Тени над Латорицей (Справедливость - мое ремесло - 3) - Владимир Кашин

- Мы всю прилегающую местность вокруг обшарили, до самой Латорицы, в соседних дворах побывали. В канале, что рядом с усадьбой Иллеш, на сто метров влево и вправо по дну прошли. Нашли кеды. Отправили на экспертизу. А ножа нет.

- Полагаете, убийца оставил нож где-нибудь поблизости?

- А зачем он ему - это ведь вещественное доказательство.

- Вы правы, Василий Иванович. Убийца часто старается избавиться от всего того, что связано с его преступлением, особенно от орудия убийства: от ножа, пистолета или чего-нибудь другого. Психологически это легко объяснимо. Выбросив нож, одежду, в которой совершено преступление, он словно открещивается от своего черного дела и говорит самому себе: я - не я и хата не моя, и ничего не случилось, все это приснилось мне в страшном сне, который забыт навсегда. Только, Василий Иванович, нож он, наверно, выбросил не рядом с местом убийства, а уж где-нибудь подальше.

- Возможно, Дмитрий Иванович, но хочется надеяться, что нож все-таки где-нибудь здесь и что мы его отыщем. Отпечатки пальцев на рукоятке дадут ответ: тот ли убийца, кто пил с Каталин. На первой оперативке прокурор Стрелец высказал мнение, что в дом могли войти раньше, до появления убийц. Но Тур с ним не согласился.

- Все может быть, Василий Иванович. Пока ничего отметать не стоит. Любую фантазию, даже то, что бессмыслицей кажется с первого взгляда. Возможно и такое: отдельно гость, отдельно убийство и ограбление. Не будем все валить в одну кучу. Нужно, обязательно нужно найти нож... А вдруг повезет. Василий Иванович, а вдруг... Ну, а как со следами? Хорошо, что земля в ту ночь влажной была после дождя.

- Следов более чем достаточно. Последние по времени - наиболее заметны: две пары ведут от забора к крыльцу и назад. Те же самые следы обнаружены и у забора, там же - свежий окурок "Примы". Значит - лезли через забор. Калитка почему-то не устраивала.

Коваль кивнул.

- Что еще можно сказать о следах? - продолжал Вегер. - Следы резиновых сапог сорок четвертого размера, значит, человек высокого роста. Каблуки стоптаны. Вторая пара следов - китайские кеды, тоже стоптанные, сорокового размера, передняя часть подошвы стерта. На улице перед забором неизвестные топтались на месте. Под забором во дворе следы их чуть глубже - от прыжка.

- А другие следы? - спросил Коваль, листая бумаги, сложенные в папку.

- Третья пара мужских следов ведет уже от калитки и крыльцу, рядом с ними - следы туфель самой Каталин Иллеш, вот что интересно.

- Эти следы могли быть оставлены намного раньше.

- Я тоже об этом подумал, - признался Вегер. - Эти же самые следы, он ткнул пальцем в рисованную схему двора Иллеш, на которой были обозначены следы, - ведут потом от крыльца назад, к калитке. Назад неизвестный возвращался один, но это еще ни о чем не говорит. О его обуви сказано только, что это полуботинки сорок третьего размера и почти новые подошва и каблук не стоптаны, походка - с каблука на носок... Может быть, в первую очередь надо поинтересоваться сапогами и кедами этих заборных акробатов?

- Конечно, - согласился Коваль. - Но не следует забывать и об отпечатках пальцев на рюмке, и о полуботинках сорок третьего размера, вошедших во двор через калитку. Вы проверяли обувь брата Каталин? Еще нет? Поинтересуйтесь прежде всего, какой размер он носит. Не забывайте, что в доме ждали гостя, своего человека: запертая в сарае собака и заранее накормленная корова - чтобы не мычала! Дело действительно запутанное, но мы себе дел не выбираем, их нам сама жизнь подбрасывает... Вы уже были на вокзале?

- Еще не был.

- Тогда я сам пойду. Междугородные автобусы что-нибудь дали? спросил Коваль, возвращая Вегеру папку.

Капитан отрицательно покачал головой.

- В аэропорту были? В Ужгороде?

- Поехал лейтенант Габор. Еще не звонил.

- Значит, пока ничего нового. Хуже нет, когда не за что ухватиться. В таких случаях даже ошибочные версии могут помочь. - Коваль достал "Беломор", прикурил и закашлялся. - Почти пачку до обеда выкурил. Легкие не выдерживают. А бросить не могу. Силы воли не хватает. Врачи запрещают, но, знаете, пока гром не грянет... Выгонят на пенсию - брошу... Так вот, даже ошибочные версии в таких случаях полезны. Не надо только увлекаться ими и тратить на них много времени. Но вначале они свою роль сыграют. Проверяя, отбрасывая лишнее, иной раз случайно наткнешься на истину. Ведь, в конце-то концов, все на свете так или иначе связано, и главное со второстепенным - тоже. Плохо только, что на это второстепенное времени не дают!

Коваль налил себе воды из высокого графина.

- Ах ты, теплая. И в водопроводе, наверно, такая же?

- Сейчас принесу холодной, - Вегер взял графин со стола.

- Спасибо, - остановил его подполковник. - По дороге на вокзал газировки выпью. Вы лучше шторы задерните. Солнце бьет, как из пушки. Как вы только терпите - так ведь и мозг расплавиться может.

Коваль встал. Пока Вегер дергал штору, с которой при каждом движении, играя блестками в ярких лучах, осыпалась пыль, подполковник шагал из угла в угол по тесному кабинету начальника розыска. Наконец сказал:

- У вас есть, конечно, фотографии местных рецидивистов. Распорядитесь, пожалуйста, чтобы мне их принесли. Сейчас.

Спустя несколько минут фотографии эти уже лежали в портфеле подполковника.

- Я скоро вернусь. Вы будете здесь?

- Да, Дмитрий Иванович.

- Поговорим тогда о других версиях. Приготовьте, в частности, справку на брата Каталин Иллеш - Эрнста Шефера, а также сведения о ее мужьях.

Капитан позвонил в картотеку, а Коваль не без отвращения все-таки выпил теплой воды. Внимательно посмотрев на Вегера, он заметил, что у капитана за два дня, в течение которых они знакомы, опухли веки. "Плохо спит", - подумал Коваль.

3

Вызванный подполковником в кабинет начальника станции сутулый и стеснительный молодой человек долго рассматривал пачку фотографий. Начальник станции сказал:

- Ночью дежурил другой кассир - Клавдия Павловна. А утром шестнадцатого заступил Иван Семенович.

Иван Семенович напрягал память, нервничал, боясь ошибиться или сказать что-нибудь не так, как нужно. Он снова и снова разглядывал фотографии, перебирая их и кладя на стол. Коваль терпеливо ждал.

- Вот этот, по-моему, брал шестнадцатого два билета до Киева, наконец проговорил кассир. - На поезд Белград - Москва. - Кассир протянул Ковалю одну из фотографий.

- Именно этот? Посмотрите еще раз. Внимательно.

- Не ошибитесь, я вас очень прошу, Иван Семенович. Это ведь для милиции, для дела очень важно, - склонился над фотографиями и начальник станции. - Внимательно смотрите, не обманите нас.

Стеснительный кассир совсем растерялся.

- Зачем же я буду обманывать? - удивился он. - Остальных я не видел. Только вот этого. Худощавого. Он еще спросил, когда поезд прибывает в Киев. Взял два купейных. Я помню. На этот поезд народу немного бывает...

- Ясно, - резюмировал Коваль. - И два билета? - Подполковник сам не заметил, что удовлетворенно улыбнулся.

- Два.

- Оба до Киева?

- Оба. - Кассир заморгал глазами, словно собираясь заплакать, если ему не поверят. - Честное слово!

- Ну хорошо. А в котором часу он приходил за билетами?

- Утром... То есть не совсем утром - пожалуй, в полдень.

- А поезд отправляется когда?

- Белград - Москва - под вечер, - спешно ответил начальник станции, немного обидевшись, что обращаются не к нему, и непременно желая хоть чем-нибудь быть полезным. - В девятнадцать по нашему, железнодорожному, времени, а по местному - в восемнадцать.

- Вы ничего особенного не заметили в его поведении? - кивнув на фотографию, снова обратился Коваль к кассиру. - Вел себя нормально?

- Я не обратил внимания, - сказал кассир, словно извиняясь, - не думал, что это понадобится.

- Ну ничего, - успокоил его Коваль. - Вы и так нам помогли.

- Кажется, этот человек высокого роста, он вроде бы наклонялся к окошку. Но точно сказать не могу.

- Высокого роста? Так... - Подполковник задумался. - А скажите, пожалуйста, сколько всего билетов продали вы в тот день?

- Не помню. Много.

- Это можно уточнить, - вмешался начальник станции.

- А на этот поезд?

- Четыре... Нет - пять. Конечно, пять! Еще один перед самым отходом. Вылетело из головы.

- Если нужно, я сейчас проверю, сколько было продано билетов в тот день, - сказал начальник станции. - А вам, Иван Семенович, следует быть точным. Ведь вы - свидетель. - И он принялся листать журнал.

- А другие пассажиры, купившие билеты на этот поезд, местные? продолжал спрашивать Ивана Семеновича подполковник. - Вы их знаете?

Кассир молчал.

- Ну, Иван Семенович? - не выдержал начальник станции.

- Припоминаю их, но не точно, - произнес наконец кассир.

- Вот что, Иван Семенович, - улыбнулся Коваль. - Подумайте, вспомните. И приходите в милицию. Спросите меня, подполковника Коваля, или капитана Вегера... Вы его знаете?

Оба железнодорожника закивали головами.