Женщин обижать не рекомендуется - Валентин Черных

-- Бессонова не я выбирал, это выбор вашего отца, а с Ржавичевым и Нехорошевым я учился вместе в Финансовой академии. Они блестящие экономисты. Я ответил на ваш вопрос и готов выслушать ваш ответ.

-- Я вам отвечу чуть позже.

-- Мне надо поговорить с Иваном Кирилловичем. Складывается впечатление, что он мне не доверяет. Настя сказала, что этот вопрос можете решить только вы.

-- Я его решу чуть позже. Отец еще недостаточно здоров.

-- Но он в здравом уме и принимает решения сам, или за него это делает Настя?

-- Вы не любите Настю? За что?

-- Не точно сформулирован вопрос. Я просто не очень доверяю людям, служившим в определенных организациях.

-- А в какой организации служила Настя?

-- Спросите у нее сами.

-- Обязательно спрошу, -- пообещала я. -- В офисе я буду во второй половине дня.

-- Буду рад вас видеть, -- Заместитель улыбнулся.

Я не понимала, решил ли он смириться со мной на эти два месяца, или, может быть, уже не связывает свою жизнь с компанией, которая может прекратить существование.

Настя отказалась от шофера, и мы приехали в санаторий на ее машине. Отец сидел на веранде в кресле и смотрел на разрушенную колокольню, на простирающееся перед ним поле. Он обрадовался нам.

Мы сидели на веранде, пили чай и со стороны, наверное, казались счастливой семьей. Но я отметила, что Настя села так, что перекрыла отца.

-- Пересядь, -- попросил отец. -- Я хочу смотреть на природу.

-- Смотри на меня, -- ответила Настя. -- Я тоже природа.

Уже выработался определенный ритуал наших встреч. Вначале отец уединялся с Малым Иваном, потом присоединялись к ним я и Настя.

-- Я ведь предупредила, чтобы шефа на веранду не вывозить, -- с раздражением сказала Настя охраннику.

-- Мы это передали товарищу Викулову, и он сказал, что выполняются только его распоряжения и никого другого, -ответил охранник. -- У него свой начальник, и какая-то секретарша ему не указчик.

-- А ты Викулову сказала о своих опасениях? -- спросила я.

-- Сказала.

-- А он что?

-- Ответил, что подумает. Его надо убирать. Я сейчас подбираю новую кандидатуру.

А вот это она сказала напрасно. Я, конечно, не знаю, откуда берутся начальники служб безопасности многочисленных фирм и компаний, но отбирать их из нескольких кандидатур буду я, а не Настя, хотя обижаться в сложившейся ситуации, по крайней мере, глупо.

Медсестра позвала нас к отцу.

-- Иван изложил твои соображения по поводу стариков, -сказал отец. -- Я согласен.

Иван свои соображения выдал за мои, его не волновало, кто автор идеи, главное -- добиться необходимого решения.

-- В совет директоров введем адмирала. Ты его знаешь и даже в детстве была в него влюблена.

Это было правдой, если можно назвать любовью восхищение золотым шитьем мундира, золотыми погонами и кортиком. Адмирал был военным представителем на судостроительном заводе, потом они работали вместе с отцом в министерстве. Я тогда училась в пятом классе и была уверена, что выйду замуж за такого высокого сильного мужчину в белом мундире. Он будет играть на гитаре, и от него будет пахнуть "Шипром". Почему-то большинство состоятельных мужчин пользовались этим одеколоном -- то ли тогда было мало хороших одеколонов для мужчин, то ли он был самым дорогим.

-- Я бы хотела, чтобы в совете директоров был и Малый Иван, так мне будет проще.

Это была уже моя идея, и я ее не обсуждала ни я Настей, ни с Малым Иваном.

-- Согласен, -- сказал отец.

-- Что Гузман решил с операцией? -- спросила Настя.

-- Он ведет переговоры с клиникой в Женеве. Я думаю, за неделю все решится. Пока я здесь, съезди к Анюте в деревню, -сказал мне отец. -- Это три часа на машине, за день обернешься.

-- Спасибо.

-- Пора ставить капельницу, -- медсестра вкатила капельницу и начала заполнять ее раствором.

Уже в машине Малый Иван спросил:

-- Адмирал настоящий или у него такая кличка?

-- Самый настоящий. Последняя должность -- заместитель министра среднего машиностроения. Отправили в отставку, когда во втором путче поддержал не ту сторону. Курировал строительство военных судов, -- пояснила Настя.

x x x

Ночь я провела в свей квартире. Когда я приехала из офиса, уже стояла железная дверь. Внутри дверь перекрывалась железным брусом, который поворачивался колесом, каким задраивают люки на подводных лодках. Легче было разрушить стену, чем эту дверь.

До двери меня сопровождал огромный парень из охраны офиса. Наверное, существовала инструкция сопровождения клиента. Он вошел в квартиру, осмотрел, заглянув в стенные шкафы, отдал мне ключи и сказал, что я могу открывать, только увидев его в глазок, вмонтированный в дверь. Это было какое-то особое устройство: я видела всю площадку, лестницу вверх, на чердак, и лестницу вниз, на четвертый этаж.

Я посмотрела по телевизору фильм, снятый еще до моего рождения.

На комсомольском собрании обсуждали жалобу молодой жены, которая обвиняла в измене своего мужа. Я пережила подобную ситуацию, застав своего мужа Никандрова в постели со своей же подругой. Банальная, почти анекдотическая ситуация. Только в анекдотах обычно муж раньше времени возвращается из командировки и застает жену с любовником. В моем случае отменили уроки в школе, потому что встречали какого-то американского президента. Наша школа была ближайшей к аэропорту, и хотя из всех классов отбирали самых дисциплинарно проверенных учеников, занятия отменили во всей школе.

Я тогда вошла в квартиру и увидела в супружеской постели своего мужа и свою подругу. Они даже не заметили, как я вошла. Я никогда и никому это не рассказывала, но мне было интересно наблюдать со стороны, как муж и подруга занимаются тем, что называется любовью. И еще я запомнила, что возбудилась и с удовольствием приняла бы участие в этом третьей, в конце концов, это был мой муж. Она увидела меня первой и закрыла лицо ладонями. Может быть, ей казалось, что после того, как она откроет глаза, меня уже не будет.

-- Одевайтесь, -- сказала я, -- и поговорим.

Я поставила чай и слышала какой-то шепот, по-видимому, они вырабатывали совместную версию для объяснения, хотя в подобной ситуации объяснения бессмысленны. А я, как типичная молодая советская женщина и учительница, вместо того, чтобы просто уйти из дома, жаждала объяснения.

Мы сели за стол, я разлила чай и даже выставила коробку с хорошими шоколадными конфетами.

Первое, что сказала моя подруга, было:

-- Хорошие конфеты, свежие.

-- А как мой муж? -- спросила я.

-- Да так себе, -- ответила подруга. -- Один раз можно, но замуж я за него не пошла бы.

Никандров посмотрел на нее, закурил, по-видимому, подруга говорила совсем не то, о чем они договорились.

-- Вы решайте, -- сказал Никандров, -- а я пошел на работу.

Мы остались вдвоем.

-- Будешь устраивать в школе скандал? -- спросила подруга.

-- Нет, конечно, -- ответила я.

-- И правильно, -- сказала подруга.

-- Только ответь мне на один вопрос, -- попросила я. -Кто был инициатором -- ты или он?

-- Он, конечно, -- ответила подруга. -- Я же ленивая, ты знаешь. Он мне переспать предложил еще на твоем дне рождения.

-- Значит, ты с ним спишь уже полгода?

-- Нет, третий раз. Я же, как и ты, с матерью живу. Я ему говорила: сними квартиру. А он -- денег нет. Да и не роман это, а так, глупость и голая физиология.

То, что голая, я в этом убедилась несколько минут назад. Никандров в этот же вечер собрал свои вещи и переехал к своей матери. До сих пор они так и живут -- в такой же двухкомнатной квартире, в такой же панельной хрущебе. Я не подавала на алименты, некоторое время Никандров приносил деньги, ровно четвертую часть своей зарплаты младшего научного сотрудника, но уже больше двух лет не появляется, звонил только на день рождения Анюты. Говорят, что стал пить, из своего научно-исследовательского института он то ли сам ушел, то ли его выгнали. Я о нем вспоминала редко.

Впереди был еще целый вечер, можно было сходить к Римме. Но я не пошла не потому, что боялась, а потому, что не была уверена, что, открыв эту железную махину, смогу ее закрыть.

В этот вечер я переговорила со всеми подругами и знакомыми, кому собиралась позвонить неделями.

x x x

Утром я проснулась в привычное время, надела спортивный костюм, положила револьвер в косметичку, пробежала по привычному маршруту, приняла душ, и когда раздался звонок в дверь, я была готова. В глазок рассмотрела своего телохранителя и вышла из квартиры.

Я на "Мерседесе" м Семен Петрович на своей черной "Волге" подъехали одновременно.

-- Подождем адмирала, -- сказал Семен Петрович.

Адмирал приехал на "Волге" первой модели с никелерованным оленем на радиаторе. Он вышел из машины, ткнул носком ярко начищенного ботинка по баллонам и направился к нам. В белой рубашке с адмиральскими погонами, белых брюках он был по-прежнему стройным, только подсох и поседел. Но на такого седого загорелого, с мощными плечами, наверное, все еще обращали внимание женщины. Я его не видела почти двадцать лет.