Куколка - Джон Фаулз

О: Как чужаки, сэр. Мистер Бекфорд частенько так делает.

В: Что именно?

О: Ну, знакомится с проезжающими, какие из образованных.

В: То бишь встреча была случайной?

О: По всему, сэр.

В: Позже мистер Бекфорд поведал вам об теме их беседы?

О: Нет, сэр. Лишь просил хорошенько заботиться об господах. Мол, дядюшка — знатный лондонец, едет по христианскому делу. Так и сказал, сэр: по христианскому делу.

В: Какому именно?

О: Не уточнил, сэр. Но в кухне Фартинг открыл, почто они едут. Дескать, в Бидефорде молодой джентльмен намерен почтить свою тетушку. Богатую, мол, даму, сестру мистера Брауна. Зажиточна, что твоя султанша, так он выразился. А лондонская, стало быть, девица предназначалась ей в услуженье.

В: Но в Бидефорде таковой дамы не числится?

О: Нет, как опосля выяснилось. Я тогда ж сказал, что об ней не слыхал, но Фартинг отмахнулся — мол, неудивительно, тетушка живет уединенно и не в самом городе, а в предместье. Набрехал, подлец — оказалось, нет там этакой леди.

В: Что Фартинг говорил об занятье мистера Брауна?

О: Мол, лондонский купец, олдермен, обременен семейством, а после смерти брата и невестки опекает племянника.

В: Сей племянник не унаследовал состоянья?

О: Дескать, все растранжирил и спустил. Так я понял. Только опять же вышло вранье.

В: Что-нибудь говорилось об покойных родителях мистера Бартоломью?

О: Ничего, сэр. Лишь об том, что сынок заносчив.

В: Хорошо. Теперь подробнее об слугах.

О: Извольте, сэр, не затруднюсь. Однако ж об том, которого нашли, мне и сказать-то нечего.

В: Как его имя?

О: Все называли Диком, сэр. Фартинг поведал нам всякие байки, что не для девичьих ушей. Уж миссис Паддикоум меня разбранила, воротившись домой. Она ездила в Молтон, где наша младшенькая разрешилась от бремени…

В: Понятно, мистер Паддикоум. Что за россказни?

О: Будто бы малый лунатик, да еще и распутник. Но только Фартингу веры нету. Он же валлиец. Им верить нельзя.

В: Точно ль валлиец?

О: Как пить дать, сэр. Первое — его выговор. Потом еще бахвальство — дескать, он бывалый флотский старшина, такого повидал, что нам и не снилось. Распустил хвост перед девицами. Что до похоти, так на себя б посмотрел, прежде чем другого поносить.

В: То бишь?

О: Я узнал уж после их отъезда, девица оробела сразу-то сказать. Служанка моя, Доркас, сэр. Фартинг звал ее ночью пошалить. Предлагал шиллинг. Только она девица благонравная — обещалась, но не пришла.

В: Об чем еще он говорил?

О: Да все больше похвалялся своим геройством и воинскими подвигами. Пускал пыль в глаза. Мистера Брауна величал приятелем, когда всего-навсего его слуга. Шуму от него, что от драгунской роты. Шалопай, сэр, имечко ему под стать — звонкий медяк. И уехал-то скрытно, до свету.

В: Отчего так?

О: Бог его ведает, сэр, оседлал коня и, не сказав ни слова, на рассвете отбыл.

В: Может, его выслали вперед?

О: Мы встали, а его и след простыл — вот все, что я знаю.

В: То бишь он уехал без ведома хозяина?

О: Не скажу, сэр.

В: Мистер Браун выказал удивленье его отъездом?

О: Нет, сэр.

В: А другие?

О: Никто, сэр. Об нем не поминали.

В: Однако вы считаете, в том есть какая-то загадка?

О: Накануне вечером об раннем отъезде он ничего не говорил.

В: Каких он лет?

О: Сказывал, дескать, еще мальчишкой-барабанщиком участвовал в баталии восемнадцатого года, из чего заключаю, что ныне ему лет тридцать с хвостиком, на кои он и выглядел.

В: Кстати, об его наружности: не имелось ли каких-либо особых примет?

О: Разве что усищи, распушенные, точно у ряженного турком. А так рослый и горазд покушать, что подтвердят мои стол с погребом. Жрал и пил, оглоед, в три горла, аж кухарка моя окрестила его едунчиком.

В: Но с виду малый крепкий?

О: Пожалуй, только с виду, не будь я Паддикоум.

В: Какого цвета глаза?

О: Темные. И шныряют, как у пройдохи.

В: Не заметили шрамов, рубцов иль чего подобного?

О: Нет, сэр.

В: Хромота, спотычная походка?

О: Не заметил, сэр. Поди, все его сраженья по пьяному делу шли в тавернах.

В: Ладно. Что насчет второго, Дика?

О: Тот ни слова не промолвил, сэр. Потому как без языка. Но по глазам его я понял, что Фартинга он чтит не больше моего. За что ни капли его не осуждаю, ибо усач вел себя с ним как с великопостным чучелом{20}. А парень-то он, по-моему, справный.

В: Помешанным не выглядел?

О: Простаком, сэр. Что велят, то и сделает, не боле. Словно собака: все понимает, а сказать не может. Ну прям несчастный пес, ей-богу. А парень-то ладный, я б такого взял в услуженье. По-моему, он безобидный. Что б сейчас об нем ни говорили.

В: И похоти не выказывал?

О: Фартинг молол всякий вздор, когда парень отнес воду в мансарду да там маленько замешкался. А мы уши-то развесили.

В: Девиц ваших не домогался?

О: Нет, сэр.

В: Сия приезжая девица… Как, бишь, ее звали?

О: Как-то чудно, сэр… наподобие французского короля, будь он неладен… Луиза! Иль что-то вроде того.

В: Француженка?

О: Нет, сэр. По выговору родом из Бристоля иль соседних краев. А вот манеры под стать французским, как я об них слыхал. Однако Фартинг сказывал, что нынче в Лондоне такая мода — служанки обезьянничают хозяек.

В: Она приехала из Лондона?

О: Так было сказано, сэр.

В: А выговор, стало быть, бристольский?

О: Да, сэр. Ужин ей подали в комнату, где она обитала одна. Такое нам чудно. Фартинг шибко бранил ее изящные манеры. А вот Доркас сказывала, что в речах девица ласкова и вовсе не заносчива. Просила извиненья, что ужинает отдельно — дескать, мигрень замучила. Но я-то полагаю, Фартинг ей был невыносим.

В: Что ее наружность?

О: Изрядно миловидная, сэр. Девица малость бледна и по-городскому тщедушна, не в теле, однако лицом хороша. Особливо карие глаза — этакие печальные, будто оленьи иль заячьи… Недоверчивые… И хоть бы разок улыбнулась…

В: В каком смысле «недоверчивые», мистер Паддикоум?

О: Ну, удивленные, сэр, — мол, как же ее к нам занесло-то? У нас говорят — глядит, точно рыба на сковородке.

В: Неразговорчива?

О: Только с Доркас и перемолвилась.

В: Может ли статься, что под личиной служанки скрывалась благородная персона?

О: Что ж, сейчас кое-кто обзывает ее авантюристкой.

В: Хотите сказать, беглянкой?

О: Я ничего не хочу, сэр. Так выражаются кухарка Бетти и миссис Паддикоум. Мое дело маленькое.

В: Хорошо. Теперь важный вопрос. Что плут Фартинг говорил об повадках мистера Бартоломью? Не казался ли тот человеком, кто жил не по средствам и теперь против воли вынужден пасть к ногам тетушки?

О: Не могу знать, сэр. С виду нетерпелив, привык командовать. Как вся нынешняя молодежь.

В: Вам не показалось, что он знатнее, чем представляется, и родом из иной среды, нежели его дядюшка-купец?

О: По всем замашкам он благородный господин, другого не скажу. Разве что выговор у них разный. Мистер Браун ни дать ни взять лондонец, а племянник молчалив, но будто бы с Севера. Изъяснялся он подобно вам, сэр.

В: К дяде был почтителен?

О: Скорее внешне, чем от души, сэр. Я еще удивился, когда он занял лучшую комнату. За приказами я обращался к мистеру Брауну, но отдавал их племянник. К пастору отправился дядя и прочее. Хотя все было учтиво.

В: Много ль он пил?

О: Отнюдь, сэр. По приезде глоток пунша, пинта глинтвейна, а к ужину бутылка отменной мадеры. Так и осталась недопитой.

В: Кстати, в котором часу они отбыли?

О: Кажись, в восьмом, сэр. Майский день, хлопот полон рот, я не подметил.

В: Кто оплатил постой?

О: Мистер Браун.

В: Щедро?

О: Весьма. Пожаловаться не могу.

В: Они поехали по бидефордской дороге?