Чудо - Ирвин Уоллес

Из окна своего кабинета, расположенного на втором этаже, Эдит Мур видела, что небо посерело, Лондон стал затягиваться мутной пеленой смога, а сверху посыпал мелкий дождь.

Бросив взгляд на циферблат часов, стоявших на ее столе, она поняла, что пора уходить. Нет, не на обед, а в связи с гораздо более необычным событием — на встречу, назначенную ей архиепископом Хеннингом. Этот выдающийся человек, с которым раньше ей довелось встретиться всего один раз, позвонил ей накануне и спросил, удобно ли ей зайти к нему на следующий день. Он сказал, что будет ожидать ее в канцелярии Вестминстерского собора[13] на Эшли-плейс. Их встреча, сказал архиепископ, не займет много времени, но при этом будет весьма важной.

С самого утра Эдит Мур сгорала от нетерпения в предвкушении этого события, не в силах сосредоточиться на работе, хотя дел было невпроворот. К счастью, ее босс, хозяин агентства по подбору актеров, уехал из конторы по делам и ей не нужно было печатать письма под его заунывную диктовку.

Наконец часы на столе сказали ей, что пора отправляться. Если она выйдет прямо сейчас и ей посчастливится поймать такси, она доберется до нужного места вовремя и загадка быстро разрешится. Поднявшись со стула, Эдит сняла с вешалки бежевый плащ, надела его и посмотрелась в узкое зеркало на стене. Приталенный плащ делал ее стройнее.

Эдит не строила иллюзий относительно своей внешности. Короткие волосы, плоское, скучное, словно брюссельская капуста, лицо, коренастая фигура сорокалетней женщины. Все это вряд ли могло бы помочь ей стать звездой подиума. Поэтому она считала, что судьба преподнесла ей фантастический подарок, позволив заполучить в мужья такого блистательного умницу и непоседу, как Регги Мур. Ни разу за все восемь лет их совместной жизни он не дал ей понять, что устал от нее, и ни разу за все это время (она была уверена в этом) не изменил ей.

Окрыленная, Эдит вышла из кабинета, сбежала по двум лестничным пролетам и выскочила на Уордур-стрит, как всегда в это время забитую плотным потоком машин. Заметив свободное такси, Эдит сошла с мокрого тротуара и подняла руку. Через полминуты она уже уютно устроилась в сухом и теплом салоне машины. Назвав водителю нужный адрес, она откинулась на спинку сиденья, расстегнула плащ и позволила себе расслабиться.

Эдит размышляла о том, по какой причине она вдруг понадобилась архиепископу Хеннингу, и напрягла память, пытаясь вспомнить тот единственный раз, когда ей довелось общаться с этим титулованным иерархом. Разумеется, это было связано с Лурдом, точнее, с тем фантастическим событием, которое с ней там произошло.

Мотор такси мягко заурчал, и машина тронулась вперед, а Эдит пустилась в путешествие по волнам памяти.

Это случилось сразу после того, как они с мужем отметили третью годовщину со дня свадьбы, то есть пять лет назад. Эдит, работавшую в агентстве по кастингу, неожиданно повысили, назначив личным секретарем шефа и увеличив ей зарплату. Регги к тому времени тоже добился заметных успехов в реализации своего очередного блестящего плана. Он пытался привить американский бейсбол на британской почве. Впоследствии, правда, все его планы с треском провалились из-за бойкота, объявленного ему тупоголовыми фанатиками английского крикета, но в тот период у них обоих все шло просто замечательно. И тут нагрянула болезнь.

Эдит внезапно утратила аппетит, и одновременно с этим ее стали донимать боли в левом бедре. Обеспокоенная, она пошла на прием к семейному врачу, тот направил ее к специалисту, а последний, в свою очередь, положил Эдит в больницу. Ей сделали обширную радиографию, биопсию мышечных тканей, исследование костного мозга, а также множество других анализов, о которых теперь ей и вспоминать не хотелось. Затем она вернулась на работу и с затаенным страхом стала ожидать вынесения вердикта.

И вот диагноз поставлен: саркома, злокачественная опухоль, поразившая соединительные ткани подвздошной кости[14]. Заболевание, лечить которое современная наука еще не научилась. Несмотря на проведенную хирургическую операцию, интенсивный лекарственный курс и лошадиные дозы витаминов, состояние больной продолжало ухудшаться: опухоль разрасталась, поражая все новые и новые участки ткани. Эдит не строила иллюзий относительно уготованного ей будущего. Она понимала, что очень скоро превратится в нетрудоспособного инвалида, затем утратит способность передвигаться и вскоре после этого умрет.

Зная, что обречена, Эдит оставила работу и стала искать любые возможные пути к спасению. Узнав о бедственном положении Эдит, их приходской священник отец Вудкорт был столь добр, что пригласил ее к себе на беседу. Почему «столь добр»? Да потому, что она не видела его со дня свадьбы, перестала ходить в церковь, исповедоваться и, как и Регги, почти забыла о том, что она католичка. И вот теперь отец Вудкорт напомнил ей, что он уже несколько лет подряд сопровождает группы паломников, ежегодно отправляющиеся из Лондона в Лурд, и если она захочет принять участие в паломничестве этим летом, для нее непременно найдется место в группе. Разумеется, сказал отец Вудкорт, он не может гарантировать улучшение ее здоровья, но в последние два года он стал свидетелем нескольких необъяснимых случаев исцеления среди тех, кто приезжал поклониться святым местам.

Эдит колебалась, не зная, что ответить, но разве у нее был выбор? Обсудив предложение святого отца с Регги и узнав, что ее овдовевший отец сможет одолжить ей денег, Эдит все же решилась и записалась в группу паломников.

За первые три дня пребывания в Лурде и визитов в пещеру, когда она едва могла ковылять, опираясь на костыли, ее физическое состояние не улучшилось ни на йоту, но, несмотря на это, в душе ее возникло ощущение спокойствия и зародилась надежда. Последовавшие зима и весна были наполнены сильными болями и еще более заметным снижением подвижности. Хотя из-за отсутствия работы и провала блистательных планов Регги они испытывали значительные финансовые затруднения, Эдит настояла на том, чтобы совершить еще одно паломничество в Лурд с отцом Вудкортом.

В последний день пребывания в Лурде, помолившись в Чудесном гроте, испив из святого источника и совершив омовение этой же водой, Эдит вдруг обнаружила, что не нуждается больше в костылях и может передвигаться самостоятельно. Вскоре боли прекратились, наступила ремиссия, начали восстанавливаться соединительные ткани. Она снова стала совершенно здоровым человеком. После еще трех посещений святых мест шестнадцать авторитетных врачей из Лондона и Медицинского бюро Лурда официально засвидетельствовали случай чудесного исцеления.

Примерно год назад Эдит вернулась на работу в агентство. Регги проявлял все большую изобретательность в придумывании самых невероятных проектов, каждый из которых, по его глубокому убеждению, сулил золотые горы. Он пытался организовать английскую футбольную команду, состоящую исключительно из чернокожих игроков, частное детективное агентство, в котором были бы собраны звезды сыска из всех областей криминалистики, рок-группу лилипутов. Однако каждый раз гений Регги упирался в какие-нибудь непредвиденные обстоятельства, и все его проекты лопались подобно мыльным пузырям.

Тем временем отец Эдит, успевший стать свидетелем чудесного исцеления дочери и порадоваться за нее, умер, оставив ей пятьдесят тысяч фунтов. Это была весьма значительная сумма. Они положили ее на накопительный счет в банке, и Эдит доходчиво объяснила мужу, что эти деньги ни при каких обстоятельствах не будут потрачены на его завиральные идеи, а будут храниться на черный день, чтобы поддержать их семью, если Эдит когда-нибудь вновь потеряет работу, или до тех пор, пока врачи не дадут ей стопроцентную гарантию, что она окончательно выздоровела и теперь ей ничто не грозит.

С головой погрузившись в воспоминания, Эдит не заметила, как такси доехало до Эшли-плейс и остановилось напротив главного входа в Вестминстерский собор.

— Приехали, мэм,— сказал водитель.

Эдит расплатилась по счетчику, добавила щедрые чаевые, которым таксист был обязан ее хорошему настроению, и вышла из машины. Поднявшись по скользким от дождя ступеням, она вошла в собор.

Ей объяснили, как найти кабинет архиепископа. Открыв дверь, она с удивлением обнаружила, что в небольшой, со вкусом обставленной комнате ее ожидают трое мужчин. Когда она вошла, все трое встали. Строгого, широкого в кости архиепископа она узнала сразу, а двоих других вообще знала давно и близко. Одним был ее приходской священник, отец Вудкорт, как всегда моложавый и розовощекий. Второй мужчина с окладистой бородой был не кем иным, как удивительным доктором Макинтошем, врачом, который следил за состоянием ее здоровья во время последнего паломничества в Лурд.