В первом эшелоне - Александр Данилович Щербаков

приедут, вас не забудут, но самодеятельность во что бы то ни стало развивайте. Смотр устроим, чтоб никто в стороне не остался…

День и ночь строили укрепления. Рыли траншеи. Ставили проволочные заграждения, мины. Артиллеристы совершенствовались в противотанковых стрельбах, пехотинцы учились без боязни встречать танки и давать им отпор, используя свое оружие, зенитчики пробовали поражать наземные цели.

Курская битва началась 5 июля. Главный удар вражеских войск в полосе Центрального фронта пришелся по войскам 13-й, левому флангу 48-й и правому флангу 70-й армий. 65-я тоже отбивала настойчивые атаки гитлеровцев, приковав к себе шесть вражеских дивизий. Войска Центрального фронта в ожесточенных боях нанесли огромные потери ударной группировке группы армий Центр, наступавшей с севера, измотали и остановили ее. Было сорвано наступление и другой группировки врага на белгородско-курском направлении. После крупнейшего танкового сражения второй мировой войны в районе Прохоровки противник вынужден был перейти к обороне.

12 июля наши войска перешли в наступление. Вместе со всеми наступала и 65-я армия. Теперь пригодилось все, чему так настойчиво учились в обороне. Солдат готовили к наступательным боям продуманно и с предельными нагрузками. Подготовили отменно. Теперь очень и очень многое зависело от их командиров. Именно сейчас проходили суровую школу новые командиры корпусов (в стрелковых войсках были восстановлены эти формирования) и дивизий, пришедшие в 65-ю уже после Сталинградской битвы.

П. И. Батов старался не упускать из поля зрения новых соратников, помогал им советами, замечаниями, если была возможность, проводил с ними учебу.

В бою за Дмитровск-Орловский отличился 18-й стрелковый корпус.

Он начал наступать 149-й дивизией на правом фланге. Как только бойцы ворвались в первую траншею противника, слева ринулась вперед 37-я гвардейская дивизия и с ней танковый полк. Прошли сквозь немецкую оборону примерно пять километров, заняли несколько высот, закрепились на них. А ночью командир корпуса Иванов рискнул снять с левого фланга, оставив небольшие заслоны, 246-ю дивизию и послать ее в тыл Дмитровск-Орловского узла сопротивления гитлеровцев, чтобы отрезать им дорогу на запад. 12 августа 18-й корпус очистил город. Рокоссовский не упустил случая похвалить его и тут же посоветовал Батову:

— Разберите с людьми операцию. Пока есть время, тренируйте корпусные штабы. Организация молодая, а впереди трудные дела. Наступательные возможности немцы после Курска исчерпали. Теперь они не кричат: «Зима ваша, лето наше…» — но в обороне они еще себя покажут.

Батов тоже был доволен действиями 18-го корпуса и его командира. Ему нравился генерал-майор И. И. Иванов. Питерский рабочий в прошлом, участник революции в Петрограде, кадровый военный с академическим образованием, он сразу располагал к себе людей смелостью, жизнелюбием, щеголеватостью, совсем не лишней на фронте. Батов ценил в нем ум, военную грамотность и исключительную находчивость. Однако командарм не одобрял горячность Иванова, особенно опасную в сложных ситуациях; излишнюю самоуверенность, мешавшую порой устанавливать правильные отношения со штабом, с комдивами. То поощряя, то сдерживая, то приструнивая командира корпуса, командарм старался создать в корпусе у Иванова такую обстановку, чтобы и он, и его комдивы могли проявить свои лучшие качества, полностью раскрыть свои способности. Павел Иванович сумел, например, вовремя подметить нелады во взаимоотношениях комкора Иванова и командира 69-й дивизии полковника Кузовкова. Он помог им избежать конфликта и найти путь к взаимопониманию.

К новому комдиву Ивану Александровичу Кузовкову Батов почувствовал расположение еще тогда, когда узнал, с какой настойчивостью он одолел препятствия, вставшие на пути дивизии к фронту. Какой-то «мудрец» из Управления военных сообщений потребовал выгрузить 69-ю дивизию из эшелонов около Ефремова, личный состав и материальную часть отправить дальше на автомашинах, но только до Ельца, а лошадей — своим ходом в Ливны. Комдив добился в штабе фронта, чтобы дивизию не расчленяли. Похвальным считал он и стремление командира 69-й дивизии держать личный состав в постоянной боевой готовности: занятия военным делом проводились даже в пути. Все это вселяло уверенность, что 69-я и ее командир удачно впишутся в армейский коллектив.

На заре командирской юности курсант кремлевской школы имени ВЦИК, кадровый офицер, прошедший горнило сорок первого года, Кузовков пришелся по душе командарму и творческим отношением к делу. Есть законы военного искусства, есть обоснованные теоретиками и подтвержденные практиками концепции, но нет мертвых схем, нет шаблона для гибкого и смелого ума. Так считал Батов. Он убедился, что так же мыслит и Кузовков.

Творчески подошел Кузовков к разработке плана действий своей дивизии в операции по взятию Севска, которую предстояло осуществить 18-му корпусу Иванова. Гитлеровцы использовали выгодное для обороны положение города, насытили огневыми средствами все высоты, все населенные пункты вокруг. Нашим войскам мешала заболоченная пойма Сева, труднопреодолимая и открытая противнику на протяжении более двух километров. 69-я дивизия по плану должна была переправляться правее Севска, напротив деревни Стрелецкое. Наступающим грозил огонь с двух сторон — из монастыря на холме неподалеку от города и. с высоты от деревни Ямское. Вдобавок у Кузовкова был открытым левый фланг. Есть от чего испытывать тревогу за успех операции. А полковник Кузовков уверенно доложил при отработке плана в штабе армии, что по его замыслу атакующие преодолеют пойму реки за сорок пять минут артиллерийской подготовки, затем форсируют реку и броском овладеют деревней Стрелецкое. Появились сомнения: такую пойму преодолеть за такой срок?! Среди сомневающихся был и командир корпуса.

Комдив пояснил:

— Мы провели разведку, приготовили гати, маты из хвороста, люди тренировались. Если артиллерия и авиация в течение сорока пяти минут не дадут немцам вести огонь, мы все сделаем, как задумано.

Батов уловил в замысле полковника как раз то, чем особенно дорожил в командирах, — точно рассчитанную дерзость. Почему же Иванов, сам очень любивший дерзкий и стремительный маневр, не оценил замысла комдива? По-видимому, ему помешало предвзятое отношение к Кузовкову. Командарм поддержал Кузовкова, уверенный в точности его расчетов. Поддержал и потому, что хотел показать Иванову его неправоту.

Все удалось блестяще. Артподготовка еще не окончилась, а бойцы Кузовкова уже вышли к реке, быстро переправились, используя хитро устроенную дымовую завесу, выбили противника из Стрелецкого и создали угрозу захода в тыл частям противника, оборонявшимся в городе.

Командарм быстро осмыслил ход событий и понял, что из успеха 69-й дивизии можно извлечь выгоду для всей армии. Он приказал пустить по переправам Кузовкова 60-ю дивизию, потом 37-ю гвардейскую. Плацдарм на западном берегу Сева расширили, закрепили. Командующий фронтом ввел в прорыв на этом участке 2-ю танковую армию.

Удался и психологический урок Батова. Отношения комкора и комдива с того дня стали доброжелательнее. Позже между ними завязалась дружба.

…Противоположный берег Днепра вызывающе крут. И враг крепко-накрепко уцепился за эту крутизну, потому