Имам Шамиль - Шапи Казиев

Аслан-хан Казнкумухский, прежде покровительствовавший Гамзату, теперь писал барону Розену: "…Почитавшиеся искони веков первейшими во всем Дагестане дома, наш и Нуцал-хана, уже за таковых больше не признаются: большая половина дагестанских народов приняла сторону Гамзат-бека и через то собралось к нему войско 30 тыс. чел., с коим не трудно было ему овладеть Хунзахом и, призвав к себе сыновей Баху-бики, умертвить их".

Но Гамзат и без того уже успел обратить на себя внимание кавказского начальства. Решено было послать против повстанцев сильную экспедицию, чтобы положить конец предприятиям имама и вернуть аварский трон законным его владельцам. Отряд генерал-майора Ланского из 13 батальонов пехоты, 30 полевых и 10 горных орудий, 500 донских и 400 линейных казаков должен был выступить в горы из крепости Темир-Хан-Шура.

В предписании Розена Ланскому говорилось: "…По взятии Хунзаха и постановлении там правителя обласкайте аварцев; распоряжениями вашими и дисциплиной войск вселите в них выгодное об нас мнение; тем же, кои будут держаться стороны Гамзата, угрожайте наказанием, и если найдутся таковых целые селения, то истребите оных совершенно".

Желая окончательно обезопасить свои владения от посягательств шариатистов, к экспедиции присоединились шамхал Тарковский, Ахмед-хан Мехтулинский и другие дагестанские владетели. Кадии Акушинский и Цудахарский, желая отомстить за недавние покушения Гамзат-бека, выразили готовность не только пропустить войска через свои земли, но даже снабжать их продовольствием и фуражом, а сверх того предоставить свою милицию.

МЕСТЬ ХУНЗАХЦЕВ

Гамзат-бек продолжал энергичные приготовления к новым походам. Желая успокоить хунзахцев и привлечь их на свою сторону, Гамзат устраивал всевозможные праздники, состязания и соколиные охоты.

Постепенно хунзахцы разделились на явных приверженцев и тайных противников имама, возбуждаемых к мщению обычаем кровной мести. Среди этих последних и созрел заговор, одним из главных вдохновителей которого был Хаджи-Мурад, сын Гитино-Магомеда, павшего в сражении с имамом Гази-Магомедом, и молочный брат погибших ханов. Тот самый Хаджи-Мурад, который позже стал героем Кавказской войны и повести Л. Толстого. Замысел заговорщиков был весьма рискованным и почти не имел шансов, если бы не крайний фатализм Гамзат-бека…

Хотя заговорщики и пригрозили женам, что разведутся с ними, если те не сохранят в тайне услышанное, о заговоре стало известно. Было даже известно, что покушение на имама состоится в священную пятницу в хунзахской мечети. Были перечислены по именам все заговорщики. Самые надежные мюриды клялись на Коране, подтверждая верность сведений о заговоре. Однако на имама это не возымело никакого действия. "Можете ли вы остановить ангелов, если они придут за моею душой? — спросил их Гамзат-бек. — Что определено Аллахом, того не избегнем, и если завтра назначено умереть мне, то завтрашний день — день моей смерти". Уступая просьбам мюридов, он лишь приказал, чтобы никто не входил в мечеть в бурках, дабы можно было отличить вооруженных заговорщиков.

Фатализм Гамзата, его уверенность в своей счастливой судьбе перешли все пределы.

В пятницу, 19 сентября 1834 года, заслышав призыв муэдзина, он, как и все правоверные, направился в мечеть. Когда Гамзат-бек, сопровождаемый двумя вооруженными мюридами, вошел, людей в бурках в мечети оказалось множество. Один из них — Осман, брат Хаджи-Мурада, встал с ковра и, подавая знак, воскликнул: "Мусульмане! Что же вы не встаете, когда великий имам пришел в вашу мечеть?"

Кругом поднялись заговорщики и, достав из-под одежды пистолеты, начали стрелять в Гамзат-бека. Мюриды стали отстреливаться. Но роковые выстрелы уже нашли свою жертву. Падая, сраженный Гамзат-бек лишь успел поднять полу бурки, чтобы не испачкать ковры мечети своей кровью.

Рядом упал Осман, убитый мюридом Гамзат-бека. Уцелевшие мюриды засели в ханском дворце. Тогда Хаджи-Мурад велел поджечь дом. Спасшихся из огня схватили и сбросили в пропасть, открывающую свои страшные объятия сразу за Хунзахом.

В народных песнях говорится, что кровь в Хунзахе не высыхала три дня. Мечеть была осквернена злодеянием, и люди долго обходили ее стороной.

Изгнав мюридов, хунзахцы ввели в ханский дворец старую ханшу Кистаман, а Хаджи-Мурада выбрали своим старшиной.

Тело Гамзат-бека три дня пролежало у мечети и лишь затем было погребено на хунзахском кладбище.

БЕЗ ИМАМА

Шамиль узнал о случившемся в Гимрах. Спешно собрав своих приверженцев, он двинулся на Хунзах, намереваясь наказать преступников. Но там уже образовалась сильная партия во главе с Хаджи-Мурадом. Их решимость защищаться и известия о начатых против горцев походах царских войск сделали невозможным длительную осаду. Удрученный гибелью имама, Шамиль велел сбросить в реку последнего отпрыска ханского дома — Булач-хана. Существует и иное предание, согласно которому Булач-хан утонул, когда соревновался с гоцатлинскими мальчишками в том, кто скорее переплывет бурную реку Аварское Койсу.

Отряд Ланского еще не был до конца сформирован. Но следуя указаниям Розена, для демонстрации силы и устрашения горцев, он предпринял стремительный набег на Гимры, которые считались источником всех мятежных замыслов.

После жаркой схватки Гимры были взяты, дома сожжены, а сады окрест вырублены. Явившийся на помощь Шамиль атаковал отряд Ланского и вынудил его отступить.

Через несколько дней после возвращения из Гимров генерал Ланской скончался от желтухи. На его место заступил ученик Ермолова полковник Клюке фон Клюгенау, хорошо знавший особенности войны в горах.

Чтобы восстановить Аварский трон и покарать мюридов, отряд Клюгенау спешно двинулся в горы. Испортившаяся погода и дурные дороги сильно замедляли движение, но привыкшие ко всему солдаты уже через десять дней подступили к Гергебилю, располагавшемуся у подножия Хунзахского плато. Здесь наступавших уже поджидали мюриды.

Шамиль решил сначала отбить наступление Клюгенау, а с оставшимися в тылу хунзахцами разделаться позже.

Штурм Гергебиля обещал во многом повторить ужасы первой битвы в Гимрах. Увидев, с какой силой придется иметь дело, часть жителей явилась с изъявлением покорности. Но имамские гвардейцы сдаваться отказались и засели в своих домах. Отстреливаясь от осадивших их егерей, они пели, восхваляя имамов. Мюриды не переставали петь даже тогда, когда дома их уже были объяты пламенем.

Шамиль отступил к Гоцатлю, решив дать здесь решительный бой.

После взятия Гергебиля Клюгенау получил неожиданную весть: вдова Нуцал-хана родила сына, который теперь был законным и единственным наследником аварского престола. Наследнику требовался опекун, которым был назначен Аслан-хан Казикумухский. Если хан действительно помышлял об овладении Аварским ханством, когда вызволял из тифлисского плена Гамзат-бека, то план его увенчался совершенным успехом.

Он вступил в Аварию с небольшим отрядом, отдельно от Клюгенау, демонстрируя горцам, что желает лишь успокоения и порядка и что готов посредничать между непримиримыми мюридами и царским командованием. Миссия его была успешной. Недоволен был лишь Хаджи-Мурад, предчувствуя потерю своей власти в Хунзахе.

Клюгенау тяжело и долго штурмовал Гоцатль, державшийся, пока в нем оставались люди, способные поднять кинжал. После упорного сопротивления поредевшие отряды Шамиля ушли дальше в горы.

Заняв Гоцатль, Клюгенау намеревался двинуться дальше на Хунзах. Но вскоре оттуда явилась депутация с заверениями верноподданности. Затем прибыл и Аслан-хан Казикумухский вместе со старейшинами нескольких обществ Аварии, которых он успел расположить к себе щедрыми обещаниями. Хунзахцы также объявили, что готовы принять Аслан-хана Казикумухского в качестве временного управляющего ханством, пока не подрастет законный наследник. К тому же они резонно опасались, что приход в Хунзах царских войск грозит новыми стычками с партиями мюридов.

Сочтя, что цель экспедиции вполне достигнута, Клюгенау вернулся в Темир-Хан-Шуру и принялся возводить там мощную крепость — форпост царских войск у ворот в нагорный Дагестан. Не забыл он и своих союзников, выхлопотав кадиям и старшинам почетные собольи шубы, по 100 рублей серебром, а сверх того — императорскую "похвальную грамоту с переводом оной на арабский язык".

Часть II

БИТВЫ ЗА ИМАМАТ

ИЗБРАНИЕ ШАМИЛЯ

Шейх Ярагинский предпринимал экстренные усилия, чтобы народ не впал в отчаяние, а начатое дело не осталось без продолжения. Горцы знали, что их единственная надежда — Шамиль Гимринский, чье имя было овеяно легендами и окружено народной любовью. Но законное избрание нового имама требовало соблюдения определенных формальностей.