Фарватер Чижика - Василий Павлович Щепетнёв

И морем Химкинское водохранилище можно считать условно. Рукотворное море. А так всё верно, провожают иначе. Потому что плавание будет долгим.

Я помахал Лисе и Пантере. Те ответили. Жаль, что плывем не вместе, но так уж выходит. Сначала Биль, потом Ливия, а здесь, дома, поднакопились дела. По журналу, по комсомолу, в новое жилье вселяться нужно, вот и не плывут со мной. Два-три дня проведут в Москве, где, кроме прочего, определят переводчика Сименона, а уж потом вернутся в Чернозёмск.

А я отдыхаю. По настоянию врачей, некоторым образом. Сначала турнир в Джалу, потом турнир в Биле, два марафона подряд – ударный труд. Аккумуляторы немножечко сели, требуют подзарядки. Я, конечно, только рад потрудиться для блага отечества, но время сажать картошку и время картошку выкапывать.

Свою картошку я выкопал. Вчера утром. Урожай приличный. Вечером сели на поезд, наш, «Черноземье», в седьмой вагон, и под звуки «Амурских волн» отправились сюда. В Москву. Где я сегодня с чистой совестью поднялся на борт «Марии Ульяновой».

Отдыхать следует по Павлову, нашему великому физиологу. Лучший отдых есть смена деятельности. Если ты конторский служащий, писатель, математик, в общем, человек, проводящий жизнь в кабинете, то иди в поход. Или займись огородом. Если почтальон, то, напротив, валяйся на песочке у тёплого моря, или на диване, если море далеко, лежи и смотри по телевизору КВН, если погода плохая. Хорошо также посетить концерт классической музыки или сходить в оперный театр, послушать «Малую Землю». Если склонен к аскетизму – кушай лобио, запивай хорошим вином и общайся с дамами. Если, напротив, прожигатель жизни – устрой передышку: диета, самокопание, чтение классиков марксизма-ленининзма.

Кто я в этом ряду? На первом плане – перегруженный шахматами. На втором – перегруженный заграницей. На третьем – мелкими беспокойствами, неизбежными в жизни шахматиста-гастролёра. Потому доктора (в лице профессора Петровой, а также Лисы и Пантеры) и прописали круиз по нашей великой реке. Никаких шахмат, кругом родная земля, ну, и заботы на себя возьмут организаторы круиза. Мое дело спать, есть, ходить на экскурсии, читать веселые книги, общаться с весёлыми людьми и ни в чём себе не отказывать. Разумеется, в рамках кодекса строителя коммунизма.

У меня и мысли нет выйти за рамки, да.

Теплоход дал гудок, и мы тронулись. Отчалили. Пошли. Сначала медленно-медленно, потом просто медленно, а потом и побыстрее. Эх, нужно было настоять, забрать Лису и Пантеру с собой, гроссмейстер я, или не гроссмейстер, повелитель или нет? Я комсомолец! А комсомолец должен уважать стремление девушек занять достойное место в ряду строителей коммунизма.

Уважаю. Но чувствую себя Семёном Семёновичем Горбунковым, которого жена отпустила в морской круиз с заходом в иностранные порты, а сама осталась дома. Шуба-де подождёт! Интересно, дождалась она шубы? А если дождалась, то какой?

Стоял я, смотрел, пока Северный вокзал не стал совсем уж маленьким. Сделал последний снимок, и прошёл в свою каюту. Она, каюта, считается люксом. Ну, пусть считается: компактный телевизор «Шилялис», холодильничек «Морозко», на стене комнатный термометр и, рядом, барометр-анероид. На столике – стеклянная пепельница и, на стеклянном подносе стеклянный графин и два стакана. Граненых. Что ещё нужно для люкса? Впрочем, может, в других каютах то же самое, только на двоих-троих-четверых?

Я развесил и разложил одежду: два костюма (третий на мне), джинсы (на случай «зеленой стоянки»), куртку, плащ. Обувь – туфли замшевые, туфли кожаные, третья пара опять же на мне. На ногах, то есть. Убрал в шкафчик «ФЭД» и «Грюндиг». Положил на тумбочку три книги: десятый том Марка Твена из синего собрания сочинений, «Наши за Границей» Лейкина, дореволюционное издание, и пикадоровский томик Реймонда Чэндлера. Маловато, конечно, на двадцать четыре-то дня – три костюма и три книги, но следует обходиться малым.

Круиз по матушке по Волге и сам по себе дело непростое, а этот рейс – интуристовский. По высшему советскому разряду. Потому нужно соответствовать. Пусть видят иностранцы, что советский студент, комсомолец, строитель коммунизма может позволить себе и круиз в каюте-люкс, и хороший костюм, и галстук-бабочку. Семь. У меня семь галстуков с собой. Галстуки места занимают мало, вес у них никакой, потому и семь.

На столике – брошюрка на трех языках, русском, немецком и английском. О теплоходе – со схемой, о маршруте, опять же со схемой, и всякие полезные сведения. Ага, на борту есть врач! Уже отлично. Три бара! На отдыхе можно и позволить себе расслабиться. Если захочется. Биллиардная. На теплоходе? Нет, тут не качает – почти, но всё-таки… Музыкальный салон, он же читальный зал. Нет, нет и нет. Я обыкновенный пассажир. Не музыкант. Не медик. Не гроссмейстер. Рядовой советский комсомолец.

Как попал на интуристовский рейс? Девочки постарались. Еще в Биле купили путевку. За швейцарские франки, понятно. Путевка была почти горящей и стоила втрое дешевле, чем здесь – по официальному курсу, конечно. Да здесь её ещё поди, купи. Нужно просить в Спорткомитете – чтобы продали по конской цене. А в Биле были рады. Круиз знатный, по матушке по Волге, но швейцарцы брали их не сказать, чтобы бойко. Может, шикарность теплохода их оттолкнула, или цены? А тут нашелся дурак, заплативший кучу денег!

А я и не терялся.

Сменил рубаху, сменил галстук, сменил костюм, светло-серый на тёмно-серый. И время – по внутреннему радио пригласили на торжественный ужин. Торжественный – по случаю начала круиза.

Спустился, ориентируясь по схеме – теплоход-то немаленький, недолго и заблудиться.

Остановился у входа. Зал большой, приятный на вид. Большинство присутствующих, прямо скажу, не молоды. Да что не молоды, откровенно возрастные люди. Похоже, пенсионеры. Оно и понятно: у трудящихся капиталистических стран отпуск крохотный, а то и вовсе без отпуска на эксплуататора вкалывают, а круиз – двадцать четыре дня! Да еще до Москвы добраться… Только пенсионеры и могут.

Что ж, пенсионеры, так пенсионеры. Я, может, и сам когда-нибудь стану пенсионером. Веселись и общайся, Чижик! Понятно, почему девочки загадочно улыбались. Знали!

Милая женщина провела на место, которое определялось соответственно уровню путевки и каюты. У меня, понятно, уровень наивысший, как самый дорогой. Но стол в ресторане не индивидуальный, а на шестерых. Табльдот.

Сотрапезниками оказались немцы. Тут уж пенсионеры без догадок. Пара из Мюнхена, господин и госпожа Шмитды, он бухгалтер на пенсии, она – цветовод, опять же на пенсии. Дедушка из Оснабрюка, господин Мюллер, аптекарь. И пара из Берлина, Западного («Интуристу» западная валюта интересна, а марки ГДР – как-то не очень), предприниматели на покое. Бауэры, конечно, где Шмидты, там