Мегрэ напуган - Жорж Сименон

Он говорил лишь бы что-то сказать. Слова не нуждались в смысловой нагрузке. Просто требовалось чем-то заполнить мучительную пустоту салона.

— Не хотите ли сигару, комиссар?

И уже вторично за врем своего пребывания в Фонтенэ Мегрэ согласился, поскольку не решался вытащить из кармана трубку.

— А как твоя супруга?

— Ей, вероятно, мешают дети.

Было очевидным, что Изабелла Верну, мать Алена, согласилась лишь обозначить свое присутствие и то после бог знает каких препирательств, ибо явно не собиралась активно участвовать в самом вечере. Она демонстративно занялась вышивкой, совершенно не вслушиваясь в то, о чем говорили собиравшиеся в салоне.

— Вы играете в бридж, комиссар?

— Вынужден с сожалением вас разочаровать, но я вообще ни во что не играю. Но спешу заверить, что с большим удовольствием наблюдаю за ходом карточной партии.

Юбер Верну взглянул на следователя.

— Как мы тогда разобьемся на пары? Люсиль наверняка будет участвовать. Вы со мной. А Ален, думаю…

— Нет, на меня не рассчитывайте.

— Остается твоя супруга. Поднимись и узнай, скоро ли она будет готова?

Обстановка становилась все более тягостной. Никто, за исключением хозяйки дома, садиться не решался. Сигара создавала видимость, что Мегрэ при деле. Юбер Верну также разжег одну и принялся наполнять коньячные рюмки.

Могли ли себе вообразить трое, стоявших снаружи горожан, что здесь, внутри, все происходило таким вот образом?

В конечном счете появилась и Люсиль — копия сестры, только в ещё более тощем и угловатом варианте. Она в свою очередь едва удостоила комиссара коротким взглядом и сразу же прошла к одному из игровых столиков.

— Начнем? — предложила она.

Потом, чуть качнувшись в сторону Мегрэ:

— Он играет?

— Нет.

— Тогда кто же составит партию? Зачем меня просили спускаться?

— Ален отправился за женой.

— Она не придет.

— Почему?

— Очередная невралгия. Дети были несносны весь вечер. Гувернантка уволилась и ушла. Так что малышней занимается Жанна.

Юбер Верну вытер вспотевший лоб.

— Ален её убедит.

И добавил, повернувшись к Мегрэ:

— Не знаю, есть ли у вас дети. Но в больших семьях, наверняка, всегда так. Каждый тянет одеяло на себя. У каждого свои заботы, свои предпочтения…

Он оказался прав: Ален все же уговорил супругу, невзрачную, немного полноватую женщину с покрасневшими от глаз глазами.

— Извините меня… — обратилась она к свекру. — Дети доставили столько хлопот…

— Гувернантка, кажется…

— Давайте поговорим на эту тему завтра.

— Комиссар Мегрэ…

— Очень рада.

В отличие от прочих она протянула руку, на какую-то вялую, холодную как лед.

— Ну что, играем?

— Давайте.

— Кто участвует?

— Вы уверены, комиссар, что не хотите составить нам компанию?

— Абсолютно.

Жюльен Шабо как завсегдатай в этом доме уже тасовал карт, раскладывая их посередине зеленой обивки столика.

— Люсиль, начинайте жеребьевку.

Та открыла короля, её зять — валета. Следователь и жена Алена соответственно тройку и семерку.

— Мы вместе.

Прошло уже почти полчаса, но в конечном счете все наконец-то заняли свои места. Сидя в своем углу Изабелла Верну-мать ни на кого не смотрела. Мегрэ устроился несколько в стороне, позади Юбера Верну, чью игру он прекрасно видел, одновременно просматривая и карты его свояченицы.

— Пас.

— Одну треф.

— Пас.

— Одну червей.

Доктор стоял с видом человека, не знавшего, куда себя деть. Все находились при исполнении обязанностей. Юбер Верну чуть ли не силой собрал их сегодня вместе, чтобы придать дому, не исключено, что специально для комиссара, видимость нормальной жизни.

— Ну что ты застрял, Юбер!

Это партнерша призвала хозяина к порядку.

— Простите! Две треф.

— Вы уверены, что не следовало заказать три? Я ведь объявила одну червей на ваши трефы, что означает, по меньшей мере…

С этого момента игра захватила Мегрэ. Не столько она сама по себе, сколько то, как в ней проявлялись характеры каждого из участников.

Его друг Шабо, к примеру, все делал с регулярностью метронома, его объявления были такими, какими им и следовало быть — без запала, но и без боязни. Он вел себя спокойно, не делая партнерше никаких замечаний. Разве что, когда молодая женщина неверно отвечала на его ходы, на лице следователя проступала легкая досада.

— Прошу прощения. Я должна была ответить тремя пиками.

— Не имеет значения. Вы не могли знать, какие карты у меня на руках.

Уже с третьего тура он объявил и успешно провел малый шлем, и тут же извинился за это:

— Уж слишком просто. Удачный расклад карт.

А супруга доктора отвлекалась, пытаясь затем вновь включиться в игру, в отдельных случаях оглядывалась, как бы прося прийти ей на помощь. Случалось, она даже поворачивалась к Мегрэ и указывая пальцем на карту, спрашивала его совета.

Она явно не любила бридж и участвовала в игре лишь потому, что была необходимость в четвертом участнике.

Люсиль, напротив, подавляла своей личностью. Именно она после каждого хода делала комментарии, отпуская кисло-сладкие замечания.

— Раз Жанна объявила две червей, вам надлежало знать, как тогда следовало рисковать. У неё на руках неизбежно была червонная дама.

Впрочем, она была права. Всегда. Казалось, её черные глаза просвечивали рубашки карт.

— Что с вами сегодня, Юбер?

— Да…

— Вы играете как начинающий. Едва слышите, что объявляют. Мы могли бы сейчас выиграть тремя взятками без козыря, а вы запросили четыре треф, и ничего не вышло.

— Я ожидал, что вы…

— Я не должна была вам говорить о своих бубнах, это вам следовало…

Юбер Верну пытался восстановить свое реноме. Он поступал как те игроки в рулетку, кто, раз потерпев фиаско, надеются на везение с минуты на минуту и пробует все номера, негодуя всякий раз, когда выпадает число, которое они только что отыграли.

Он почти всегда завышал свои шансы, рассчитывая на карты партнера, а когда из этого ничего не получалось, нервно покусывал кончик сигары.

— Уверяю вас, Люсиль, что я был абсолютно прав, анонсируя сразу две пики.

— Если не считать, что у вас не было тузов — ни пикового, ни бубнового.

— Но зато у меня…

Он перечислял свои карты, кровь приливала к его лицу, в то время как она смотрела на него с лютой холодностью.

Чтобы как-то выплыть, он объявлял все более рискованно, так что это стало уже походить больше на покер, чем на бридж.

В какой-то момент Ален отлучился и подошел к матери. Потом вернулся и встал за спинами игроков, рассматривая без всякого интереса их карты своими выпуклыми, замутненными очками глазами.

— Вы разбираетесь в этом, комиссар?

— Знаком с правилами. Способен следить за партией, но не играть.

— И она вас интересует?

— Весьма.

Он глянул на Мегрэ более внимательно, вроде бы понял, что интерес того вызван намного более поведением игроков, нежели самой игрой, и взглянул на отца и тетку со скучающим видом.

Шабо и жена Алена выиграли первый роббер.

— Меняемся? — предложила Люсиль.

— Если только не возьмем реванша в таком же составе.

— Предпочитаю сменить партнера.

Это было ошибкой с её стороны. Ибо теперь Люсиль пришлось играть в паре с Шабо, который ошибок не допускал, а значит, лишил её возможности подпускать свои шпильки. Жанна играла откровенно плохо. Но возможно, по той причине, что она неизменно занижала свои анонсы, Юбер Верну выиграл два раза подряд.

В общем-то это было не совсем так. Конечно, игра у него шла. Но если бы он не объявлял так смело, то не выиграл бы, ибо ничто не позволяло ему надеяться, что у партнерши именно такие карты, на которые он рассчитывал.

— Продолжаем?

— Закончим тур.

На этот раз Верну играл со следователем — мужчины против женщин. Выиграли первые, получилось, что Юбер Верну одержал победу в двух партиях из трех.

Можно было бы сказать, что он воспринял это с облегчением, как если бы эта игра имела для него существенное значение. он вытер намокший лоб, подошел к столику с напитками и налил себе выпить, принес рюмку и Мегрэ.

— Видите ли, несмотря на все, что там говорит свояченица, я уж не такой и неосторожный игрок. Она не понимает простой вещи, что если удается уяснить себе механизм мышления противника, то партию можно считать наполовину выигранной независимо от карт. То же самое происходит при продаже какой-либо фермы или земельного участка. Разузнайте, что у покупателя в голове и…

— Прошу вас, Юбер.

— В чем дело?

— Неужели вы хоть здесь не можете не говорить о делах?

— Прошу извинить меня. Все время забываю, что женщины хотят, чтобы деньги зарабатывали, но предпочитают не ведать, как они достаются.