Женщин обижать не рекомендуется - Валентин Черных

-- Вера, -- сказал он мне, -- а ты хорошенькая. В полной зрелости. Так и хочется потрогать.

-- Потрогайте, -- сказала я.

-- Не могу. Теперь ты моя начальница.

-- Пошли, -- сказал Семен Петрович.

Мы шли по коридору, и те из сотрудников, кто видел члена-учредителя Семена Петровича, настораживались: его появление в офисе означало перемены.

Адмирал, увидев Настю, попытался поцеловать ей руку, Настя обняла его, и они поцеловались троекратно. Я отметила, что адмирал целовался с удовольствием.

-- А ты в хорошей форме, -- отметила Настя.

-- А твои формы стали еще лучше, -- ответил адмирал.

В приемную уже входили члены совета директоров, и я прошла в кабинет.

Заместитель, увидев Семена Петровича, посмотрел на меня, я сделала вид, что не заметила его вопросительного взгляда.

Семен Петрович сел в мое кресло, чертыхнулся и начал:

-- Вчера прошло собрание акционеров. В помощь исполняющей обязанности президента компании решили ввести еще двух членов совета директоров. С сегодняшнего дня ими становятся: Адмирал Юрий Петрович Рогозин и Малый Иван, извините, Иван Кириллович Дубов. Общий привет! -- и старик вышел из кабинета поспешнее, чем следовало, ему явно не хотелось отвечать на вопросы.

Я нажала на клавишу переговорного устройства и сказала:

-- Иван Кириллович, вы утверждены членом совета директоров. Заходите. Совет ждет вас.

Малый Иван вошел через несколько секунд и сел в конце стола. Настя заранее поставила еще два кресла к столу заседаний.

-- Начинайте совет, Александр Петрович, -- сказала я.

Заместитель молчал. Может быть, его молчание было сигналом к атаке, или Бессонов проявил собственную инициативу, но начал он.

-- У меня вопрос. Мы что, переходим на военное положение и будем ходить в форме?

И Заместитель, и я молчали. Адмирал ответил сам.

-- В форме может ходить тот, кому она положена, тебе она не положена.

-- Тогда бы я хотел уточнить, сказал Бессонов, -- к вам как обращаться -- господин адмирал или товарищ адмирал?

-- Вопрос понял, -- ответил адмирал. -- Задаю встречный. Ты член совета директоров. Как к тебе обращаться -- господин член или товарищ член?

-- Я, между прочим, еще и кандидат экономических наук, -сказал Бессонов.

-- Договорились, -- ответил адмирал. -- Ты ко мне обращаешься просто -- адмирал. Адмирал -- он всегда и везде адмирал. А я к тебе -- кандидат! Потому что кандидат -- это всегда, везде и только кандидат!

Заместитель не выдержал, улыбнулся и сказал:

-- После взаимного представления начнем заседание совета директоров.

И тут вошла Настя, наклонилась ко мне и шепотом сказала:

-- Мать и Анюта приехали. Мать звонит тебе из поликлиники.

Я была готова к чему угодно, но только не к этому. Что-то случилось с Анютой? Почему они в поликлинике?

-- Александр Петрович, продолжайте заседание совета, я должна переговорить по телефону.

Мне хотелось бежать, но я прошла медленно и в приемной взяла телефонную трубку.

-- Что случилось? -- спросила я.

-- Кто-то хотел выкрасть Анюту, -- ответила мать и добавила, -- дважды. Мы уехали и сейчас в поликлинике. С тобою все в порядке?

-- Все нормально. Ждите меня. Где вы?

-- В рентгенкабинете у Ирины.

-- Никуда не выходите, я скоро приеду.

Только теперь я поняла, что все серьезно. И катастрофа с отцом, и нападение на меня в подъезде. Это как болезнь: не веришь, не хочешь верить, пока тебе не скажут, что через час операция. У меня так было: что-то болело внизу живота, я думал -- и мне хотелось думать, что отравилась, пока в поликлинике хирург не надавил мне на живот, и через пятнадцать минут меня уже везли в больницу, взяли экспресс-анализ крови, и только когда меня уложили на каталку и повезли в операционную, я поверила, что это серьезно.

В критических ситуациях я всегда действовала решительно. И еще я понимала, что никто, кроме меня, не поможет матери и дочери. Когда надо решать быстро, я быстро соображаю. Сейчас мне был нужен верный помощник, лучше мужчина. Наверное, в две-три секунды я перебрала всех знакомых и близких мне мужчин, и поняла, что помочь мне может только Игорь. Я ему не звонила несколько лет, но домашний телефон вспомнила сразу. Только бы он оказался дома. Не ответит по телефону, поеду к нему, узнаю у соседей, если он в Москве, я найду его. Я набрала телефон Игоря.

-- Паршин, -- ответил Игорь.

-- Игорь, это Вера. Мне нужна твоя помощь. Срочно. Сейчас.

В телефонной трубке молчали. Понятно, вычисляет, какая Вера? У мужчины, который в разводе больше пяти лет, есть, как минимум, три знакомых Веры, пять Ирин и так далее.

-- Вера Бурцева, -- подсказала я.

-- Приятно иметь дело с интеллигентной женщиной, -ответил Игорь. -- Никаких там: "Ты разве меня не узнаешь"?

-- Ты можешь быть у поликлиники через полчаса? -- спросила я его.

-- Один или с охраной? -- спросил Игорь.

-- Лучше с охраной.

-- Тогда предельно коротко: что случилось?

-- Пытались выкрасть мою дочь. Сейчас она в поликлинике с моей матерью.

-- Ты что, разбогатела?

-- Я тебе все расскажу, -- и я положила трубку.

-- Кто он? -- спросила Настя.

-- Мой школьный друг.

-- Надо подключить Викулова и нашу службу безопасности.

-- Нет уж, -- сказала я достаточно твердо. -- Служба, которая не знает, что офис прослушивается -- не служба. Охрана отца ни к черту. Между прочим, Викулов даже не поинтересовался, куда я отправила дочь и мать. Хотя бы так, на всякий случай, спросил адрес. Мне нужна машина.

-- Я поеду с тобой, -- сказала Настя, набрала номер по внутреннему телефону и приказала: -- Дуня, спускайся, займешь мое командное место.

У отца было две секретарши. Основная -- Настя и молодая, недавняя выпускница школы. Всех абитуриенток, которых родители пристраивали на службу, чтобы перебиться год до следующего поступления в институт, Настя называла Дунями. Ее Дуня хорошо знала компьютер, и поэтому больше сидела в компьютерной группе, чем в приемной.

-- Позови Будильника, -- попросила я Настю.

Настя вышла из кабинета и вернулась вместе с Заместителем.

-- Александр Петрович, у меня проблемы. Возможно, меня не будет ни сегодня, ни завтра.

-- Чем я могу помочь? -- спросил Заместитель.

-- Еще не знаю.

-- Можете рассчитывать на меня. На любое мое участие и всяческую помощь. В конторе все будет в порядке. Что-нибудь случилось с Иваном Кирилловичем?

-- Нет. На этот раз с матерью и дочерью.

-- Вы подключили Викулова?

-- Она подключила меня, -- сказала Настя.

-- Тогда будет сделано все возможное. Вера, -- Заместитель не добавил "Ивановна", -- рассчитывайте на меня. Я из тех, кто не оставляет в беде.

-- Спасибо, -- мне вдруг захотелось заплакать.

Настя отказалась от шофера компании, и мы поехали в ее "восьмерке". Уже в машине Настя спросила:

-- Пожалуйста, подробнее об этом Игоре. Он учитель?

-- Он из КГБ.

-- Звание?

-- Вроде одна звезда на погонах.

-- Одна звезда -- это младший лейтенант или генерал.

-- Майор.

-- В каком управлении?

-- Он сейчас там не работает. Сократили.

-- Сокращают не обязательно худших, -- прокомментировала Настя. -- Ладно. Сориентируемся на местности.

Она перестроилась в левый крайний. Мы неслись со скоростью в сто километров.

Игорь обратил на меня внимание, когда я училась в восьмом классе, а он в десятом. В восьмом классе внимание десятиклассника льстило. Он провожал меня домой. Я танцевала с ним на школьных вечерах. Я не была в него влюблена, наверное, и он тоже не был влюблен в меня, но мы целовались. Он закончил школу и исчез. Я узнала, что он поступил в Высшую школу КГБ. Меня это удивило. В кино чекистов играли самые красивые артисты. Игорь был незаметным, стертым, по выходным дням он приезжал из своей школы домой, надевал джинсовую куртку и был похож на каждого второго парня из нашего микрорайона. Он ничем не выделялся. Нормально лицо, нормальный рост -- не высокий и не маленький. Он женился на своей однокласснице, у меня в это время был бурный роман с Борисом Рапопортом, студентом консерватории. Мне всегда нравились парни старше меня. Я только поступила в педагогический, а Борис заканчивал консерваторию. Я только один раз обратилась к Игорю за помощью. В нашей школе после Университета начала преподавать историю некрасивая нескладная девица. Из некрасивых очень часто получаются диссидентки и революционерки. Когда нет романов, увлечений, разочарований, остается слишком много времени на размышления. Я тоже понимала, что наш строй далек от демократии, но она свои размышления передавала ученикам И пятиклассники вдруг заговорили, что Ленин не только великий революционер, но и великий авантюрист. И что нехорошо, когда голосуют только за одного кандидата, а у человека должен быть выбор.

Ее несколько раз вызвали на Лубянку, оттуда позвонили в районный отдел народного образования. Просто уволить уже не могли, шла перестройка, но директор школы начал историчке выносить выговора. После двух выговоров можно было увольнять.