«Если», 2012 № 07 - Журнал «Если»

— Я понимаю.

— Надеюсь. Думаешь, я слишком унылый? Это одно из обвинений Кристин.

— Не знаю. По-моему, все в порядке.

— Мне тоже так кажется.

— У вас же нет детей, так?

— Да. Только Кори.

— Пудель?

— Ага.

Какое-то время они лежали молча, потом Вина спросила:

— Ты скучаешь по ней?

— Она сидит в соседней комнате.

— По ней — то есть по жене.

— Не то чтобы…

— «Не то чтобы, но все же скучаешь» или «нет, не скучаешь совсем»?

— Что?

— Ничего. — Вина уткнулась носом в его шею и вздохнула.

Позднее, когда Вина заснула, Ларсон осознал, что ему все-таки не хватает Кристин. Он скучал не по их ссорам. Не по ощущению постоянного стресса. Он скучал по ней самой.

Он вспоминал, как они лежали в постели. Как ходили на вечеринки — он и Кристин, и кто на его месте не сожалел бы о том ощущении превосходства, которое испытывает мужчина, сопровождаемый самой красивой из всех женщин на вечеринке?

И все же он думал о ней как о некоторой идее. Ему не хватало лишь некоторых аспектов, а не всей Кристин в целом.

В субботу Ларсон и Вина вывели Кори в парк. Ларсон перестал там бывать, после того как повстречал Де Вриза с копией Кори. Какое-то время казалось, что дубликатами пуделя обзавелась половина Нью-Йорка. Сегодня, впрочем, ничего такого не замечалось. Наверное, мода сменилась, и Корки удалили или попросту позабыли, как обыкновенную брошеную собаку.

— Всего лишь еще одно дурацкое сетевое увлечение, — заметила Вина. — Не понимаю, почему оно тебя так волновало.

— Я тоже не понимаю. Все эти копии… мне казалось, что они обесценивают мою собственную собаку.

— С чего бы?

— Не знаю.

— По-моему, единственная причина заключается в том, что ты сам хотел так думать.

— Наверное.

Кори тяжело переставляла лапы, угрюмо понурив голову и опустив хвост. Солнце и свежий воздух, очевидно, уже не радовали ее, как раньше. С каждым днем собака становилась все менее подвижной, и это беспокоило Ларсона.

Вина взяла его под руку.

— Надо бы отвести Кори к ветеринару, — заметил он. — В последнее время она приуныла.

— Сколько ей?

— Девять с половиной.

— Не так мало для собаки.

— Будет тебе, она не такая уж и старая.

Вина присела рядом с Кори, нюхавшей что-то невидимое. Затем погладила собаку по голове.

— Ты же хорошая девочка, правда? — спросила она. Кори подняла голову, но без привычного оживления.

Глядя на Вину, на ее волосы, так отличающиеся от ангельски-светлых локонов Кристин, он внезапно ощутил прилив нежности и любви.

— Эй, — сказал он, привлекая внимание Вины. — У меня сегодня отличный день.

— У меня тоже.

— И знаешь что?

— Что? — Она улыбнулась.

— Это из-за того, что я с тобой.

Ее улыбка потеплела.

— Значит, у меня сегодня просто прекрасный день, — сказала она.

Они пошли дальше, пересекая залитую солнцем лужайку. Неподалеку три девушки из группы поддержки в майках и коротких плиссированных юбках отрабатывали движения, наклоняясь и взмахивая руками.

Вина заметила, что Ларсон смотрит на них. Он просто не мог не обратить на них внимания: впрочем, дни, когда это называли изменой, уже миновали.

— Показушницы, — бросила Вина таким голосом, как будто ее это совершенно не занимало.

— Каюсь, я опозорен, — признался Ларсон.

— Знаешь, а ведь в школе мне довелось быть в группе поддержки.

— Серьезно?

— Да, и я все еще помню кое-какие движения. Смотри!

Она отбежала на пару метров вперед, и Ларсон тут же возненавидел себя за то, что его взгляд отметил отсутствие элегантности. Всего минуту назад он смотрел на нее, как на женщину, в которую начал влюбляться. Теперь же какая-то идиотская часть разума взялась за сравнения. Вина, одетая в черные джинсы и серую рубашку, попробовала перекувырнуться колесом, так что рубашка задралась, обнажив бледную кожу и жировые складки. Неумело исполненный трюк прервался на середине, и Вина, смеясь, упала на траву. Затем она села, широко расставив ноги, и, надув губы, словно ребенок, спросила:

— Ну как, тренер, я справилась?

— Еще бы…

В постели, месяц спустя, Ларсон сказал:

— Ты слишком… аппетитна.

— Я работаю над этим.

— Правда?

— Хожу в спортзал в обеденный перерыв. Что думаешь?

— Ты отлично выглядишь.

— Ты мне льстишь.

— Нет, правда. Но…

— Но что?

— Не знаю. Ты не похожа на любительницу спортзалов.

— Да, я не из их числа, просто решила, что пора привести себя в порядок.

Ларсон сидел в одиночестве в своей квартире. За окном лил дождь. Вина опять пропадала в спортзале: она тратила на это все больше и больше времени, и Ларсон скучал по ней. Скучал не по абстрактной идее, не по каким-то отдельным аспектам, а именно по ней.

Кори лежала в своей корзинке, в последнее время она редко выбиралась оттуда. Ветеринар поставил ей какой-то размытый диагноз, говорил о проблемах с кишечником и о том, что за собакой стоит присматривать, так как заболевание может оказаться серьезным. Из-за лекарств Кори сделалась еще более апатичной.

Телефонный звонок вывел Ларсона из задумчивости. Появился аватар Бевермана.

— Трейвис, тебе это определенно понравится.

— Что понравится?

— Я нашел способ подать на Кристин в суд из-за Корки.

— Ты же вроде сам говорил, что в нашем договоре не упоминается…

— Правильно, но сейчас речь не об этом. Я говорю о защите интеллектуальной собственности. Мы можем заявить, что Кори стала такой именно благодаря тебе, в результате дрессировки и тщательного ухода. А до того Кори ничем не отличалась от любой другой абстрактной собаки. Ты говорил, что Кристин не имела никакого отношения к дрессировке, кормлению и уходу, так?

— Да, только абстрактных собак не бывает.

— Выслушай мое предложение. Представь, что Корки…

— Кори.

— Не важно. Представь, что Кори — пианино, которое вы с Кристин приобрели в совместное пользование. Оно стоит в гостиной, пылится и занимает место. Никто не станет всерьез играть на пианино, если только не пользовался им постоянно. А ты играл на нем, друг мой. С его помощью ты сочинял песни. Затем вы развелись, и Кристин присвоила себе копию пианино — что само по себе безобидно. Но, помимо этого, она присвоила песни, которые ты написал, и наводнила ими весь интернет.

Ларсон прижал пальцы к вискам и покосился на изображение адвоката.

— Кори — не пианино.

— Да не в этом дело! Оцифрованная Корки обрела свою популярность из-за того, чему ты научил своего пуделя. И раз, и два, и три, например, — Беверман покрутил в воздухе пальцем. — Корки обязана своей популярностью песням, которые ты написал. Иными словами, Кристин украла твою интеллектуальную собственность.

Аватар потер свои виртуальные руки, как Скрудж МакДак в банковском хранилище.

Кори, настоящая Кори с трудом поднялась и потащилась, поскуливая, к миске с водой. Ларсон придвинул эту миску как можно ближе к корзине, но пуделю все равно приходилось вставать, чтобы напиться. Зрелище получалось душераздирающее.

— И что это значит? — спросил Ларсон. — Что именно мы можем сделать?

— О, не так уж и много…

— Тогда к чему все это?

— Трейвис, послушай меня. Пудель уже, так сказать, вырвался на свободу. Невозможно перехватить или вернуть тысячи виртуальных копий. Но иск против Кристин нанесет удар по ее профессиональной репутации. Если ты хочешь отомстить ей, это самый надежный способ. Поверь мне. Мы даже можем оценить ущерб, если хочешь, но смысл в том, чтобы поквитаться за те страдания, которые тебе пришлось пережить.

— Хорошо.

— Хорошо? И все?

— Хорошо.

Ларсон убрал аватар. Дождь волнами обволакивал окна. Несмотря на раннее время, в квартире пришлось зажечь свет. Кори кое-как доковыляла до своего места.

— Ты моя хорошая, — произнес Ларсон.

Собака чуть дернула хвостом.

Каждый день в обеденный перерыв Ларсон приходил проведать Кори, дать ей дневную порцию лекарств и вывести ее на крошечный островок зелени рядом с домом. Во вторник, вскоре после звонка Бевермана, Ларсон обнаружил пуделя в корзинке. Собака не шевелилась, а на полу рядом с ней поблескивала лужица рвоты с пятнами крови.

Ларсон невольно приоткрыл рот, сердце замерло у него в груди. Обычно, когда собака спала, у нее поднимались и опадали бока. На этот раз — ничего. В горле встал комок. А затем Кори приоткрыла глаза и посмотрела на хозяина.

Ветеринар решил оставить Кори на ночь, чтобы утром провести артроскопию.

— Как вы думаете, что с ней? — спросил Ларсон, державший собаку на руках.