Охотник на воров - Дэвид Коу

— Не знаю, что этот цвет означает, — сказал он. — Полагаю, это мог быть цвет заклинания, которое её убило, хотя, я никогда не видел силу колдовства, которая выглядела бы таким образом. Больше похоже, что убийца достаточно силен, чтобы замаскировать его или выброс её колдовской энергии. — Он взглянул на неё. — Вот почему, я собирался использовать второе заклинание. Возможно, это скажет мне что-нибудь о самом заклинании.

— Ты не должен был здесь прибегать к ведьмовству. Какая бы не была цель.

Он махнул рукой в сторону тела.

— Даже для того, чтобы выяснить, кто убил эту девушку?

— Если Господу будет угодно открыть нам личность убийцы, то Он откроет его нам Своим праведным путем.

— Я только что заметил, что мое заклинание ощущается сильнее здесь, чем где-либо еще в Бостоне. Может быть, это и есть Его путь.

Взгляд, которым она одарила его, смог бы поджечь сырое дерево.

— Ты говоришь о черной магии в доме Господнем!

— Черная магия? — повторил Итан, повышая голос. — Тебе лучше знать, Бетт! Я ожидал услышать подобную чушь от людей, которые ничегошеньки не смыслят в колдовстве, но не от тебя!

— А почему не от меня? Просто потому что я твоя сестра, не означает что…

— Вот именно, ты моя сестра! Если ты собираешься звать меня и дальше ведьмаком, то должна будешь признать, что и ты точно такая же!

Его слова громким эхом разнеслись по коридору, и он с запозданием подумал о двух служителях, находящихся наверху в святилище.

— Я была бы тебе премного благодарна, если бы ты говорил потише, — напористо сказала она ледяным тоном. — Может быть ты оставил Господа нашего и Его слово, но не я. Как и Джеффри и наши дети. Это наша церковь, и я не позволю тебе осквернять её.

Итан вдохнул и медленно выдохнул, стараясь держать себя в руках.

— Я ничего не оскверняю. Убийство само по себе есть осквернение. Я просто хочу найти убийцу. Разве это так ужасно?

Бетт еще раз взглянула на девушку.

— Ты же понимаешь, что навлекаешь на мистера Пелла неприятности.

— Пелл не имеет к этому никакого отношения.

— Мистера Пелла попросили присматривать за этой девушкой, — сказала она. — А вместо этого, он оставил её один на один с тобой. Он должен был вести себя по осмотрительней.

— Я отослал его, Бетт. Попросил его о стаканчике вина. Вот почему он оставил меня здесь одного.

Она поджала губы, а Итан затаил дыхание, надеясь, что Пелл был достаточно умен, чтобы насочинять нечто в этом же духе. По-видимому, служитель был куда лучше, чем о нем думал Итан, потому как Бетт выдавила из себя с некоторой неохотой,

— Он сказал мистеру Траутбеку то же самое.

— Тогда, возможно, тебе стоит ему поверить, — сказал Итан, стараясь скрыть вздох облегчения.

— Все равно, он не должен был оставлять её одну.

— Возможно, — устало сказал Итан. — Я надеюсь, ты будешь так добра поговорить с Тр… с мистером Траутбеком от его имени. Не стесняйся, смело обвиняй меня. У тебя это должно выйти очень естественно.

Выражение её лица было очень недовольным, но когда она заговорила вновь, тон её голоса звучал мягче.

— Возможно, ты также хочешь понять насколько это опасно для тебя. Я почувствовала твое заклинание, Итан, так же, как и любой другой, кто… родом из семьи подобной нашей. Даже, если ты не относишься с уважением к этой церкви, ты должен бояться за свою собственную жизнь настолько, чтобы сохранить свой клинок в своих же ножнах, а кровь в жилах.

— Если, конечно, ты не считаешь мистера Кейнера с мистером Траутбеком чародеями, тогда я считаю, мне на самом деле не о чем волноваться. Любой, кто скажет, что почувствовал моё заклинание, признает также заклинателем и себя.

Бетт нахмурилась. Подобный поворот событий, безусловно, не приходил ей в голову. Она провела слишком много времени, притворяясь, что не обладает никакими магическими способностями.

— Что ж, — сказала она, выпрямившись. — Если тебе плевать на себя, и ты не уважаешь церковь, тогда у меня просто нет выбора. Я раскрою всем глаза на тебя, что ты — ведьмак. Я расскажу мистеру Траутбеку, что именно ты пытался здесь сделать.

— Даже, если это означает, что тебе придется также признать себя… ведьмой?

— Я скажу ему, что твоя мать была ведьмой и соблазнила тебя пойти по её стопам. Мистер Траутбек знает, что я благочестивая женщина. И Джеффри поручится за меня. Он такой же уважаемой человек, как и любой другой в Бостоне.

Итан всегда считал мужа Бетт педантом и редкостным… засранцем. Но он был также британским таможенником на довольно хорошем счету, а это, вероятно, что-то да значило, по мнению Бетт.

— Ладно, Бетт. — Он убрал нож и начал раскатывать рукав вниз. — Очень рад был тебя повидать, впрочем, как и всегда.

Она выглядела разочарованной, как будто не ожидала, что он так сразу сдастся.

— Ты уверен, что её убило заклинание?

Он раскинул руки широко по сторонам.

— Я не знаю, сколько есть способов, чтобы сказать это! Да, она была убита заклинанием! Я не знаю, каким или кто это сделал, но её убил маг.

— И ты был нанят, чтобы найти её убийцу? Не знала, что ты занимаешься подобными вещами. — Она сказала это без какой-либо злобы в голосе, что удивило его.

— На самом деле, нет, не занимаюсь, — сказал он, понижая голос. — Я возвращаю украденную собственность, и это то, из-за чего я здесь. На ней была вещь, которая была украдена и вероятнее всего, после убийства девушки. Берсон нанял меня найти эту вещь, не сомневаюсь, надеясь, что я также найду того, кто убил его дочь.

Она ничего не сказала.

Итан закончил раскатывать рукав и протянул руку за камзолом.

— До свидания, Бетт, — сказал он, направляясь к лестнице.

— Постой.

Он остановился, вздохнул. Его сестра по-прежнему стояла лицом к каменному столу, спиной к нему.

— Твоё заклинание здесь было и вправду сильнее?

Итан кивнул, а затем, прекрасно понимая, что она не смотрела на него, сказал,

— Не знаю. Кажется, оно было сильнее. Это так удивительно?

Она посмотрела на него, выражение её лица было мрачным.

— Конечно, удивительно.

— Почему? Если бы я умел рисовать, как Копли или работать по серебру, как Ривер, ты бы мне сказала, что у меня талант, дарованный от Бога. Почему здесь по-другому?

Итан не был уверен, видел ли он её когда-нибудь такой оскорбленной.

— Не смей предъявлять своё… своё черное искусство как Божий дар! — сказала она, голос её дрожал. — Когда ты один или со своими дружками ведьмаками, то можешь оправдывать своё колдовство как тебе заблагорассудиться! Но в этой часовне, в моем присутствии, ты не будешь произносить подобное богохульство!