Вниз, сквозь ветки и кости - Шеннон Макгвайр

– А другой хочет, чтобы мы звали его «доктор». В чем разница?

Джек не могла объяснить, в чем разница, но она знала, что разница есть; что первый титул говорил кое-что о самом человеке, тогда как второй – о том, как много знает человек, как много он понимает об этом мире. Первый нес в себе угрозу, второй – ободрение.

– Разница есть, – ответила она наконец. – Я хочу пойти с доктором Бликом. Если нам придется пойти с кем-нибудь, я хочу пойти с ним.

– Ну а я хочу остаться здесь, – сказала Джилл и посмотрела на сестру, лежащую напротив. – Я не понимаю, почему мы всегда должны делать то, что хочешь ты.

В их жизни не было ни одного случая, когда бы Джек было позволено сделать что-то по собственной воле. Родители всегда задавали курс, в том числе и в школе, где они играли отведенные им роли с рвением актеров, знающих, что спектакль закроют, если они допустят хоть одну ошибку. Уязвленная Джек промолчала, недоумевая, как ее сестра могла так неверно воспринимать происходящее.

Наконец она мягко сказала:

– Нам необязательно оставаться вместе.

Джилл понравилось время, проведенное с сестрой. Было… здорово. Было здорово чувствовать, что они вместе, что они едины, что они действительно в чем-то согласны друг с другом.

Но ей понравился этот большой роскошный замок с серебряными блюдами и улыбающимся мужчиной в длинном черном плаще.

Ей понравилось чувствовать себя в безопасности за толстыми стенами, где эта огромная красная луна не могла достать ее. Она была бы счастлива делить все это с Джек, но она не собиралась отказываться от этого потому, что ее сестре больше понравился грязный вонючий доктор.

– Конечно нет, – сказала Джилл и отвернулась, притворившись, что спит.

Джек повернулась на спину и уставилась в потолок, и ни в чем не притворялась.

Уставшие и растерянные дети с полными желудками, они лежали в теплых постелях. В конце концов обе они уснули и видели запутанные сны, пока их не разбудил звук отпираемой двери. Они сели на своих кроватях – все в той же грязной и рваной одежде, в которой были с тех пор, как началось их приключение, – и смотрели, как она открывается. Вошла Мэри и придержала дверь для двух мужчин – вчера они прислуживали за ужином. Мужчины внесли подносы и, поставив их перед девочками, сняли крышки. На подносах оказались яичница, тосты с маслом и толстые ломтики жирной ветчины.

– Господин хочет, чтобы вы поторопились с завтраком, – сказала Мэри, дождавшись, когда мужчины закончили расставлять еду и отошли. – Он понимает, что вы не могли привести себя в порядок, и простит вас за неряшливый вид. Я буду ждать за дверью, когда вы закончите и будете готовы встретиться с ним.

– Подождите, – сказала Джек, внезапно ощутив, какая она неприятно чумазая. Она совсем забыла, какая она грязная. – Можем мы принять ванну?

– Пока нет, – ответила Мэри, выходя из комнаты.

Мужчины вышли за ней; последний закрыл за собой дверь.

– Почему мы не можем принять ванну? – жалобно спросила Джек.

– Мне не нужна ванна, – сказала Джилл, хотя она была ей очень нужна.

Она схватила вилку и нож и принялась нарезать ветчину мелкими кубиками.

Джек, которой в жизни не позволяли быть грязной дольше пяти минут, вздрогнула. Посмотрев на поднос, она увидела только масло, жир и прочее, что могло только усугубить жалкий вид и без того грязной одежды. Она соскользнула с кровати, оставив еду нетронутой.

Джилл нахмурилась:

– Ты не собираешься есть?

– Я не голодна.

– Я буду есть.

– Пожалуйста, я могу подождать.

– Да ладно. – Джилл показала на дверь. – Скажи Мэри, что ты закончила, вдруг она разрешит тебе принять ванну? Или скажи, что хочешь поговорить с твоим новым другом доктором. Тебе же этого хочется?

– Больше хочется вымыться, – ответила Джек. – Ты правда не против?

– Я собираюсь стащить твои тосты, – невозмутимо ответила Джилл, и Джек осознала две важные вещи: во-первых, ее сестра все еще думает, что у них приключение, которое закончится, как только она устанет, и тогда она милостиво покинет его, а во-вторых, что ей нужно уйти отсюда как можно скорее.

Господин – она ненавидела саму себя за то, что уже начинает думать о нем именно так! – показался ей человеком, которому нравится, когда маленькие девочки похожи на украшения, красивые безделушки, которые расставляют на полке. Он говорил, что хочет держать их вместе не потому, что сестрам лучше быть вместе, а потому, что в таком случае у него будет парный комплект. Если она не может вытащить отсюда Джилл, то не может остаться, потому что если останется, то, скорее всего, будет лучше справляться с ролью украшения. Это может быть плохо для Джилл. Они не смогут быть парой, как бы ни старались. А Господину… Она не знала, откуда она это знает, но она знала, что ему это не понравится. Он будет недоволен. А Джек думала, что в таком случае и ей, и Джилл придется несладко.

Она вышла в холл – платье топорщилось, а колготки прилипли к ногам, как бинты. Мэри ждала, как и обещала, вместе с теми же двумя слугами.

– Уже поели? – спросила она.

Джек кивнула.

– Джилл еще ест, – сказала она. – Я могу подождать с вами здесь, пока она не закончит.

– Нет необходимости, – сказала Мэри. – Господин не любит зря тратить время. Если ты хочешь, чтобы он выбрал тебя, лучше тебе отправиться вниз прямо сейчас.

– А что, если я не хочу, чтобы он выбрал меня?

Мэри ответила не сразу. Глянула на слуг, стоявших с пустыми глазами, что-то прикидывая. Затем оглядела холл, словно обыскивая взглядом каждую щель и каждый уголок. Наконец, убедившись, что они одни, она вновь сосредоточилась на Джек:

– Если не хочешь быть избранной, тогда беги, девочка. Спускайся прямиком в тронный зал…

– Тронный зал? – пискнула Джек.

– …скажи доктору Блику, что ты хочешь уйти с ним, и беги. Господину понравился аппетит твоей сестры, но ему понравилась твоя манера держаться. Понравилось, как ты сидишь. Он поиграется с ней ближайшие три дня, а затем выберет тебя, и ее сердце будет разбито. Он скажет доктору Блику, что он может оставить вас обеих здесь, но он знает, что доктор Блик никогда так не сделает. Если он может спасти найденыша, он спасет. Господи, если бы он мог спасти меня. – В глазах Мэри яркой свечкой пылал огонь. – Если ты уйдешь, твоя сестра будет в безопасности. Ему потребуется сделать из нее леди, прежде чем он сможет сделать ее своей дочерью, и кто знает – может, вы