Наин - Чхон Соллан

глиняную куклу, которую заставили улыбнуться. Мужчина снова отвернулся, немного ссутулившись. Знал ли он о записках, приклеенных к парте его сына? Вряд ли. Если бы знал, то не оставил бы это без внимания. Наверняка он не знал, что этот стол теперь стоит в подвале, раз остался без хозяина и не нужен другим детям.

Наин отвела взгляд, когда мужчина начал переходить дорогу. Казалось, если бы он узнал, что парта его сына теперь в подвале, ему было бы очень грустно.

Проводив мужчину взглядом, Наин дошла до цветочного магазина, но никак не могла сконцентрироваться на работе. Она уронила горшок с растением, несколько раз не услышала, как ее зовут клиенты, пока наконец Чжимо не поймала ее и не вывела на задний двор.

– Клиенты раздражаются, когда они зовут сотрудника, но им никто не отвечает. О чем ты думаешь? – строго спросила Чжимо.

Наин не могла сосредоточиться, ее мысли витали где-то далеко. Она только создавала проблемы, и ей было жаль.

– Извини. Думаю, сегодня мне лучше пойти домой, – ответила Наин.

– Что бы там ни случилось, обсудим это вечером. Извини.

После взаимного обмена извинениями Чжимо вернулась в цветочный магазин, а Наин побрела к горе Сонёнсан, а не домой. За прошедшую ночь страх превратился в любопытство, а «может быть» – в «почему бы и нет». Мысли Наин легко изменили направление. Сейчас, когда она начала раскрывать секреты мира, неважно, что ждет ее впереди. Даже если с ней говорил не человек, то почему она сочла это невозможным? Так что Наин решила проверить. Если сегодня она не найдет то, что искала, то попробует завтра, а если и тогда не удастся, то она решит, что услышала неправильно. С такими мыслями Наин шагала вверх по горе, в этот раз чуть медленнее, чем вчера.

Лес, по которому шла Наин, изменился, как будто стал тропическим. Листья и лепестки теперь были намного крупнее, чем у обычных растений, а ветви длиннее. На мгновение она потеряла разум, глядя на густо переплетенные ветки, не пропускающие свет, и цветы, которые были ей по пояс. Благодаря густому покрову из растений, будто указывавшему дорогу, она легко нашла вчерашнюю поляну и дерево. Подойдя поближе, Наин всмотрелась повнимательнее – это в самом деле было дерево, к которому она ночью прижалась на мгновение, к нему был привязан старый бант. Наин остановилась перед деревом.

– Привет, – неловко произнесла она. – Это ты было вчера, да? – Листья и травинки вокруг зашелестели на ветру. Казалось, что растения стали еще громче болтать, наблюдая за тем, как Наин обращается к дереву. Молчало только само дерево. – Ты вчера говорило со мной, правда? – продолжила Наин.

Внезапно все вокруг затихло. Казалось, все растения замерли в ожидании ответа. Наин услышала голос, смешавшийся с шумом ветра. Это был голос дерева.

Она начала понимать, почему это дерево могло говорить с ней, в отличие от других растений. Дерево когда-то было человеком. Ее звали Кымок. Это было задолго до того, как гору назвали Сонёнсан, еще до того, как здесь проложили скоростную дорогу Кёнгинин, и до того, как в этих местах поселились люди. В те времена Кымок с семьей ночью убегала от японских солдат через гору. Кымок было двенадцать лет, когда она упала, сраженная выстрелом японского солдата, а ветви юного дерева, которому было всего пару лет, пронзили ее тело.

На пороге смерти Кымок почувствовала, как дерево впивается в ее плоть. Кровь и дыхание пропитали растение, став корнями, ветвями и листьями. Душа не смогла покинуть тело и оказалась привязанной к дереву. «Наверное, это было очень больно», – подумала Наин.

Глава 6

«И она даже не берет трубку?» – промелькнула в голове Мирэ мысль, пока она рассматривала толпу людей, поднимающихся вверх по эскалатору. Но ничего не менялось. Наин так и не появилась. До начала фильма оставалось всего десять минут – но ни звонка, ни сообщения. Это было странно. Наин не могла так просто забыть. Они же договаривались посмотреть вместе последнюю часть любимой серии фильмов. Неужели она все забыла?

Первые выходные после премьеры последней части в кинотеатре всегда оборачивались сущим адом. От кассы до кафе и залов ожидания – все было заполнено людьми. Среди шумной толпы, двигавшейся то вперед, то назад, Мирэ одна стояла столбом, держа в руке телефон, который так и не зазвонил.

– Может, вернем билеты и пойдем? – спросил Хёнчжэ. Они договаривались посмотреть фильм втроем, и, хоть то, что Наин не пришла, было обидно, казалось правильным прийти сюда в другой раз вместе. Хёнчжэ был уверен, что Мирэ тоже так думает. Однако она оторвала взгляд от эскалатора и покачала головой.

– Раз уж мы пришли, давай посмотрим. Жалко ведь.

– Вдвоем?

– Да. С ней потом тоже посмотрим. Все равно показ не заканчивается сегодня. Ты будешь попкорн?

Мирэ встала в очередь к прилавку с закусками. Вид у нее был такой, будто она сильно злилась. Хёнчжэ снова набрал Наин, но та не ответила.

Хёнчжэ казалось, что в последнее время Наин была где-то не здесь. Было очевидно, что что-то случилось, но она молчала, и Хёнчжэ надеялся, что со временем подруга сама все расскажет. Наверняка и Мирэ так думала. Она всегда понимала такие вещи быстрее, чем Хёнчжэ. Это и беспокоило его. Мирэ, казалось, была уже на грани, терпеливо ожидая, когда Наин заговорит. Конечно, и он сам кое-что скрывал, но от этого ситуация не становилась легче.

Не только они двое заметили, что Наин была не в себе. Мобильный телефон завибрировал. Уже в четвертый раз. Наин не приняла ни одного звонка, лишь смотрела, как телефон звонит и затем отключается. Покупателей не было, но Чжимо все еще была занята уборкой. Она заметила вслух, что Наин звонят, лишь первые два раза. Казалось, Наин нарочно не отвечала, и на это у нее были свои причины.

Весь день она пробыла на горе, а вернулась в магазин с грязью и пылью на одежде и обуви. На первый взгляд можно было подумать, что она каталась по земле. Посмотрев на Наин, которая не ответила на четвертый звонок, Чжимо тихо покинула оранжерею. Человек, который мыслями витает где-то далеко, может выглядеть по-разному, но сердцем все равно поймешь, что он не здесь. На лицо Наин набежала тень. Лучшим решением сейчас было оставить ее одну.

Чжимо не хотела, чтобы Наин узнала правду от других людей. Нет, если бы это вообще было возможно, она хотела бы, чтобы Наин до конца своих дней считала себя