Ветер вернётся - Нина Сергеевна Дашевская

они вертят телефон, а потом ручку. И старалась запомнить — вот родинка на большом пальце, как у меня, вот маленький шрам. И не поднимала глаз, не смотрела в лицо — так… рядом… боковым зрением. Чтобы не потерять.

Анна-Мария

А когда-то ведь я любила эти взрослые «гости». Когда к нам кто-то приходил. Или, ещё лучше, — мы к кому-то. И так обидно было, если меня не брали! Казалось — у них там такое интересное!.. Сейчас-то я понимаю.

Ничего особенного. Ну в который раз будет «а помнишь» или «а вот был ещё один случай». И чай бесконечный, и как можно есть столько теста! Обязательно — пироги, печенье… делать же больше нечего. Ну и ешь.

В общем, я бы с удовольствием никуда не поехала, да ещё на дачу к чужим людям. Вот что там может быть, на даче? Чашки с отбитыми ручками? Даже если и целые — всё равно. И холодно наверняка. Природа… воздух. Мне, между прочим, очень городской воздух нравится. Особенно если в нём вайфай ловит.

Но мы для начала поехали в Н-ск, это родной город моих родителей. А там уже и в гости к их друзьям на дачу; не оставаться же мне в отеле. Нас позвали эти неизвестные мне Матерьяловы, «сто лет не виделись!» (значит — говорить будет не о чем, одна сплошная неловкость). Матерьяловы! Как они живут с такой фамилией, ужас просто… Нарочно не придумаешь. Есть такие фамилии — просто не веришь, что они существуют: вот у нас в классе был Коля Епископов. Тоже, в общем, не подарок… но хотя бы интересно. Откуда такая фамилия у человека в нашей вот этой… средней полосе? А тут! Деревня какая-то… матерьял… ужас.

И конечно, эти Матерьяловы меня видели в детстве (чего я не помню); и обязательно скажут — не может быть! Это Анечка такая выросла?… Невеста!

Ууу. Кулаки сжимаются дважды. Вернее, на «невесту» уже даже не сжимаются… смешно просто. Будто человек если и может быть чем-то хорошим, так обязательно невестой. Они что, реально так думают?…

Ну и «Анечка». Это придётся перетерпеть. Не лезть же мне к ним с моим настоящим именем… это вот к Матерьяловым! Я специально ещё переспросила — что, прямо через мягкий знак пишется?… Да!

* * *

В общем, всё так и оказалось. Ехали неизвестно сколько… правда, в конце пути был лес, и в свете фар он выглядел чем-то нереальным. Декорацией. И — обошлось без «невесты», а «Анечку» я проглотила не жуя. Что поделаешь — опыт.

Вообще там было тесно при входе, и мы так суматошно заходили — куда вещи… тапочки или носки шерстяные: не ступай на пол, простудишься! Куртка… да брось сюда, да давай я уберу… да Таня же! Дима! Сто лет не виделись, заходите скорей! И холод не напустить в дом… — что особо не надо было представляться, без церемоний.

Были ещё и другие гости, все взрослые. И только через час я обнаружила, что у этих Тани и Димы Матерьяловых имеется сын, мой ровесник, уткнувшийся в телефон. (Между прочим, это действительно неприлично. У них гости же! Я вот не достаю телефон, честно пью чай. Я же в гостях.)

— Максим, будешь картошку?

Кивнул. Пришёл. Съел. Ушёл. Опять в свой телефон.

Надо же, какие вменяемые люди эти Матерьяловы, никто из взрослых не сказал — а вот, Максим, познакомься с Анечкой! Вы подружитесь…

Смотрю на него… интересно же. Так — со стороны, краем глаза. Удивительно некрасивый, если честно. Такое всё тяжёлое, подбородок, нос, брови… что-то собачье в нём есть. От бойцовых пород. В общем… интеллект если и зарыт, то как-то глубоко.

* * *

Пришлось ещё ночевать. Мне, как дорогому гостю, достался продавленный диван в отдельной комнате. Рядом с розеткой! Как хорошо, что человечество успело изобрести наушники… можно закрыть глаза и забыть про диван, и какое у меня одеяло — тоже забыть… антиквариат, точно.

Утром я спустилась на кухню… встала только сама Таня Матерьялова, мама Максима. (Как мне её называть? Таня? Понятия не имею… всё неудобно. Не тётя же Таня, что за детский сад.) Приготовила мне яичницу… спасибо… да, люблю.

Я и правда люблю яичницу. Только дома, на своей кухне. А тут… показалось, вилка не очень чистая… ну я так аккуратно дожевала эту яичницу, дежурно спросила, как помыть посуду, и с радостью услышала — спасибо, Анечка, я сама. Кстати… кстати, тебе как лучше — Аня или Маша?

Аня… пусть просто Аня. Я привыкла, сойдёт.

— Максим! Может, вы с Аней на лыжах сходите?

Этого ещё не хватало! Да и этот вряд ли оторвётся от телефона… но, к моему удивлению, Матерьялов-младший окинул меня взглядом… так, будто в кафе еду выбирал, оценивающе. И внезапно спросил:

— Тридцать восьмой пойдёт?

Ага, вот какой у него голос. Как у носорога в период линьки. Чего? Какой тридцать восьмой? А, ботинки, размер. Да, пойдёт. Надо же, на глаз определил.

(Не спрашивайте, как линяют носороги, я сама не знаю… думаю, и вам тоже лучше не знать.)

И принёс. Мне! Чужие штаны и свитер! Свитер с олимпийской символикой. Олимпиада-80.

Удивительно, как люди умеют хранить вещи. Штаны — дореволюционные ещё. Даже до французской ещё революции, я бы сказала. Нет, я лучше в джинсах. Да, точно.

Но мне вдруг и правда захотелось на лыжах. Сидеть тут без интернета — удовольствие ниже среднего. А этот Максим, наверное, думает, что я кататься не умею. Вот и посмотрим. Посмотрим! Думает — приехала тут… из города… Да чего я, в самом