Неизвестные герои - Александра Романовна Конюкова

живут в одном доме, вы его восстановите и займетесь хозяйством. Но это уже будет без меня, я буду вам лишь мешать, я неполноценная, я буду обузой! Я всегда любила мечтать, трудиться, не любила сидеть на месте, а сейчас я буду лишь грузом и лишним для вас ртом. Моя гордость не позволит, чтобы вы надо мной тряслись и бегали, мне лучше не возвращаться. Не считайте это предательством, лицемерием, я просто не смогу так жить. Это последнее письмо, которое вы от меня получите. Прощайте, живите счастливо и не ссорьтесь.

Ваша дочь, сестра и тетя, Ксения Ивановна Белоусова.

P.S. Ксения Ивановна Белоусова – героиня, которую так и не нашла её награда ни при жизни, ни после смерти…У нее нет ни орденов, ни медалей. Да они ей и ни к чему, так как главной своей наградой она считала спасенные ею жизни детей, стариков, солдат на поле боя… Мой прадед ее нашел и, после долгих ссор, уговоров и истерик привез домой. По рассказам моих родственников, она прожила недолгую, но весьма счастливую жизнь, ведь она умерла в кругу любящих ее людей!

изгой времени

– Маленький фашист!

– Фашистенок!

– Немчонок поганый!

– Немецкая подстилка ты и твоя мать! – кричали дети, гоняя по селу маленького Мишу. Он падал, но тут же упрямо поднимался и снова бежал, размазывая слезы по измученном личику.

Послевоенное время – жестокое время. Люди потеряли все человеческое, что имели когда-то, осталась лишь горстка на всех; холод, голод, боль ожесточили взрослых и даже детей, которые, казалось, должны быть носителями доброты и душевной чистоты.

А мальчишка все бежал, гонимый руганью и кулаками. Наконец, впереди, показался лес, а вместе с ним и спасительный дом, в котором ждала мамочка.

Мишина мама, Алена, развешивала белье, когда услышала приближающиеся крики. Поняв, что происходит, она бросилась на встречу сыну. Миша прижался к ней и замер, прислушиваясь к затихающим детским голосам.

–Миша, родненький! Прости меня, – Алена упала к ногам сына. – Слава Богу, ты цел!

–Ма, перестань, вставай, видишь со мной все хорошо.

Мишенька рос очень робким, но мама чаще называла это скромностью и кроткостью. Безразличный к общению малыш таил в глубине души обиду ко всему, что его окружало: к вечно опекающей матери, к жестоким деревенским детям и даже проходящей мимо кошке. Для ребят мальчишка прознался слабаком, маменькиным сынком и просто чужим.

Рожденный от немецкого солдата, мальчик просто не мог надеяться на понимание. В войну немцы брали деревни в свои руки, часть женщин становились прислугой, а оставшихся перегоняли в концлагеря. Насилия им было не избежать, а сопротивляться бесполезно, ведь это верная смерть и нередко мучительная.«Гляди, не попадайся под шальные пуля пьяных и разгневанных солдат, готовь, стирай и не отказывай, только так мы живы и остались» – часто говорила Мишина мать.

Жестокое время требует не менее жестоких мер по решению проблем. Женщины, родившие от фашистов, топили или душили новорожденных младенцев. Мама Миши – Алена, была к тому моменту полной сиротой: отец погиб в первые дни войны, мать умерла от горя – не выдержало сердце. После стольких потерь девушка не смогла убить единственного родного человека. Односельчанки не поняли и не приняли ее решение оставить ребенка от немца. Алену считали позором деревни и спровадили вместе с сыном на край деревни, куда редко доходили люди и почта.

Алена Ильинична безмерно любила сына –уж очень похож был на своего отца. Женщина утаила, что Миша появился на свет от любви простой сиротки и капитана Фреда. Когда его люди вошли в деревню, Фред поселился в ее доме. Сначала она боялась его, как огня, но позже начала замечать знаки внимания от немца, который к тому, же был хорош собой и неплохо говорил на русском. Одинокая и несчастная девушка поверила в доброту и чувства мужчины.

Несколько месяцев длились их отношения. Фред уверял, что не хотел воевать, просто так сложилось, ведь он из семьи военных и выбора у него не было. Часто сидя за столом с рюмкой в руках, он рассказывал, как помогал русским гражданским, давая еду и воду. Как часто не стрелял в русских солдат, а если брали в плен, то незаметно подкидывал к их ногам хлеб. Его рассказы завораживали сонную девушку, жаль она не знала правды.

Не было у него военной семьи, Фред пошел на войну добровольцем. Гражданским не помогал едой, а лишь отбирал её. В спины русским солдатам стрелял больше, чем пролила слез каждая мать, потерявшая на своих руках дитя. Русский выучил, чтобы узнавать интересную для него и его страны информацию. Обещания забрать ее и сына после войны с собой в Германию были ложью, что так грела сердце бедной девушки.

Но Алена все продолжала ждать, что может быть капитан ее грез, все-таки сдержит свое обещание и она уедет туда, где ее с сыном больше никто не осудит.

Миша же в своих мечтах видел отца широкоплечим бородатым генералом, который любит его и маму. Просто сейчас он не может приехать, а так он, конечно же, помнит о сыне и ждет с ним встречи.

Так проходили дни, но капитан все не возвращался.

Алена вытирала кровь с лица сына, напевая выдуманные строчки:

«Люли, люли, люли

От чего ж ты ветер дуешь?

От чего мою косу не бережешь?

Люли, люли, люли

Чего ж небосвод

Так не утих и не пришел к моим рукам

Поиграли бы в заклад»

– Мам, перестань петь,– Миша нахмурился и оттолкнул руку Алены.

– Перестать? А раньше тебе нравилось, когда я придумывала песенки, и папе твоему бы понравилось…

– Нет здесь папы! – голос мальчика зазвенел. – Нет его, не придет он.

– Мишенька, – мама потянулась к сыну дрожащей рукой, – ты чего, что ты такое говоришь?

– Не трогай, – мальчишка закричал, – все так говорят. А еще говорят, что я не человек, а фашистенок и лучше мне умереть. А знаешь, что они говорят про тебя?

– Сыночек, не надо плакать, все будет хорошо.

– Я их ненавижу, всех ненавижу, тебя и отца тоже, – Миша закрыл лицо руками и заплакал, в один миг его тело обмякло, и он упал на колени матери.

За окном темнело, на столе догорала свеча, освещая лицо Алены, искаженное болью. Ничто не ранит родителей сильнее, чем грубые и обидные слова собственных детей. Когда отца забрали на фронт, девушка научилась плакать молча, так как плач раздражал ее мать. После ухода Фреда, Алена ни разу не показывала слез сыну, всегда улыбалась и повторяла, что все будет хорошо.

Лежа у мамы на коленях, Миша все еще тихо всхлипывал. Алена пальцами пыталась расчесать его грязные спутанные волосы, нужно было чем-то занять руки, которые так рьяно хотели вырвать сердце из груди и отдать сыну. Вдруг плечи девушки