Неизвестные герои - Александра Романовна Конюкова

сторону, и мы оказались лицом к лицу. Увидев мои глаза в свете луны, она подпрыгнула.

– Господи, разве можно так людей пугать? Ведьма голубоглазая.

Я тихо начала хихикать, каждый раз вспоминая ее лицо и слова.

– Полно тебе, хватит смеяться, ты сейчас Тому разбудишь…

Мой смех не унимался, Тоня гневно на меня посмотрела и отвернулась к стене. Я перестала смеяться и начала звать Тоня чтобы она повернулась ко мне.

– Отстань, я спать хочу.

– Кто тебе не дает?

–Ты!

– Я тебя прошу всего лишь повернуться.

– Если я повернусь, то ты тогда отстанешь от меня?

– Да!

– Ладно, но учти, я не намерена разговаривать, я хочу спать, я устала, – пробубнив это, Тоня начала тих поворачиваться. Мы встретились взглядом, и её как будто передернуло, она уже хотела опять отвернуться, но остановилась и просто отвела взгляд на дверь.

Тишина длилась минут пятнадцать, именно настолько меня хватило. Я начала ее расспрашивать, о ее прошлой жизни, до войны. Я смогла ее разговорить, и при этом она даже не начала ругаться и словно забыла, что хотела спать.

– Деревня небольшая, домов двадцать, жители деревни занимаются рыбной ловлей, охотой. Мой дом находится на окраине деревни N, за домом лес, а справа степное поле. Если пройти лес можно увидеть вдали горы, я часто гуляю по лесу.

– По рассказу, там очень красиво, – впадая в дремоту, сказала, я представляла эту, деревню лес.

– Ты даже не представляешь на сколько…

– Как ты живешь одна? Это же скучно и домашние дела все на тебе. Вот у нас большая семья у каждого свои обязанности. Я самая старшая из детей, Леше девять лет, Анюте тринадцать. О… Боже, им уже больше. Это я назвала их года до войны. Четыре года – целая жизнь. Я не знаю, живы ли они вообще. А если и живы, вдруг они уже забыли меня и не узнают…

– Эй, ты чего? Я уверена они помнят такую прекрасную сестру, как ты…

– Правда? Но ведь, ведь я их и обидеть иногда могла…– я повернулась га Тоню и посмотрела на нее ожидая какого-то ответа.

– Все мы друг друга обещаем, милая… – При ее слове «милая» я аж подскочила и оперлась на локти, ласковое обращение от нее было услышать большая редкость, я повернула голову на нее чтобы посмотреть глаза и услышать, что она скажет дальше. – Но это не значит, что ты плохая и они тебя не любят.

– Надя, Надюш, просыпайся солнце, пора вставать. Мы с Тоней через две станции выходим.

– Ммм не, Тамара Васильевна дайте еще поспать, потом выйдете, – я перевернулась на другой бок и засунула руки под подушку и задремала, потом меня словно током ударило, и я подскочила, зацепилась за край одеяла и упала на пол. – Тамара Васильевна, я встала, все я встала!

Я встала с пола и осмотрелась, каюта была уже пуста: «Не уже ли сошли с поезда, не попрощавшись… надо их поискать, вдруг еще не поздно». Я выбежала, в чем была за дверку и побежала в сторону центрального выхода. Я пробегала вдоль прохода стояли люди, я не смотрела на них и бежала в перед и тут резко кто-то схватил меня за локоть, и я чуть ли не упала и повернулась в сторону того, кто меня дернул от моей цели:

– Дорогая, ты куда в таком виде путь держишь? – это была Тамар Васильевна, она все так же красиво и по-старчески свежо улыбалась

– О. Господи, я уже думала, что сошли…– Я прыгнула ей на шею и повисла, крепко обняв за шею, на глазах появились слезы.

– Милая ты чего плачешь то? Опять сон страшный приснился? – Она немного меня отодвинула и подняло лицо, чтобы посмотреть в глаза и с первого мига понять, что случилось.

– Нет, нет не снился. Я уже боялась, что не смогла попрощаться с вами…

– Я тебя будила, но ты так сладко спала, что мы решили прогуляться с Тоней по вагонам и дать тебе выспаться. Милая, мы выходим на следующей…

– Как уже? Зря вы меня не разбудили!

– Смотри те на неё! Будят – не нравится, не будят тоже не нравится, вы мадам определитесь уже что ли! – раздался громкий и напоминая свист голос Тони, она была в нескольких шагах от нас, я мгновенно отпустила шею Тамары и бросилась на неё, я весела на ней, как ребенок, а она стояла прямо, как солдат, хотя, она настоящий солдат. – Что это за нежности с самого утра? Слазь с меня!

– Неа, не отпущу. Я не знаю, когда мне доведется еще с вами увидится, так что не мешай мне обнимать тебя.

– Ладно, только не долго, – сказав то, она наконец тоже обняла меня.

– Хорошо.

– Вот и все кончился наш совместный путь, к твоей станции поезд приедет уже следующим утром, не скучай без нас. Приезжай, как -нибудь в гости, – мы обнялись с Тамарой Васильевной она уже ступила на паром станции, как я подошла к Тоне.

Она меня первая меня крепко обняла и прошептала на ухо: «Если твои дома тебя не примут, приезжай ко мне, у меня места хватит в доме на двоих»

– Что почему мои не примут меня?

– Потом поймешь и вспомнишь мои слова…– она грустно посмотрела на меня и быстро вышла с вагона.

– Стой! Тоня, что ты имеешь в виду?!

Но она не ответила и скрылась в толпе. Её слова потом еще долго крутились у меня в голове. «Почему меня не примут мои дома? Неужели мама с бабушкой на меня обиделись, что я убежала из дома и не писала. Ну я же не по своей прихоти не писал, а просто возможности не было. Интересно, отец узнал ли, что я убежала из дома.»

– Девушка, девушка вставайте, мы подъезжаем. – проводница уже устала меня будить и уже начала злится.

Я ели открыла глаза и сказала девушке, что встаю и поблагодарила, что она разбудила меня. Пробежав глазами по всей каюте, мне стало очень грустно, потому что я была одна в пустой каюте, ни тебе добрых слов Тамары «голубушка», «милая», ни подколов Тони.

Но грустить не было нужды, ведь я скоро буду дома и увижу родителей, бабушку и младшего брата и сестру, родную деревню и родные просторы.

Я начала собирать свои вещи в свой верный узелок и тут прогремел предупреждение граммофона о том, что через десять минут мы прибудем на станцию, сборы ускорились и я вышла в вагон. Проходила мимо окон голова была повернута влево, в сторону окон. Прекрасные пейзажи, на которые я любовалась все так называемое путешествие, сменялись сначала на одиночные дома, а уже потом целыми деревнями и городами.

«Я вернулась к жизнь, я жива. Много людей, кого-то встречают, кого-то провожают, кто-то на кого-то кричит. Гудок