Спутники Волкодава - Павел Молитвин

За расступившимися, словно по волшебству, островками, глазам Ваниваки и его спутников открылся пролив шириной в тысячу с лишним локтей, на противоположной стороне которого полого поднимались из воды берега Тин-Тонгры. Очертания острова негонеро были хорошо памятны юноше, однако сам пролив являл собой столь поразительное зрелище, что тот в замешательстве опустил весла.

— Ну же! Плывите ко мне! Отсюда вы можете, ничем не рискуя, полюбоваться Синими Ямами и с чистой совестью возвращаться на Тулалаоки.

Вытаскивая каноэ на песок, Ваниваки ощутил, как мелко подрагивает земля под его ногами, и, преодолевая внезапно накатившую слабость, направился к пальме, у которой, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, поджидала Пати. Особой нужды забираться на пальму не было — того, что они увидели с каменистой вершины островка, вполне хватило, чтобы удостовериться в справедливости слов маленькой ныряльщицы; но болезненное любопытство и стремление сохранить лицо заставили юношу обнять шершавый ствол руками и ногами и начать подъем.

Ничего подобного тому, что творилось сейчас в проливе, ему не приходилось видеть, и, несмотря на рассказы старых рыбаков, он не представлял, что такое вообще возможно. Некогда зеленовато-голубые, прозрачные воды пролива были черными, а от спокойствия их не осталось и следа. Тем не менее десятки громадных, беспорядочно разбросанных воронок без видимой причины крутились, подобно чудовищным колесам, издавая зловещий гул, разбрасывая лохмотья грязно-белой пены и увлекая в свои глубины скорлупу кокосовых орехов, стволы пальм, клочья водорослей и прочий сор. Диаметр ближайшей воронки превышал полсотни локтей, а наклонно уходящие в бездну стены казались отлитыми из черного стекла и в то же время производили впечатление чего-то живого, отвратительно пульсирующего, делающего судорожные глотательные движения. Причем самым, пожалуй, страшным во всем этом было то, что вечернее солнце светило по-прежнему, воды Внутреннего моря оставались спокойными, небо чистым, и лишь пролив походил на мерзкую черную похлебку, которую с яростью размешивает невидимыми палками дюжина незримых великанов.

Не в силах оторвать глаз от завораживающего бега черных вод, Ваниваки чувствовал, как к горлу подступает тошнота, руки слабеют, а по спине катится холодный пот…

— Ну что ж, в рассказах Тофра-оука не было ни слова лжи. — Рассудительный голос Тилорна заставил Ваниваки встряхнуться и отвести взгляд от ужасных воронок. — Я был уверен, что у мекамбо есть веские причины, чтобы говорить о бездонных глотках Панакави. Пати права — во время полнолуния нам этот пролив не пересечь, но, дождавшись темноты, мы можем причалить прямо в южной бухте Тин-Тонгры. Уж верно там найдется укромный уголок, чтобы спрятать каноэ?

Ваниваки спрыгнул наземь и, стараясь не смотреть в глаза девушки-негонеро, произнес:

— Жуткое место! Велика сила Панакави, если способен он так обезобразить море!

— Сегодня вы не сможете причалить в южной бухте, — пропустив восклицания юноши мимо ушей, обратилась Пати к Тилорну. — Я же говорила — наши рыбаки вот-вот выйдут на лов креветок.

— Негонеро, я слышала, так же не представляют себе празднования Ланиукалари без креветок, как мекамбо — без копченых морских змей, — вставила Маути.

Пати поморщилась, а Тилорн, пригладив слипшиеся от драконьей крови волосы, уточнил:

— Они будут ловить креветок ночью?

— Да. Золотисто-розовые креветки в течение дня лежат в иле, а ночью вылезают из своего убежища на поиски пищи. Лов начинается, когда глаз Тиураола опустится в море, и незамеченными вам мимо наших лодок не проскочить.

— Скверно. Тогда остается лишь одно — отплыв подальше, дождаться темноты и грести к восточному берегу Тин-Тонгры. Быть может, нам посчастливится попасть в поселок негонеро до рассвета, — заключил Ваниваки. — Но, как бы то ни было, я не собираюсь отказываться от попытки спасти Вихауви.

— Вижу, ты и правда одержимый! — Пати презрительно фыркнула. — Твой друг будет главным украшением праздника, и его охраняют так тщательно, что, даже если тебе удастся попасть на наш остров, помочь ты ему не сможешь. К тому же Мафан-оук наложил на вашего жениха заклятие, так что лучше и не пытаться выручить его.

— Что нам заклятья твоего колдуна, когда у нас есть свой! — Ваниваки гордо указал на Тилорна, слушавшего их с обычной доброжелательной улыбкой на устах. — Он может заставить тебя забыть о том, что ты нас видела, может заставить окаменеть, может…

— Это он-то?! — Пати ткнула пальцем в Тилорна. — Пусть-ка попробует! Видала я таких колдунов! А ну, давай!

— Давай, Тилорн! И пусть себе плывет, не мешается у нас под ногами!

— Тс-с-с! — Колдун поднес палец к губам. — После того, что ты ей сказал, мне не удастся зачаровать ее…

— Вот и не можешь, не можешь! Тоже мне, горе-колдун! Я так и знала, что все это вранье! Все мекамбо…

— Тс-с-с! — Тилорн плавно повел ладонями, и Пати, вздрогнув, во все глаза уставилась на свой нож, который, выскользнув из деревянного чехла, описал круг перед ее лицом и упал на песок.

— А… ва… э-э-э…

— Зачем заколдовывать эту славную девушку? Она поможет нам дельным советом, а я в благодарность за это попробую прогнать язвы с тела ее матушки. Надеюсь, с помощью Тиураола и Панакави это у меня получится.

— Раз он говорит, значит, получится! — заверила Маути испуганно хлопавшую длинными ресницами девушку. — Он многих излечил на Тулалаоки! Неужели у вас ничего не слышали о нашем светлокожем колдуне?

— Какой же он светлоко… Так ты же просто крашеный! — Пати опасливо протянула руку к темно-коричневому телу колдуна. — То-то я вижу, ты странный какой-то!.. Слушай, а это правда?.. Ты в самом деле можешь излечить мою мать?

— Я сделаю все возможное, чтобы помочь ей, — пообещал Тилорн.

6

Звезды бриллиантами сияли на черно-фиолетовом бархате неба, и если бы не складывались они в чужие, непривычные глазу землянина созвездия, Тилорну могло бы показаться, что он каким-то чудом вернулся на родную планету. Из-за этого-то чувства он и не любил здешние ночи, особенно когда на небо выплывала луна. На этот раз появление ее оказалось бы особенно не к месту — до лодок негонеро было рукой подать. Если бы рыбаки с Тин-Тонгры не занимались сетями, работа с которыми требовала полного сосредоточения, они даже в свете ярких звезд могли бы заметить скользящий по черной воде силуэт длинного, предназначенного для плавания в открытом море каноэ. Во всяком случае факелы их были отчетливо видны и служили для плывущих в каноэ превосходными ориентирами.