Первые шаги - Софья Непейвода

— А чем твоя страна отличается от этой?

Мужчина ответил не сразу.

— Очень многим. Их вообще сложно сравнивать. Я гражданин Тартара, — последнее было сказано так, как будто всё объясняло. Нет, нельзя сказать, что название «Тартар» не вызывает ассоциаций, только вот правильные ли они?

— Я рендер и ещё не знаю про Тартар, — честно призналась я.

Врач хмыкнул.

— Тартар — это одна из пяти гигантских стран, тех, что обеспечивают стабильность этого участка Чёрной Дыры и позволяет всем остальным, мелким странам, существовать в течение многих тысячелетий. Она гораздо разнообразней по видовому составу людей, больше по занимаемой территории и, разумеется, влиянию.

Я кивнула. По крайней мере, по размерам на Земле тоже можно найти гигантские страны, например, та же Россия или США.

— А по количеству населения?

— Естественно, гигантская пятёрка и в этом отношении лидирует. Вот плотность населения в среднем у нас много ниже, чем в мелких странах. Но, честно говоря, мне не слишком интересно об этом говорить. Это общеизвестные сведения и, при желании, достать информацию про мою страну не составит труда. Хотя, конечно, в этом местном… «центре переподготовки» наверняка превозносили только Белокерман, а про остальные страны отзывались нелестно. Эта довольно распространённая политика.

Нет, честно говоря, я и сама не очень-то верила в то, что говорил Иломор о Белокермане, но такой пренебрежительный отзыв навел на мысль.

— У тебя есть основания считать, что местные преувеличивают? И в чём конкретно, если не секрет?

— Ну хотя бы в своём корректном отношении к представителям других видов. Наверняка ведь они говорили, что стараются избегать убийств тех же рендеров?

— Да, а разве это не так?

— Не так. Да, белокерманцы относятся к рендерам мягко, но отнюдь не ко всем.

— Но это естественно, — невольно заметила я. — Если рендер ведет себя агрессивно, то и меры могут быть приняты соответствующие.

— Даже при идеальном поведении местные убивают немалую часть рендеров.

Он что, понимает под убийством гибель в результате, например, неподходящей атмосферы?

— Поясни, пожалуйста.

— Как по-твоему, на всех ли одинаково действует поле покоя?

А ведь и правда! Если здесь столько разных разумных видов, с различной физиологией, то и реакция на одно и тоже воздействие может оказаться чуть ли не противоположной.

— Есть виды, для которых поле покоя вредно? — полуутвердительно спросила я.

— Да. Более того, для некоторых оно смертельно. Естественно, что представители ни первых, ни вторых видов не выживают в Белокермане. А ещё здесь не оставляют в живых никого из тех рендеров, кто реагирует на поле нестандартно. Например, не теряет волю к сопротивлению, а повышает физическую активность или даже просто не реагирует. Местные возвели в закон, что в их стране не будет жить ни один человек, не поддающийся влиянию поля покоя.

Я молчала. Верить собеседнику не хотелось, но и считать его слова ложью оснований нет. Действительно, гораздо легче поддерживать порядок, если все люди будут реагировать на поле покоя одинаково. Выходит, мне очень повезло. Хотя, судя по всему, этот белорун относится к Белокерману не самым лучшим образом, так что его мнение может оказаться предвзятым.

— С другой стороны, — продолжил врач, — нельзя не признавать, что несмотря на многочисленные недостатки системы, процент выживших и адаптировавшихся к местным условиям рендеров один из самых больших в стабильной зоне. Так что в этом плане Белокерман очень развитая страна.

Я посмотрела на стену, за которой скрывался собеседник. Что-то я не поняла, так он за или против?

— Тебе нравится Белокерман?

— Даже не знаю, как ответить. С одной стороны — да, с другой — нет. Редко бывает так, чтобы что-то нравилось или не нравилось во всём. У меня нет цели хвалить или ругать эту страну, поскольку у любой есть свои достоинства и свои недостатки. Но что мне действительно неприятно, так это предвзятое отношение местных к иностранцам, особенно к гражданам Тартара.

— А оно имеет под собой хоть какие-то основания? — не то, чтобы я надеялась получить честный ответ, но интересно послушать его версию.

— Разумеется. Мы стараемся на всё сформировать собственное мнение и не стесняемся его высказывать. А зачастую оно не совпадает с пропагандируемым или общепринятым. Тартар могущественная и своеобразная страна, в каждом из нас смешались черты патриота и индивидуалиста. И ещё, от тартарцев очень сложно что-то скрыть. Мы любознательны, циничны, уважаем только то, что считаем достойным уважения. И знаем себе цену. Вот самые яркие, хотя и отнюдь не все причины негативного отношения к Тартару и тартарцам.

Ну пока я предубеждения местных к иностранцам не замечала, скорее, наоборот. Вообще, про другие страны разговор заходил только однажды, в самом начале. И речь тогда была про их отношение к рендерам…

— А правда, что в других странах жизнь рендеров ничего не стоит?

— Нет, не правда.

Я усмехнулась: стоило ли ожидать чего-то другого?

— Рендеры годятся на многое. Любители держат их в качестве рабов. На них устраивают охоты — очень азартный, между прочим, вид спорта. Здоровые рендеры — источник качественных и легкоусвояемых, особенно для своего вида, продуктов питания. Кроме того, кожа, кость и некоторые части тела используются для создания произведений искусств и просто в хозяйственных целях. На рендерах удобно тренироваться, например, в проведении операций, они служат подопытными при испытаниях новых пищевых и лекарственных средств, а также оружия. Вообще рендеры используются во многих местах, в конце концов, из них получается неплохое удобрение. Так что тебе дали ложные сведения. Жизнь рендеров имеет свои цену, хотя она и невелика.

Больше я не пыталась продолжить разговор, переваривая услышанное. Да уж лучше ничего не стоить, чем иметь такую цену! Конечно, возможно, что сказанное — злая шутка, но если подумать, то слишком логично всё получается. Н-да, и стоило ли тогда тратиться на жизненные коды, если всё равно отсюда никуда не уеду? Ведь мало резона переселяться туда, где грозит смертельная опасность.

Наконец исследование закончилось, и врач выдал мне на руки и ввел в паспорт больше двухсот разнообразных кодов, о наличии многих из которых я даже и не предполагала.

— Ну что могу сказать, — подвел итог он. — В целом картина хорошая, узких пределов практически нигде не наблюдается.

— Узких пределов?

— Неужели ты думаешь, что жизненный код указывает одно конкретное значение? — снисходительно спросил врач. — Они определяют диапазон допустимых вариаций, выделяя оптимум, удовлетворительный состав и критические значения, после преодоления которых возникает серьёзная опасность для жизни. Так вот, — убедившись, что я поняла, продолжил белорун. — Как я уже говорил, у тебя картина в целом благоприятная, полноценно жить сможешь во многих местах, даже в гораздо более широком диапазоне, чем Homo sapiens. Но, в отличие от этого вида, для тебя территория Белокермана выходит за допустимые пределы, причём отнюдь не только по пищевому коду.