекала дождевая вода, но ничего не сказала. Видимо, была привычна к эксцентричности начинающих гениев.

Что ж, продолжим наше расследование…

Поплутав полчаса по темным путаным переходам и порасспросив десяток студентов, я наконец остановился перед дверью, на которой прямо ножом по дереву, без всяких там церемоний, была выцарапана надпись «Литературный клуб», на втором слое гласившая «Перед входом остановись и подумай – а нужно ли это Миру». Ого, ничего себе, предупреждение… Я замер, как вкопанный… А ведь и впрямь, Алекс, об этом ты не подумал?.. Вот ты ищешь чего-то, пытаешься до чего-то докопаться – а нужно ли это миру? Может быть, мир прекрасно обойдется и без этого, а?

Сомнения, сомнения, опять одни сомнения. Когда-нибудь они сожрут тебя заживо, параноик ты конченный. Я зло тряхнул головой… Да плевать мне на весь мир. Мир-то, может, и обойдется, а вот я… Я – нет! Решительно потянулся к дверной ручке и… опять не успел!

Дверь резко распахнулась, из неё вылетела молодая женщина со стопкой шёлковых отрезов в руках, с размаху налетела на меня, отчего все её лоскуты разлетелись по сторонам облаком пёстрых бабочек, застыла на месте и подняла на меня удивлённые глаза.

– Это опять ты?!

Я не менее оторопело посмотрел на Тай, потом перевёл глаза на радужное многоцветье у себя под ногами… вот чёрт, и откуда только она здесь взялась? Надо же было наткнуться на неё снова… Совпаденье? А если нет? А даже если и совпаденье, к добру оно или нет? Эх, знал бы, где упасть, соломки бы подстелил, вот точно конченный параноик…

– Извини…

Я опустился на корточки и принялся поспешно собирать шёлковые отрезы. Тай даже не пошевелилась, не сделала вид, что пытается мне помочь. Так и стояла, как королева, и смотрела сверху вниз, как я копошусь у неё под ногами, аккуратно складывая в стопку тонкие листы шёлка с неумело-первокурсничьей любовной лирикой…

– Да ты тоже извини, – она улыбнулась. – Просто сам виноват, стоишь под дверью, как страж из императорской терракотовой армии!