Единственный чеченец и другие рассказы - Антон Блажко

— Слыхал? — обменивались впечатлениями бойцы. — Чертяка какой, войной ушибленный!

— А че, — дымил желтой ростовской «Примой» с фильтром другой, нормалек. Если б все до конца так действовали, порядок давно бы был.

— Какой тут порядок, сам посуди: захотели чичи своим племенем жить или тейпом, а им штырь в глотку по самое не хочу. Раз прибалты цивильные и без нефти, им позволили свалить, вся Эстония меньше этого района, у казахов-туркменов и то какая-то независимость, а ичкерам — жуй?

— А людей кто воровал, машины по всей России, баксы фальшивые шлепали и по всему Кавказу беспредел разводили? Ты их защищаешь, а как бошки резали и снимали кино, видел?

— Никого я не защищаю, хрена они мне, просто сколько наших в итоге погибло. А те, что жили тут раньше — дома оставили, превратились в бомжей… Стоит оно того? Всех дел было поставить настоящую границу, сами бы передохли, сгрызли друг друга и в конце концов запросились назад.

— Раз такой умный, чего ехал сюда?

Чего ехали все; в сводный отряд записывали не просто добровольцев, а лучших из них на руководительский взгляд. Желающих оказалось так много, что вокруг командировки плели интриги, ссорились, едва не совали начальству взяток. Восемьсот рублей в день не снились даже тем, кто занимался делами, большинство же пробавлялось охранной халтурой да мелким грабительством. Хотелось и овеяться славой, побывать на войне, пусть все знали, что простая милиция в настоящих боевых действиях не участвовала, даже когда они шли. Стратегам наверху точно известно, как нужно и что: армия ломает организованное сопротивление, дальше приходит черед "внутренних органов", земля-то своя, просто взбунтовавшаяся. Главное — четко распределить функции и поставить задачи, добиваясь их выполнения бичем приказов и взысканий что на фронте, что при окрашивании листвы в образцово-проказательный цвет. На деле получалось не совсем так, молотил «Град» девственно-пустые ущелья, а колонны попадали в клещи боевиков далеко от передовых позиций, в неразберихе части сражались друг с другом, но за то генералы ответственности уже не несли.

Операр, участковые, дознаватели и прочие инспекторы остро завидовали отъезжающим. Хотели бы многие, но для выполнения соответствующих задач брали только определенную службу. Это за бугром любого копа от Австралии до Аляски, стоит ему только кивнуть «да», с почетом зашлют куда-нибудь в Скопье, где палят лишь дети из разноцветных пугачей. И будет он сниматься у единственного сгоревшего дома, торжественно объезжать с дозором солнечные улочки, лениво прикидывая цифры на счету. Военный механизм есть прежде всего порядок, организованность, план. На постах должны стоять постовые, и поедут те, кто пишет с тремя ошибками в двух словах и редко просыхает, но числится по нужному разряду и устраивает начальство. Жаждущие длинных рублей господа офицеры при всем опыте пусть заткнуться и с боевым рвением исполняют свои обязанности, которых никто не отменял! В том числе заменят младших товарищей, ежедневно патрулируя оголенную территорию. Операция «Вихрь-Антитеррор» идет по стране который год, а где показатели? Если где-нибудь в Певеке до сих пор не задержан хоть один террорист — значит, работаем плохо. С экстремизмом каждый должен бороться на своем месте и давать результат!

— На хрена я получал эти звезды? — сокрушались недавно вышедшие из патрульно-постовой…

Сводный отряд набирали из всех отделов района и непосредственно роты ППС. Постовую службу лихорадило реорганизацией уже долго: опамятовавшись вдруг, что в 80-х она была самостоятельно-целокупной, возродили для повышения эффективности отдельные подразделения при управлениях внутренних дел ротной численности, отобрав половину штатов с «земли». Вскоре пришла следующая волна гигантомании и укрупнений, постовых собрали в батальон с полной номенклатурой командования, которое за отсутствием помещений ютилось где придется, а рядовой состав получал оружие, как и прежде, в территориальных дежурных частях. Половина транспорта последних также отошла к батальону. Возникали анекдотические ситуации: люто эксплуатируемая отделенческая машина в очередной раз ломалась, ставилась на долгий ремонт, и дежурный-майор шел просить сержанта выполнить заявку. Тот недовольно отвечал — у нас свои задачи, шеф запретил помогать вам без приказа, и увешанный как елка автоматом, броником, пистолем, каской и палкой участковый бежал на очередную квартирную драку сам…

Никакого интенсифицирования, аналогично хрущевским госхозам, не получилось. Отлов преступных элементов против ожидаемого не возрос, деятельность по-прежнему сводилась к ловле пьяных с лицами без прописки, уличных бабок-торговок, каковых исправно задерживалось требуемое число. Многократно увеличился только грабеж. Если вчера, сегодня, завтра, через месяц и даже год постовой является на один и тот же рынок, знает всех обитателей, ручкается с главным хачом и заказывает меню на обед, он не станет давить купцов чрезвычайными поборами с целью набить карман прямо сейчас. Когда же он не знает, будет ли послан в наряд на другой конец «земли» или за провинность охранять вытрезвитель, пестовать дойную скотину ему ни к чему. Повторялась в миниатюре история смены Петром воевод (либо царями новейшего времени правительств): швырял мерзавцев из края в край, не давая прирасти к месту, ссылал и даже вешал, чтобы укротить мздоимство и воровство, а получал лишь челобитные от неблагодарного народа — оставь, государь, какого ни есть упыря, насосется да стихнет, инда от новых уж спасу нет. Верхи, впрочем, это заботило мало, система «прозрачна», известно все про всех, но пока не зарвался или попал под компанию, выдавай показатели да лишку не бузи.

Однако что-то наверху провернулось, службу опять велели преобразовать, из лучших верно побуждений. Сократив численность вновь до роты, половину людей слили обратно в территориальные подразделения, комбата услали на заслуженный отдых, как ни сопротивлялся почти обретший желанную вторую звезду алкаш-майор с четвертьвековым стажем. Заместители и даже бывшие ротные ушли кто куда; эту стадию пертурбаций и застала командировка в Чечню.

Быстро набранный сводный отряд на декаду загнали в учебный центр первоначальной подготовки, где для отправляемых на юг ввели особый спеццикл. Четверо мэнов в неуставной черной форме, как после выяснилось, просто бывших вэвэшников без всяких «наз», парили классификацией взрывчатых веществ, инженерных боеприпасов и самодельных устройств, требованиями безопасности при проверке зданий, улиц и мостов. За отсутствием персональных носимых армейских станций «Моторола», "Стандарт" и «Айком» изучали их технические данные, назначение и виды связи (радио, проводная и радиотелефонная). Бегали идиотами на виду скалящихся в окна слушателей-новичков и людей на дороге по заросшему пустырю, отрабатывали действия группой и в парах. Выбрасывали пальцами знаки глухонемых — понял, пошел, закат (отход) и восход (за родину!). После этого отряд повезли на медкомиссию, которую со скрипом преодолели без потерь. Наиболее распространенными у парней и молодых мужчин оказались сердечно-сосудистые неполадки и также печень. Ряду лиц назначили дополнительные обследования и за скромный гешефт, усиленный нажимом по каналам, признали годными в конце концов. Зато на психологической диагностике, которую пять товарищей не прошли даже с третьего раза, мымры уперлись насмерть: олигофренов с имбецилами не допустим, зачем нам ответственность на себя брать. Испробованные методы оказались бессильны, начальство приказало сменить бойцов на кого-нибудь поприличней. Но командир отряда своей властью постановил: хлопцы, решайте до отъезда вопрос как хотите. Если уж совсем никак — хрен с ним, протащу вас на страх и риск, но если там чего накосорезите, я вам лично мозги прочищу вот чем! Кулаки у него были дай Боже.

Еще три недели отряд мариновался без дела. Не распускать же сформированное, утрамбованное, прошедшее все комиссии и учебы подразделение, которое без узды вмиг успеет разложиться, переболеть, взять краткосрочные отпуска по семейным обстоятельствам и залететь на уголовные дела. Пытались было возить за город на стрельбище, но выделявший транспорт шефский автопарк застонал — лимит бензина исчерпался в три дня, а бойцы расстреляли патроны на год вперед. Поскольку в милиции автоматов мало, ездили с четырьмя дребезжащими АКСУ, и пока тридцать рыл по разу прикладывались с пробно-зачетными, подходом к мишеням и возвращению на огневой рубеж, вылетал полный рабочий день. Чистить стволы никто не хотел, приходилось заставлять с матом. К тому же заслезили дожди, погода испортилась, и начальство велело проводить в ленинской комнате занятия, не раскрыв их суть — зубрить ли устав или теоретически отрабатывать строевые приемы. Возглавивший отряд комвзвод одного из отделов взялся за дело сам. Избрав класс службы при медвытрезвителе штаб-квартирой, он перенес туда «учебу» и поставил наконец дельную задачу: искать спонсоров. На приданном «козелке» объезжали всякую мелочь, бывшую под рукой низового состава, использовали личные связи чинов выше, собирая деньги на покупку снаряжения, амуниции и всякий провиант консервы, сгущенку, макароны, сахар, запаянную в вакуум колбасу, муку и спирт. Выясняли в ОМОНе и побывавших районах, что нужно в первую очередь и ценится больше всего. Закупали в магазине "Солдат удачи" разгрузники, кроссыр, майки-сетки на жару, ветрозащитные плащевые комбинезоны и куртки с подстежкой — два месяца большой срок, хоть и лето на дворе, колотун-бабай ночью достанет, если в горы зашлют.