Аномалия души - Алексей Хапров

— Тогда. В прошлый вторник. Я ещё всё время на часы смотрела, чтобы не опоздать.

— Так ведь я тоже её в тот вечер видела. Она из леса бежала. Я ещё подумала: «Что это с ней такое случилось?».

— А что ей в лесу-то понадобилось?

— А ты что, не знаешь?

— Нет.

— Вот те раз! Она там клюкву собирала. Она же клюквой на рынке торговала. Пить-то на что-то надо. Всегда со своей авоськой за ней ходила. Такой серой, замызганной, потрёпанной…

Меня словно хлестануло по лицу. Серая, потрепанная авоська? Да ведь я её видел! Тогда на болоте, возле клюквенных кустов! Вот почему она показалась мне знакомой: она была в руках у Зинки в то самое августовское воскресение, когда мы с Натальей гуляли по городу! Прошлый вторник? Так ведь Димка исчез именно тогда!

Ошеломлённый таким совпадением, я чуть не подскочил на месте. А вдруг это не совпадение, а связь?

Что мы имеем?

Зинка пошла в лес за клюквой. Вернулась перепуганной. Значит, она там что-то видела. И увиденное было настолько ужасным, что она, забыв про сумку, стремглав пустилась наутёк. Уж не стала ли она свидетельницей страшной Димкиной судьбы? И не связана ли с этим каким-то образом её смерть?

Нужно срочно поговорить со следователем!

Я вскочил со стула, пулей вылетел из магазина, добежал до ближайшего телефона-автомата и набрал «02».

— Милиция, — ответила трубка.

— Здравствуйте, — взволнованно выпалил я. — Как бы мне услышать майора Ланько?

— Кто его спрашивает?

— Ну-у-у… Как бы вам сказать… В общем, я имею некоторое отношение к делу Буцынской.

— И что?

— Мне очень нужно поговорить с ним об одной гражданке, которая погибла несколько дней назад в результате пожара. Фамилии её я не знаю, но имя мне известно — Зинаида.

— Вы и её близкий знакомый? — хохотнула трубка.

Я побагровел.

— Послушайте, уважаемый! Сейчас не время шутить! У меня есть подозрение, что её убили! Соедините меня с майором Ланько!

— Майора Ланько нет. Он в командировке. Звоните на следующей неделе.

Я в бешенстве стукнул трубкой о рычаг и вышел из кабинки.

Что же делать? Дожидаться возвращения следователя или попробовать разобраться в этом деле самому?

Я выбрал второе.

Когда я вернулся в магазин, дамы в красном жакете уже не было. Белокурая продавщица стояла у прилавка одна.

— Надя, — обратился я, подойдя, к ней, — не могли бы вы ответить мне на один вопрос?

Продавщица подняла глаза.

— Да, слушаю вас.

Я смущённо кашлянул.

— Я тут случайно услышал ваш разговор с подругой. Скажите, а вы, что, жили с Зинкой по соседству?

— Не так, чтобы по соседству, но рядом.

— Рядом — это как?

— Её дом стоял невдалеке от моего на другой стороне улицы.

— То-есть, из окна он был вам виден?

— Да, виден. А что?

Я озабоченно свёл брови.

— Надя, вы не могли бы припомнить, кто заходил к Зинке, начиная с прошлого вторника вплоть до дня пожара? Поверьте, это очень важно.

Моя собеседница захлопала глазами.

— А зачем это вам?

Я не стал сочинять липовых отговорок, и объяснил всё как есть.

— Вы упоминали, что в прошлый вторник Зинка была чем-то напугана. Так?

— Так.

— По всей видимости, её что-то испугало в лесу. Так?

— Наверное, так.

— А вы помните, что именно в прошлый вторник в лесу исчез сын Натальи Михайловны?

Белокурая продавщица схватилась за сердце.

— Господи! А ведь и правда!

— Так может Зинка видела, что с ним стало! — продолжал я. — Может, она об этом кому-нибудь рассказала! Теперь понимаете, почему необходимо установить всех, кто с ней общался?

— Да-да, конечно-конечно, — всплеснув руками, засуетилась Надя. — Как же я сама не додумалась! Сейчас-сейчас, попробую вспомнить… М-м-м… Я ведь только по полдня дома бываю. У нас работа посменная. Неделя — в первую, неделя — во вторую. Да и в окно я не часто смотрю… К Зинке постоянно кто-то приходил. В её хибаре был настоящий притон. В основном у неё ошивался Яшка Косой. Манька Спицына заглядывала. Ещё какие-то забулдыги, но я их не знаю… Знаете что, — вдруг спохватилась она, — вам надо поговорить с бабкой Евдокией. Это Зинкина соседка. Она давно на пенсии. Почти всегда дома. Либо на лавочке сидит, либо в окошко смотрит. Она могла видеть больше моего. Но, только знаете, будет лучше, если я вас к ней подведу. Боюсь, что с вами одним она разговаривать не станет. Мало ли что у вас на уме. А когда приводит кто-то из своих — доверия как-то больше, сами понимаете.

— Буду вам очень признателен! — горячо поблагодарил её я. — Когда вы сможете это сделать?

— Если Людмила Петровна отпустит, то хоть прямо сейчас.

— Конечно иди, раз такое дело, — раздался над моим ухом голос Карасёвой.

Я обернулся и обомлел. Весь персонал магазина сгрудился за моей спиной и увлечённо слушал нашу беседу. Я досадливо сжал губы. Огласки по Навалинску теперь не миновать…

Глава семнадцатая

Жилище Зинкиной соседки представляло собой маленький, неказистый домишко из строганого бревна, обнесённый ветхим дощатым забором. Несмотря на свой почтенный возраст, впечатление он производил недурное. В висевших под окнами плошках отцветала герань. По обе стороны ведшей от калитки к крыльцу дорожки выделялись цветочные грядки. Всё было ухожено и аккуратно подстрижено. Следы прополки подчёркивали полное отсутствие сорняков. И лишь соседствовавшее рядом пепелище красноречиво напоминало о разыгравшейся здесь недавно трагедии.

— Повезло бабке Евдокии, — тихо шепнула мне Надя. — Опоздай пожарные минут на пять — быть бы и ей в числе погорельцев.

Калитка оказалась незапертой. Мы беспрепятственно вошли во двор. По доносившимся из приоткрытой форточки звукам работавшего телевизора было ясно, что хозяйка на месте. Моя спутница постучала в окно.

— Евдокия! Открывай!

За дверью послышались торопливые шаркающие шаги. Щёлкнул замок, и моему взору предстала маленькая, сухощавая, по виду довольно шустрая, старушонка. Её проницательные, живые глаза пытливо уставились на меня.

— Здравствуйте, — приветливо кивнул я.

— Вечер добрый.

— Вот, гостя к тебе привела, — обратилась к ней Надя. — Ты как, не занята? Примешь?

— Отчего же не принять. Гостям всегда рады.

— Тогда знакомься. Его зовут Сергей.

— А я его знаю, — воскликнула бабка Евдокия. — Он у дочки Михаила живёт, друга моего мужа. И тот, и другой давно уже покойнички. Царствие им небесное. Как там Наташенька?

— Жива-здорова, — ответствовал я. — Насколько это, конечно, возможно после того, что произошло.

Хозяйка сочувственно потупила взор. Лицо моей спутницы приобрело обескураженное выражение.

— Выходит, я зря в провожатые навязалась.

Мы переступили порог. В мои ноздри ударил запах свежесваренных щей.

— Проходите в комнату, — кивнула старушка.

Раздвинув закрывавшие проём шторы, я очутился в небольшом, тускло освещённом помещении со старой, почти что старинной мебелью. Мы с Надей уселись на диван. Бабка Евдокия, приглушив телевизор, устроилась напротив в плетёной кушетке с подушкой.

— Мы к тебе вот чего пришли, Евдокия, — проговорила моя спутница, заговорщически сощурив глаза. — О соседке хотим тебя расспросить.

— О Зинке? — удивлённо вскинула брови хозяйка и отмахнулась, как чёрт от ладана. — Зачем она вам сдалась? Забрал её к себе Господь, и пусть упокоится с миром. Царствие ей небесное.

Она повернулась к висевшему в углу образу и обильно перекрестилась.

— Есть у нас тут один интерес. Ты ведь в основном дома сидишь, никуда особо не отлучаешься?

— А что ты хотела в мои годы? — обиженно парировала старушка. — Мне, как-никак, уже восемьдесят один. Я своё уже отбегала.

— Да ты не ерепенься, а дослушай до конца, — добродушно укорила её Надя. — То, что ты часто бываешь дома, для нас как раз хорошо.

— Это почему?

— А потому, что ты всё и всех видишь. Кто мимо проходит, кто к кому заходит. Ведь так?

— Ну, так.

— Так вот, не могла бы ты припомнить, кто заходил к Зинке в последнюю неделю перед пожаром?

Хозяйка воздела глаза к небу.

— Да к ней столько швали шастало, что всех не упомнишь.

— И всё-таки?

— А зачем тебе?

— Нужно.

— Зачем нужно?

В глазах старушки заиграло свойственное её возрасту любопытство. Надя замешкалась и растерянно посмотрела на меня, словно испрашивая разрешения озвучить цель нашего визита.

Я подался вперёд.

— Понимаете, в чём дело, уважаемая Евдокия… э-э-э…

— Ивановна.

— …уважаемая Евдокия Ивановна. У нас есть подозрения, и подозрения вполне обоснованные, что Зинка могла что-то знать о пропаже Натальиного сына.

— Да вы что!

— Помнишь прошлый вторник, когда «Зимнюю вишню» показывали? — вернула себе инициативу моя спутница. — Я тебе тогда ещё долг приносила.