Куколка - Джон Фаулз

В пожаре, вспыхнувшем в солодовне в Стоуни Стратфорде, графство Нортгемптоншир, сгорели дотла более 50 домов.

Суббота, мая 22-го дня

Г-н Пикеринг, заключенный в Ньюгейтскую тюрьму за бесчинное с сообщниками вторжение в храм сардинского посланника и пр., выпущен был на поруки Судом королевской скамьи{28}, и было предложено впредь для этой цели подвести храмы иноземных посланников под действие акта королевы Елизаветы, каковой предоставляет им здесь не более прав, чем жалуется там английским посланникам.

Оксфордский университет при полной конвокации присудил степень доктора права Джону Айвори Талботу, эсквайру, рыцарю графства{29} от Уилтшира; сэру Уильяму Кэрью, баронету, рыцарю графства от Корнуолла, и Томасу Мастерсу, эсквайру, члену парламента от Систера, — в знак признательности за деятельное их противодействие квакерским биллям о десятине и праве мертвой руки{30}.

Показанья Доркас Хеллиер,

под присягой взятые на допросе июля тридцать первого дня в десятый год правленья монарха нашего Георга Второго, милостью Божьей короля Великобритании, Англии и прочая

От роду семнадцать лет, местная уроженка, девица. Прислуга за все у мистера и миссис Паддикоум.

В: Хозяин объяснил, зачем вас призвали?

О: Да, сэр.

В: Знаете, что вы под присягой как в суде?

О: Знаю, сэр.

В: Говорите только правду, слова ваши записываются.

О: Как на духу, сэр.

В: Прекрасно. Взгляните на портрет. Вы узнаете господина, коему в последний день минувшего апреля прислуживали в сей самой комнате?

О: Да, сэр. Кажись, он.

В: Точно ль? Если сомневаешься, скажи, дочка. За то тебя не накажут.

О: Он самый.

В: Хорошо. Ужин господам подали вы?

О: Да, сэр. Кушанья и прочее.

В: Но ведь обычно об проезжающих заботятся их собственные слуги, не так ли?

О: Кто как пожелает, сэр. Гости нечасты.

В: Стало быть, особых распоряжений не было?

О: Никаких, сэр.

В: Меж собой господа говорили?

О: Мы ничего не слыхали, сэр.

В: Вы были в комнате, пока они трапезничали?

О: Я б осталась, сэр, но меня выпроводили, как только подала кушанья.

В: Они сами себя обслуживали?

О: Да, сэр.

В: Что-нибудь странное в них заметили?

О: Что, сэр?

В: Вот я и спрашиваю. Припомните. Выказывали они беспокойство, нетерпенье остаться одним?

О: Просто выслали, и только. Сказали, дурно отобедали.

В: Желали спокойно поужинать?

О: Да, сэр.

В: Что они заказали?

О: Яичницу с беконом, гороховую болтушку с луком и мятой и молочный пудинг.

В: Все съели?

О: Да, сэр. Начисто подмели.

В: Держались они дружески? Не дулись, будто в ссоре?

О: Нет, сэр.

В: Кто вам приказывал?

О: Старик, сэр.

В: Позже ему и мистеру Бекфорду вы подали чай? (Непонимание.) Чвай, дочка. Бохи. Китайский лист.

О: Да, сэр. То уж в гостиной.

В: Вы слышали их разговор?

О: Помнится, мистер Бекфорд рассказывал об себе.

В: Что именно?

О: Про семью, сэр. Мол, родом он из Уилтшира. Еще про сестру, что в Солсбери недавно обвенчалась.

В: Больше ничего?

О: Ничего, сэр.

В: Прежде мистер Бекфорд беседовал с приезжими?

О: Ежели изволите глянуть, ихняя квартира на той стороне площади. Из окошка ему всех видать.

В: Любит благородное общество?

О: Как говорится, хлебом не корми.

В: Скажите-ка, господские пожитки вас ничем не удивили?

О: Да нет, сэр. Разве что сундук с бумагами.

В: Что за бумаги?

О: В сундуке молодого джентльмена. Еще на письменном столике — мы видали, когда принесли свечи. Пожилой господин велел, спускаясь к мистеру Бекфорду.

В: Молодой джентльмен читал?

О: Да, сэр. Ему было темно.

В: Какого рода бумаги?

О: Не скажу, сэр. Я неграмотная.

В: Может, письма? Сверху имелся адрес?

О: Мы грамоты не знаем.

В: Я понял, но вы ж знаете, как выглядит письмо: сургучная печать, сложенный лист, убористый почерк?

О: Нет, сэр, теи листки смахивали на счетные бумажки.

В: Какие бумажки?

О: Ну вроде тех, что хозяин выписывает за постой, ежели кто спросит.

В: Значит, там были цифры?

О: Да, сэр. Цифры и знаки, но не буквы — я знаю, как они выглядят.

В: Цифры были писаны столбцом, как на счете?

О: Нет, сэр. Меж узоров.

В: Каких узоров?

О: Один мы разглядели: большой круг, потом другой, обнесенный тремя чертами, и лунные отметины.

В: Как? Лунные отметины?

О: Вроде старой луны, похожей на сырную корку.

В: Полумесяц?

О: Да, сэр.

В: И рядом цифры?

О: Да, сэр.

В: Много ль таких бумаг лежало на столе?

О: Много, сэр. С дюжину, а то и боле.

В: Какого размера листы?

О: Вроде тех, на каких пишет господин. Один вдвое больше.

В: Пометьте: фолио и кварто. Писано от руки, чернилами?

О: Да, сэр.

В: Буквы не оттиснуты, не книжные страницы?

О: Нет, сэр.

В: Джентльмен писал?

О: Не видала, сэр.

В: Прибора не подметили? Чернильница, перо?

О: Нет, сэр.

В: В сундуке тоже были бумаги?

О: Бумаги, сэр, а еще книги и большие медные часы без футляра.

В: Верно ль часы?

О: Огроменные, сэр! Вроде каминных часов миссис Паддикоум, когда смотришь с изнанки.

В: Вы заметили циферблат и стрелки?

О: Нет, они лежали вверх нутром — колесиков понапихано, что и в наших часах.

В: Так где вы видели книги?

О: В сундучке подле двери, сэр. Крышка была откинута, и мы туда заглянули, хоть и в потемках.

В: И увидали книги?

О: Да, сэр. Сейчас говорят, будто сундук ломился от золота, на что и польстились убивцы.

В: Но сие не так?

О: Нет, сэр. Только мне не верят.

В: Пустое, я тебе верю, Доркас. Перейдем к служанке Луизе. Кажется, вы с ней поболтали?

О: Маленько, сэр, когда провожала ее в комнату. Перебросились парой слов.

В: Об чем?

О: Долго ль едут, откуда и всякое такое.

В: Об себе она ничего не поведала?

О: Сказывала, сэр, ибо я спросила. Мол, определили ее служанкой к бидефордской леди, родственнице господ. Поскольку прежняя лондонская хозяйка уехала за море, а ее с собою не взяла. Потом справилась, знаком ли нам Бидефорд, и я сказала, что с папашей разок там побывала — город большой и рынок славный.

В: Не упоминалось ли имя прежней хозяйки?

О: Упоминалось, сэр, да я уж запамятовала.

В: Имя английское?

О: Да, сэр.

В: Имелся ли титул?

О: Нет, сэр, просто миссис… как же ее…

В: Вы не спросили, откуда Луиза родом?

О: Из Бристоля, сэр. Но, считай, выросла в Лондоне — всю жизнь в горничных, потому как родители померли. Знает шитье и тупейное искусство, а потому жалованье платили хорошее.

В: Об вас расспрашивала?

О: Да, сэр, — нравится ль хозяйка, приятна ли служба.

В: Об чем еще?

О: Да разговор-то был недолог, сэр, меня кликнули. Вижу, вы заняты, говорит, обременять не стану. Я шибко устала, поем наверху, но хлопотать не надо, Дик все доставит.

В: Про господ ничего не говорила?

О: Мол, еще десять дней назад их знать не знала, но прежняя хозяйка лестно отзывалась об пожилом.

В: А про слуг?

О: Об Фартинге — ничего, сэр. Про глухонемого Дика сказала, что он безобидный, бояться его нечего.

В: А ну-ка поройся в памяти, дитя мое. Как ты считаешь, взаправдашняя она горничная иль зачем-то притворялась?