Литконкурс Тенета-98 - Автор неизвестен

— Что, например?

— Например, зачем вообще нужен весь этот маскарад. Вы знаете, что центр города оцепили?

— Да, я видел. Говорят, там что-то с радиацией.

— Говорят… — усмехнулся толстяк. — Никакой радиации там в помине нет. Просто восстанавливают исторические условия начала XIX века. В частности, дом Пушкиных и все прилегающие строения.

— Ничего себе… — пробормотал худой. — Сколько же это все стоит?

— Дороговато, конечно, — снова хмыкнул толстый. — Но руководство решило, что расходы себя оправдают.

— М-да… Наводит на размышления. Что же они хотят получить на выходе?

— Ну, это очевидно — то же, что и всегда. Конечная цель — научиться «выращивать» людей с любыми наперед заданными свойствами.

— Опять "идеальный солдат"?

— Нет, не думаю. Тупые исполнительные костоломы давно уже никого не интересуют — таких в любой подворотне можно набрать целый взвод. Сейчас нужны гении.

— Гении? — худой саркастически усмехнулся. — Мы даже не знаем, что это такое.

— Это и не обязательно. Если уж нельзя выращивать любых гениев, можно выращивать тех, что уже были. Например, наплодить этак десяток Эйнштейнов — и посадить их за разработку сверхбыстрого гиперпространственного перехватчика… Каково, а?!

— Да, заманчиво, ничего не скажешь! — худой опять усмехнулся. — Но тогда почему Пушкин, а не Ферма или Ньютон?

— Ну, во-первых, из-за ДНК — ее можно восстановить очень точно по крови, оставшейся на его жилете после всем известной дуэли. Во-вторых, он рос и воспитывался здесь, в Москве, недалеко от Института — значит, легко будет проконтролировать его развитие. В-третьих… ну, много еще разных причин… — они подошли к лифту. — Основная работа, конечно, предстоит вашему отделу, мы будем "на подхвате". Лично я буду играть роль дяди Пушкина Василия Львовича. А Вы, по-видимому, роль его отца.

— Я?!

— Ну да. Внешность, правда, у Вас не очень, но это не страшно — наши хирурги поправят. Подошьют килограмм пять сала — брюшко будет не хуже, чем у меня, — он хохотнул, довольный своей шуткой. Худой вяло улыбнулся.

Лифт остановился на первом этаже, они вышли и пошли в гардероб.

— Эксперимент получил кодовое название "Дедушка из Африки", — продолжал толстый, — выяснилось, что едва ли не основная причина гениальности Пушкина заключалась в его эфиопском родственнике. Внятно объяснить этот факт никто не может — наши психоматематики тычут пальцем в какие-то формулы и с жаром пытаются что-то доказать, но смысла этих доказательств, похоже, сами не понимают, так что в конце концов все просто махнули на них рукой, а забавное наблюдение было отражено в названии эксперимента…

Они оделись и пошли к выходу. Уже у самых дверей толстый закончил:

— Разумеется, я Вам всего этого не говорил. Официально об Эксперименте Вам сообщат, видимо, недельки через три-четыре. Ну, а младенец, как и положено, появится на свет только через девять месяцев, двадцать шестого мая. Так что времени еще много — можете пока наслаждаться отсутствием лишнего жира… — он опять хохотнул. — III —

— Это стихи! — радостно сообщил Саша, обводя родных сияющим взглядом. Глаза его восхищенно блестели.

— Хорошие? — через силу улыбаясь, спросил дядя.

— Хорошие?! Великолепные! — Саша звонко рассмеялся и тут только посмотрел на обложку. Брови его удивленно поползли вверх. — Пушкин? Так он что же, наш родственник? — мальчик вопросительно посмотрел на отца.

— Д-да… В некотором роде… — пробормотал тот.

— А почему же вы мне о нем ничего не рассказывали? — он укоризненно оглядел родных. — А как его зовут? Андрей Степанович?

— Нет. Александр Сергеевич…

— Правда? Как меня? Вот здорово! — мальчик опять рассмеялся звонким счастливым смехом. — У него очень хорошие стихи! Сейчас я вам прочту… он открыл книгу и возбужденно начал листать страницы туда-сюда.

Дядя поспешно схватил его за руку:

— Нет, не нужно! Потом… Потом прочтешь… После ужина… А сейчас идем ужинать!..

Саша удивленно поглядел на часы на стене:

— Рано ведь еще! И вообще — я не хочу есть…

— Ничего не рано! — вмешалась Надежда Осиповна. — В самый раз! Идем, идем, а то все остынет, — тебя ведь все ждут!..

Мальчик пожал плечами и закрыл книгу.

— Хорошо, идемте… — и пошел к двери.

— Э! Книгу-то оставь! — напомнил дядя.

Саша посмотрел на книгу, вернулся и аккуратно положил ее на край стола. Все сразу повернулись и заспешили к выходу с таким видом, как будто ничего не ели как минимум месяц. Саша поплелся следом, то и дело оглядываясь. На самом пороге он вдруг остановился, бегом вернулся к столику, схватил книгу, прижал ее к груди и побежал обратно.

— Я не запачкаю… — пробурчал он в ответ на укоризненный взгляд отца.

В столовой, естественно, ничего еще и не думало остывать, поскольку даже не начало нагреваться. Непомерно удивленные слуги засуетились, пытаясь что-то наскоро приготовить. Однако Саша не обратил на все это почти никакого внимания. Едва усевшись за стол, он раскрыл книгу и начал декламировать всем какое-то стихотворение. Все слушали, не в силах его остановить, потом заставили перечитать его еще несколько раз — лишь бы он не начал читать следующее. Дядя попытался перевести разговор на поэзию вообще, обсуждая только что прочитанные строки. Но все эти уловки не помогали — Саша успел прочитать уже пять или шесть стихов, когда наконец принесли холодные закуски. Мальчик с сожалением отложил книгу и взялся было за еду, но тут же опять принялся читать следующее стихотворение.

— Саша!!! — в громком оклике отца прозвенели нотки отчаяния. — Ты где находишься?!

В любое другое время столь грозное предупреждение наверняка бы подействовало, но сейчас мальчик был слишком возбужден и почти его не заметил. Книгу, тем не менее, закрыл и принялся за еду.

Есть никому не хотелось, все только вяло ковырялись вилками в тарелках и озабоченно переглядывались. Саша же в мгновение ока прикончил салат и тут же опять открыл книгу. Перевернул несколько страниц, выбирая, что бы еще продекламировать, и вдруг замер. Радостное возбуждение на его лице сменилось удивлением, а удивление — страхом. Он вдруг резко захлопнул книгу и выскочил из-за стола. Потом попятился, с нескрываемым ужасом глядя на книгу, словно на ядовитую змею. Уперся спиной в камин и медленно, продвигаясь вдоль стены и по-прежнему неотрывно глядя на книгу, добрался до двери. Пытаясь выйти, споткнулся о порог и упал, однако боли, видимо, даже не почувствовал…

Некоторое время он так и сидел на полу в нелепой неудобной позе, глядя куда-то в одну точку и беззвучно шевеля губами. Потом словно очнулся, встал и медленным, но твердым шагом, словно загипнотизированный, подошел к столу. Осторожно прикоснулся к книге, но тут же отдернул руку. Некоторое время постоял, глядя на нее и словно собираясь с духом, потом вдруг схватил ее в руки и выбежал из комнаты.

— Что он там увидел? — спросил Сергей Львович у Василия, когда тишина стала совсем невыносимой.

Василий сидел ближе всех к Саше и видел, что тот читает. Вопрос, впрочем, был риторический — все и так прекрасно поняли, _что_ он там увидел.

Василий обвел всех взглядом и усталым, безразличным голосом подтвердил общую догадку:

— Буря мглою небо кроет…

* * *

Сергей Львович сидел за столом, а Надежда Осиповна — на диване у стены. Оба молчали, бессмысленно глядя куда-то в пустоту. Тишина ощущалась почти физически — как нечто липкое и вязкое, повисшее в комнате. Только ходики на стене не смущались всеобщим молчанием и продолжали упрямо отстукивать секунды.

Наконец в комнату вошел Василий Львович. Все выжидающе посмотрели на него.

Полковник скользнул взглядом по стенам и совершенно бесцветным голосом доложил:

— Заперся у себя. Читает. Разговаривать не хочет…

Потом прошел по комнате, встал у камина и добавил:

— Я навел справки в Центральной Справочной Системе.

— И что?

— Судя по всему, это издание 2018 года, — он грузно опустился в кресло и закончил, — 382 страницы, 18 иллюстраций, с предисловием и подробной биографией…

Настенные часы пробили три раза.

— Три часа ночи, — устало констатировал Сергей, посмотрев на сидящего напротив Василия. Надежда Осиповна по-прежнему сидела на диване у стены — даже позу не сменила.

Полковник кивнул, и вновь надолго установилась тишина, нарушаемая только тиканьем часов. Наконец Василий поднял голову и спросил:

— Это ведь Вы ее подбросили?

— Кого?

— Не притворяйтесь идиотом, Сергей Львович. Книгу, что же еще…

— За кого Вы меня принимаете?!

— Тогда откуда ж она здесь взялась?

Сергей пожал плечами:

— Здесь когда-то был музей Пушкина. Наверное, книга осталась с тех времен — ее просто не заметили…