Страсти в старинном поместье. Книга вторая. - Маргарет Уэй

— Тебе придется потрудиться, чтобы доказать, что ты не имеешь отношения к скандалу с «Нортфилдом», — сказал Стивен.

Брандт отскочил так резко и быстро, как будто Стивен плеснул ему в глаза кислоту. В его карих глазах появилось угрюмое и зловещее выражение.

— О чем это ты болтаешь? Там все сгорело.

— И сколько же составила сумма страховки? Сорок с лишним миллионов долларов. Тех самых, что разделили между собой парочка твоих друзей и тот парень, что поднес спичку.

— «Нортфилд»? — пробормотал Нат, смертельно побледнев. — Папа же в этом не участвовал?

— Нет, к счастью для всех нас, — бросил Стивен, не глядя на Ната. — Он, может быть, не всегда поступает безупречно, но он не такой законченный преступник, как этот вот Брандт.

— Парень, держись от меня подальше, — угрожающе произнес Брандт. — И не разевай рот. Было проведено тщательное расследование пожара. Это был несчастный случай.

— У тебя руки в крови, Брандт. При пожаре погиб человек.

— Человек, который не должен был там быть.

Улыбка Брандта была чудовищной. Улыбка человека, готового к обороне, готового прыгнуть как тигр на любого, кто представляет для него угрозу.

— Всегда найдется кто-нибудь, кто знает, — ответил Стивен.

Вот теперь Брандт замер.

— Кто это настолько обезумел, что станет обвинять меня?

Бронте, пораженная, потрясенная, переводила взгляд с одного на другого. На ее памяти это был первый раз, когда ее отчиму было очевидно не по себе.

— Соня, — сказал Стивен, едва удерживая ровный тон. — Твоя первая жена, если ты помнишь. Лучшая подруга моей матери. Они были вместе много лет. Тогда у Сони не хватило духу выступить против тебя. Сейчас — иное дело.

Чтобы не упасть, Бронте оперлась на балюстраду — настолько вскружили ей голову только что услышанные откровения. Она слишком хорошо знала своего отчима, чтобы сейчас смотреть ему в глаза.

— Соня получила большую компенсацию.

В голосе Брандта звучал не только гнев, но и настороженность.

— Иными словами, она должна была держать язык за зубами. Так и случилось. Не знаю, что ты сказал или сделал, но ты ее запугал. Сейчас Соню это не волнует. Я говорил с ней. Рассказал ей, как ты обращаешься со своим сыном. А возможно, и с женой, которая, между прочим, является матерью Бронте.

— Если Соня выступит против меня, ей придется горько об этом пожалеть. — Брандт щелкнул пальцами. — Да и ты тоже, Сондерс. Да кто ты такой? Твой собственный отец тебя вышвырнул. У меня денег не меряно, имейте в виду вы, кто лезет в мои дела!

— Да кому есть дело до тебя! — раздался за их спинами звонкий женский голос. Гилли стояла у входа, Макс — за ее спиной. Приклад винтовки касался щеки Гилли, а на прицеле она держала Брандта. — Да, это пресловутый Карл Брандт, — как бы подтвердила она. — Отлично, отлично! Что вы делаете, сэр, в моем частном владении, куда вы проникли без моего позволения?

На мгновение соотношение сил изменилось. Умолк даже Брандт. А Стивен медленно двинулся к Гилли и успокаивающе заговорил:

— Все в порядке, Гилли. Он не причинит нам вреда. Уберите винтовку.

— Да, Гилли, пожалуйста, опусти ее. Пожалуйста, Гилли.

Слова застревали у Бронте в горле. Ей было страшно, потому что она понимала, что может случиться. Гилли была львицей, вставшей на защиту детеныша.

На смуглых щеках Брандта выступили красные пятна.

— Жалкая полоумная старуха! — Он громко рассмеялся. — Да они вышвырнут тебя из дома.

— Берегись, как бы я не вышвырнула тебя, — парировала Гилли.

Судя по ее виду, ей до смерти хотелось спустить курок. Стивен подошел к ней и положил руку на дуло.

— Успокойтесь, Гилли. Вы не пристрелите его без того, чтобы оказаться в тюрьме. Пожалейте себя! У нас еще много работы. Лео прислал новую пачку эскизов; вам нужно их посмотреть.

— Трус и подонок! — фыркнула Гилли, бросая на Карла Брандта испепеляющий взгляд, но передала винтовку Стивену. — Никогда тебя не прощу за то, что ты сделал моей Бронте. Или что ты сделал маленькому Максу.

— А ну-ка займись лучше своими делами! — заорал Брандт. — А от наших держись подальше. Макс, иди ко мне. Это тебе говорит отец.

— Отец! Да я откуда знаю! — к всеобщему изумлению, выкрикнул в ответ Макс. — Может быть, мама все это выдумала. А ты уверен, что я твой сын? Я ни капли на тебя не похож, хвала небесам. Почему бы это? Ни в чем я на тебя не похож. Я отказываюсь ехать домой! — Макс, обнаружив в себе запасы мужества, теперь объявлял свою личную декларацию независимости. — Я не хочу, чтобы меня били и запугивали. Я скорее умру, чем пойду к тебе. А где моя мать? Ты не сотворил с ней что-нибудь? Если да, то я тебя убью. Она такая красивая. Почему она столько лет оставалась с тобой?

— Думаю, потому, что ей было страшно, — неумолимо произнес Стивен. — Брандт, ты не найдешь ее, когда вернешься домой. Обе птички улетели из клетки.

— Надолго ли? — язвительно возразил Брандт, но на этот раз его бравада была неубедительна.

— И можешь не сомневаться, я тоже с тобой не поеду, — закричал Нат и схватил безжизненную руку Бронте. — Я останусь с моей девочкой.

— Черта с два! — Стивен спокойно и твердо высвободил руку Бронте. — Все это зашло чересчур далеко, Нат. Ты сейчас отправишься в город с этим вот твоим другом, раз уж ты был готов помогать ему в его грязном деле, а значит — убирайся отсюда. Позвони папаше, он пришлет за тобой транспорт.

Нат покраснел.

— Папа всегда обо мне позаботится, — надменно произнес он. — Чего нельзя сказать о тебе и твоем отце, — не удержался он от насмешки. Он всегда завидовал своему сложному, жесткому двоюродному брату Стивену, который нашел в себе силы отказаться от блистательной будущности. — Бронте, неужели ты вправду хочешь, чтобы я уехал? — взмолился Нат. — В этом во всем нет моей вины. Я люблю тебя. Мне было больно, когда ты одурачила меня, но мне так тебя не хватало. Не думай о моей матери. Она простит тебя со временем.

— Высокомерная сука! — охарактеризовал Брандт мать Ната.

— Простит? — Гилли окинула Ната взглядом. — Сынок, здесь нельзя ставить машины. Так что собирайся и уезжай, пока я не вызвала полицию.

И она шагнула к телефону.

— Ищи приключений на свою голову, Сондерс, — прорычал Брандт, обращаясь к Стивену. — Ясно, у тебя крыша съехала. Как и у твоей матери.

На глазах у измученной Бронте стройный корпус Стивена сделался заметно тверже. Впечатляющие черты его лица помертвели. Было видно, что он готов броситься на противника. Как ни было Бронте больно из-за того, что Стивен не доверился ей, ее первая мысль была о том, чтобы остановить его. Если язык жестов понятен ее отчиму, он должен увидеть, что сейчас от него останется мокрое место. Пусть он заслуживает такого исхода больше, чем кто бы то ни было, Бронте понимала: радость победы будет омрачена тем, что Стивену будет предъявлено обвинение в нападении на человека. А это не должно случиться. Она схватила Стивена за стальную руку. Вцепилась в дорогое ей живое существо.