Ментакль - Юрий Мори

найдёт, похоже, ни хрена. Я же сам настоял, Боярский и его два помощника со своих компов все этапы разработки удалили, теперь всё заново... Вот же дурак!

  - Кто? - вяло поинтересовался я. Мужик мне не понравился сразу. Серый какой-то, скучный. И проблема неинтересная.

  - Ну кто, кто... Я - дурак, раз так всё обернулось.

  Дело во мне энтузиазма не вызывало. Если не накроет в нужный момент, я ему сворованное в жизни не найду, даже если очень хотеть буду. А мне особо и не хочется, все мысли сейчас были заняты прелестной блогеркой. А какие ножки, а? У-у-у... Эх.

  - Двадцать тысяч долларов, - прервав Горбунова, сказал я. Сто к одному, что сейчас поперхнётся и свалит, откуда пришёл: судя по костюму, обуви и копеечному "ориенту" на запястье, денег у клиента не было, нет и не будет.

  Серый человечек и правда опешил. Пожевал тонкие губы, опять зажмурился, потом потянул из кармана кнопочную трубку. Ну да, нищета как она есть.

  - Боярскому позвонить надо, - пояснил он. - Сам я с такой суммой решить не могу. Дорого очень. А, Валентиныч, ты? Горбунов. Слушай, колдун двадцать зелени просит. Да знаю, что до хрена... А кто найдёт? Да не отыщут они. И не жди! Чего скажешь? Ну, я тебе мальчик в область ехать не пойми к кому... Какая бабка Ефросинья? Да иди ты. Если не отыщет - не заплатим? Вот это правильно, это по рабоче-крестьянски. Ну давай, отбой.

  Он уронил руку с копеечной "нокией" на колено, словно устал держать вес. Посопел, потом сообщил то, о чём я и сам догадался.

  - Согласен со мной наш д"Артаньян. Дорого, конечно, но куда... Оплата по факту. Договор или расписка - как тут у вас принято, не знаю, сейчас могу. Печати, правда с собой нет. Ну, подпись же моя будет.

  - Просто расписку, что заплатите в случае успеха. В произвольной форме. - Браться за дело не хотелось, но за прошлый месяц отказал троим, а Люся... Марковна мне потом втык устроила. Лера же ей стучит, как большой пёстрый дятел, об отказах в том числе. - Мне, наверное, к вам съездить придётся на днях, осмотреться.

  - А чего же на днях? - Горбунов даже язык высунул от усердия, дописывая последние слова расписки дешёвой шариковой ручкой, которую вынул чуть ли не из-за пазухи. - Дело срочное, Кирилл э-э-э...

  - Сергеевич.

  - Да-да, простите! Вот, возьмите. Срочное, сейчас и надо ехать. Вы ж на машине? Вот и прокатимся. Это за городом, но недалеко. Мы на площадях "Термоприбора" арендуемся.

  Вот же жук! Ещё и ехать с ним прямо сейчас... Знаю я этот завод, одна радость - пропускная система жесточайшая, несмотря на половину пустующих зданий. Из посторонних вряд ли кто-то забрался, свои спёрли, сто процентов. Но дыра дырой, хорошо хоть дождей пока нет, половина дороги по лесу, яма на яме, последние диски там оставить можно.

  - Да знаю, где это, - недовольно откликнулся я. - А вы оттуда пешком, что ли, пришли, машины нет?

  - В ремонте, - поджав губы, ответил Горбунов. - Моя, в смысле. А так - коллега подвёз, но он по делам дальше.

  Вот откуда у людей эта пугающая простота?! Ещё и половину слов глотает в разговоре, как ненужные. Одно слово, технарь. Уж это-то хорошо заметно.

  Я поднялся из кресла, положил расписку, по диагонали пробежав глазами - вроде, нормально всё изложено, сумма, дата, подпись, - в шкаф для документов. Лера потом оформит дело в отдельную папку, честь по чести. "Щит и меч", ха! Но двадцать тысяч зелёных, из которых мне достанется полторы... Можно и поработать.

  Одна радость: ехать можно было не через забитый сейчас машинами центр, а сразу выскочить за город, сделать изрядный крюк по окружной, а потом уже углубиться в лес. Так я и сделал.

  Горбунов, первым делом аккуратно пристегнувшись, сидел молча, поглядывал только из окна с видом важным и задумчивым. Небось радуется поездке на дорогом автомобиле, когда ещё придётся.

  - Скажите, Кирилл Сергеевич, а у вас вот это... Ну, способности давно?

  - Врождённые, - ответил я, не отрываясь от дороги. Над асфальтом стояло марево, лето в этом году жаркое, душное, до конца июня дело ещё не дошло, а уже утомило. - Талант с детства. Но одним талантом, сами понимаете, многого не достичь. Заинтересовался, начал развивать, к окончанию университета создал авторскую методику, много работал над этим.

  - А официальная наука что говорит?

  - Им не докажешь.

  Горбунов почесался, мгновенно потеряв важность. Глянул на меня остро, потом снова отвернулся к окну, словно разговор его не волновал совершенно.

  - Ну, я слышал, - продолжил он с ленцой в голосе, - есть какие-то секретные учреждения... У военных, что ли. Или эфэсбэ. Там занимаются. Вы бы Родине послужить не хотели, раз такой дар?

  - Не хотел. Я в армию-то не пошёл, а вы говорите - способности изводить ради каких-то интересов государства! Нет уж.

  - Простите, вы, наверное, оппозиционер, угадал?

  - Мимо. Я на своей стороне, где много денег и свобода.

  - Понимаю, понимаю... Эх. Чертежи надо найти, тоже денег хочется.

  После этого он снова схватился за телефон, набрал какого-то Дорохова и минут десять занудно выяснял подробности работы неведомой мне линии обработки. Я не прислушивался, да если бы и попытался понять, чёрта ли мне в этих марках стали, силовых кабелях и непонятных терминах.

  Ага, вот и съезд с трассы под указатель "Термоприбор". Теперь скинуть скорость и постараться не поймать ни одной ямы на узкой извилистой дороге между деревьями. Асфальт ещё при Брежневе клали, похоже, а про ремонт и не слышали.

  - При Горбачёве, - сказал Горбунов. Вероятно, последнюю мысль я высказал вслух, сам того не заметив, вот он и поправил. - В девяностом. А ремонта и правда не делали, денег нет.

  Я кивнул и прибавил громкости в магнитоле. Опять сложная международная обстановка - как будто она когда-то простая была? "Зенит" проиграл