Переводчик - И. Евстигней

Я вспомнил о Шунрии[10] и принялся спускаться ещё быстрее, крепко прижимая к груди стопку глиняных табличек. Сейчас забегу в Южный дворец в канцелярию, отнесу эти пророчества, а уж переведу их завтра с утра, авось ничего с ними не случится, не испортятся – тем паче что караван с египетскими посланниками, что прибыли специально за ними по приказу своего фараона из далекого чёрного Кемета, отбывает только после великого новогоднего праздника акиту. И потом бегом поскорей к ней, к ней, к ней, к моей девочке, к моей любушке, у которой губы покрыты небесной пыльцой, а тело сладчайшим розовым маслом, лишь бы успеть, пока её родители не вернулись из загородного поместья… Я ловко оббегал на лестнице тяжеловесных жрецов, шествовавших неспешно и важно, как жуки-скоробеи, медиумов и предсказателей с бледными лицами в одеждах, источающих тревожные ароматы потустороннего мира, задумчивых астрологов с пачками табличек в руках, медленно поднимавшихся к своим ярусам.

– Рамша тава!.. Рамша тава!.. Рамша тава!

(Добрый вечер!.. Добрый вечер!.. Добрый вечер!)[11] Некоторые кивали в ответ:

– Лэ-альмин-хъи Накиру!

(Живи вечно, Накиру!)

Чёрный ярус, первый, самый высокий. Там, внутри, в полутьме тайных лабиринтов, куда вход разрешен только жрецам-халдеям, да их прислужникам, стоит огромная, в 12 локтей[12] высоты статуя верховного бога Вавилонии, сына чистого неба Мардука, отлитая из 600 талантов[13] наичистейшего золота. Пообок от неё – большой алтарь, где жрецы из халдейского рода приносят в жертву взрослых животных, а прямо перед ней, у ног Мардука – золотой алтарь, где режут только сосунков и воскуривают драгоценный ладан. По правде говоря, не люблю я это место. Пахнет здесь смертью, но смертью не чистой, как на полях сражений, а смертью насильственной, нежеланной. Поговаривают, что подчас этот золотой истукан требует испить даже людской крови. Хотя мало ли разных страстей говорят. Поменьше надо уши распускать. И без того что-то сидит глубоко внутри, там, где бьется горячий комок сердца, и гложет, гложет без устали, без конца, день и ночь. Устал я от этого. Может, и правы те, кто прозвал меня Накиру, пришельцем, чужим. Хоть и родился в этом городе, а что толку? Всё равно как чужой. Может, потому что говорю на чужих наречиях, толмачом служу, да и много с чужаками дело имею, так и сам стал чужаком?

Быстрее, быстрее… Я почти бежал по мощенной известняковыми плитами площади, кольцом охватившей громадину зиккурата. Вот уже и высокие ворота, что ведут из храмового города Эсагилы, за ними нестройные ряды богатых трех-, четырехэтажных домов, где живут священнослужители, предсказатели и астрологи. Дальше улочки поуже и дома попроще, для прислужников да паломников со всего света. Я нырнул в плотное людское месиво – пестрое разноцветье одежд, мешанина чужеземных ароматов, перезвон золотых-медных украшений, бряцанье оружия, разноголосье языков. Египет, Сирия, Эфиопия, Элам, Персия, Сидон, Мидия, Аравия, Ливия… И в обычные-то дни чужестранцев немерено, а уж накануне праздника вдесятеро больше. Ещё бы, отец богов Мардук будет выбирать себе новую наложницу. Все хотят посмотреть на красавицу, а то и выставить на суд бога своих дочерей. Вдруг да и выберет? Почести семье всякие, а деньжищи… Опять же не мешает молитвы богам вознести, грехов за год немало поднакопилось, а то и с просьбами какими обратиться… И чтобы повернее дошли до ушей небожителей, жертвенного козленка жрецам передать и мешочек с серебряными шекелями. А если есть мешочек поболее, с серебряными минами, то можно и к астрологам пойти, судьбу свою разузнать… И не нужно забывать про богатые пиры с щедрыми угощениями во все из одиннадцати дней празднества. Короче говоря, визит в столицу мира, "врата богов" Вавилон, город роскошный, греховный и сладострастный, где каждый ищет наслаждений да удовлетворения своей непомерной жадности и амбиций, – событие великое…

Я легко скользил сквозь толпу, и пьянящая радость – я люблю, и я любим, любим, любим! – выплёскивалась из меня, обдавая всё вокруг хмельной пеной – людские лица, жесты, дома, звуки, запахи, слова, город…

– Подъем!

От дикого крика я взвился на полу. Да уж, Алекс, отвык ты в России от такого бесцеремонного обращения, взрослым стал, остепенился. Я впопыхах натянул на себя ушуистские штаны, футболку, глотнул ледяной воды прям из-под крана и выпрыгнул в окно. За опоздание на тренировку – пятьдесят отжиманий, невзирая на то, что ты взрослый и умный, так что лучше уж поспешить…

Зачем вам тело, если оно ничего не умеет? Где-то давным-давно прочитал, что тело должно уметь говорить, причем говорить на разных языках – и не только на упрощенном до безобразия пиджине обыденной жизни, но и на молниеносно-жестком языке боевого искусства, на высвобождающем чувства языке танца и… да-да, на расслабленном, сумеречном, томительно-сладостном языке любви. Физической любви. Секса… Вот чёрт, как же хочется сейчас этого самого секса! Когда он у тебя был в последний раз?

Месяц назад? Точно, с месяц… С рыжеволосой красоткой Лерой, студенткой пятого курса мединститута. Помимо восхитительной круглой попки и живого ума, у Леры был ещё один преогромнейший плюс – она считала себя непревзойденной во всех отношениях, поэтому у неё всегда было превосходное настроение. А для женщины, как я уже понял в свои двадцать шесть лет, это весьма и весьма большой плюс. С ней было весело и легко, мы много смеялись, она с удовольствием принимала от меня горы подарков и, окруженная толпой поклонников, неизменно твердила, что я – единственный мужчина, за которого она бы с радостью вышла замуж. «Лёшка, котик, ты такой же законченный эгоист, как и я. Ты это прекрасно понимаешь! Как бы ты ни притворялся, как бы ни пытался строить из себя порядочного и благородного, тебе на самом деле наплевать на всех и вся. Ты всегда думаешь только о себе… Я тоже, поэтому нам с тобой вдвоем будет хорошо…» Нам с ней вдвоем и правда было хорошо. Особенно в постели. К счастью, для хорошего секса необязательно нужна любовь…

Я лежал на спине в перистой тени королевского депоникса, раскинувшего свою пылающую крону у края спортивной площадки, не в силах сдвинуться с места после убийственной трехчасовой тренировки. Ладно, Алекс, хватит философствовать и мечтать о бурном сексе. Какой тебе сейчас секс? Не смеши людей… Тут до душа бы доползти… тем паче что в ближайшее время тебе никакой секс всё равно не светит. Так что давай, пошевеливайся! Через пять дней тебе, кровь из носу, нужно вернуться в Россию, и так неприятностей не оберешься – зачем поехал, почему заранее не поставил в известность и т. д. и т. п. – а ты в своём "расследовании века" ещё не продвинулся ни на йоту, Шерлок.

Я поднялся, стряхнул со штанов кровавые лепестки депоникса и поковылял к водопаду.

Девять корпусов сянганского университета, разместившегося на полуострове Коулун,[14] были построены в виде девяти разноцветных драконов, которые свернулись кольцами или вздымались на задних лапах посреди изумрудной зелени парка. Немного поплутав по тенистым дорожкам, я наконец-то вышел к корпусу историко-философских наук. Чёрная рептилия уютно растянулась рядом с небольшим поросшим ряской озерцом. Всё верно, гуманитарные науки – чёрный цвет – стихия воды. Полный фэн-шуй… Вход в здание располагался в том месте, где по моим понятиям у дракона должен был находиться желудок.

– Хорошо хоть не сделали вход в заднице, – вслух утешил я сам себя и двинулся было к прозрачным дверям.

– Смотря куда тебе нужно, – внезапно раздался за моей спиной насмешливый женский голос.

Я резко обернулся, почти что отпрыгнул в сторону – чёрт, Алекс, да ты совсем дерганым стал, нельзя же так реагировать на женские голоса! – и увидел перед собой китаянку со стопкой переплетённых шёлковых альбомов в руках. «… глаза, полные воды, и лик, словно нежный розовый бутон, с которого твои губы жаждут снять капли утренней росы…» Девушка была красива до умопомрачения, до потери всякой мужской воли, так что впервые в жизни от женской красоты у меня перехватило дыхание… по-настоящему перехватило, а не для красного словца, просто перестало дышаться и всё, а я стоял и ошарашено и бесцеремонно разглядывал её с ног до головы… о, боги Поднебесной, да неужели ж такое возможно?…

– Так куда тебе нужно?

– Мне… куда?.. На исторический, – пробормотал я, одновременно попытавшись извиниться на втором слое за своё странное поведение.

– Аааа… а то я подумала, что на медицинский, к психиатрам, – протянула она и весело смотрела на меня.

А ведь почти угадала. Сама не знает, насколько близка к истине.

– Да нет, я просто… просто задумался, а вы так тихо подкрались сзади… – я наконец-то немного пришел в себя и сумел улыбнуться.

– Тогда идём!

– Куда?!

Ох, Алекс, да ты, как я погляжу, совсем голову потерял…