Как становятся предателями - Изяслав Кацман

словам сопровождавших палеовийца папуасов, словил очередь в живот уже на излёте боя, от какого-то испуганного недомерка, который после выстрела бросил автомат и поднял руки. Того, мстя за импровизированного командира, бойцы, разумеется, прибили тут же на месте.

Возле местного Мужского дома толпа немалая: оставленные в селении «регои-макаки», добрая половина ополченцев из Сто второго цаба, местные – не то не убежавшие при известии о злобных пришельцах, не то успевшие вернуться, прознав каким-то образом об исчезновении опасности. Как-то само собой мой визит перерастает в санкционированный задним числом митинг с Сонаваралингой-таки в роли главного ведущего.

«Славные сыны Пеу-Даринги!» - начинаю громко выкрикивать свою речь, тут же понимая, что среди слушателей не один десяток принадлежит отнюдь не к коренному населению острова. Но никаких звучных и более-менее коротких обозначений для тузтских наёмников и тенхорабитов самых разных национальностей на ум не приходит, потому продолжаю, как ни в чём ни бывало: «Ваша храбрость и твёрдость духа одолели ужасное оружие чужеземцев! Духи Предков взимают на вас с Той Стороны с гордостью и одобрением! Мы одержали славную победу, достойную великих мужей прежних времён!»

Разоряюсь ещё минут десять, постепенно от праздника победы переходя к суровым будням и необходимости добить проклятых тюленеловов, утопить их в море, а также к тому, что нечего расслабляться до окончательного разгрома и изгнания врага с нашей земли. Публика правильно поняла посыл: Кинуй с Ванугоку отдали несколько коротких распоряжений, и десятники-отделенные и полусотники-взводные принялись командовать. Вскоре на центральной площади Вабу-Тону остались только часовые, сторожащие пленных, да раненные и медперсонал.

Гонец от Шатвиша браво рапортовал. А чего не иметь бодрый и подтянутый вид, коль сообщаешь начальству приятные известия: противник очистил дорогу Мар-Хон – Рудники, минимум до уже знакомой по предыдущим депешам «вышки номер шесть»; в плен взяли, в дополнение к захваченным в Вабу-Тону, четыре десятка палеовийцев, убитых врагов командующий сводными силами тузтец насчитал больше сотни, а по окрестным полям и перелескам продолжают находить и уничтожать всё новых тюленеловов из числа разбежавшихся. В письме же, написанным туземным адъютантом иноземного специалиста, содержалось подробное описание прошедшего боя и некоторых предшествующих ему событий.

Ночная попытка «пощупать» агрессоров окончилась безуспешно: Гоку во главе семи десятков отобранных добровольцев и проводников из жителей селения подошёл почти вплотную к расположению пришёльцев, но те оказались предусмотрительными и соорудили примитивную охранную сигнализацию из каких-то навешанных жестянок. Я предположил про себя, что, скорее всего, в дело пошли консервные банки из походных армейских рационов – поллитровые цилиндры вполне привычного землянину двадцатого века вида мне доводилось лицезреть и среди захваченных с «Далекоплывущим» трофеев.

Поднятый неосторожными бойцами лязг перебудил палеовийцев, и те начали палить в тёмну ночь, как в копеечку. Потерь у нас, в общем-то, не было – «макаки», преобладающие среди участников ночной вылазки, неплохо натренированы на разного рода ситуации при боестолкновениях с вооружённым огнестрелом противником. Потому они попадали наземь и отползли на безопасное расстояние. Несколько задетых по касательной пулями и получивших синяки – вот и всё.

Единственный плюс в неудачном ночном нападении, пожалуй, что тюленеловам не удалось толком выспаться. Ну, по крайней мере, Шатвиш на это надеялся. Как там обстояло на самом деле, оставалось только догадываться. А вот большинству наших бойцов удалось перед грядущим боем неплохо отдохнуть – прямо на позициях, занятых по обе стороны мархонской дороги.

Учитывая, что палеовийцы начали выдвигаться в сторону Мар-Хона чуть ли не через «полстражи» после рассвета, мои папуасы успели и поспать, и подготовиться к встрече «гостей».

Шли чужеземцы тремя отрядами: передовой в сотню штыков, основной больше трёх сотен и замыкающий также около сотни. И в самом удобном, по мнению Рикая Тилтака, с которым вынужден был согласиться командир-тузтец, марширующих и накрыли пулемётным огнём с холма по правую руку от дороги. Унтер-изменник пропустил головной отряд противника, а зарядил длинными очередями по главным силам своих соплеменников. Не доверяя помощникам из туземцев и вохейцев, он стрелял исключительно сам – сперва из одного пулемёта, а когда у того в ленте закончились патроны, из второго. Аккомпанировали Рикаю десятка полтора автоматов и винтовок.

Эффект превзошёл самые смелые ожидания Рикая с Шатвишем: потери палеовийцев от огня Тилтака оказались не такими уж и большими, зато паника получилась знатная. Часть солдат из основного отряда побежали по направлению движения колонны, устроив переполох среди авангарда – в конце концов, командир передового охранения, видимо, сумел восстановить в рядах подчинённых дисциплину, но, занявшись наведением порядка и видя опасность «сзади», позабыл об элементарной разведке показавшегося спасительным скопления хижин впереди. Так, по крайней мере, я объяснил себе безалаберность, с какой палеовийцы вломились в Вабу-Тону.

Некоторое количество вражеских бойцов разбежалось по кустарнику слева от дороги, где их взяли в оборот подошедшие папуасы – ополченцы из местных, разбавленные парой десятков «макак». Впрочем, большая часть тюленеловов залегла в оросительных канавах на примыкающем к грунтовке поле. И довольно быстро очухалась: по крайней мере, когда пулемёт Рикая замолчал, и более семи сотен папуасов атаковали чужаков врукопашную, среди палеовийцев нашлось не так уж и мало тех, кто оказался способен вести по ним огонь. А поскольку бежать пришлось больше двух «перестрелов» по практически открытому пространству, то атака захлебнулась: кто погиб, кто повернул назад, кто залёг, не рискуя высунуться.

Исключение составили бойцы под командованием Гоку: когда огонь тюленеловов стал совсем уж невыносимым, подчинённые неугомонного бонкийца прижались к земле, но продолжали ползти вперёд. Их примеру последовал кое-кто из лежащих поблизости «макак» и солдат. Добравшись до дороги, разведчики и примкнувшие к ним вскочили и с диким рёвом бросились на не ожидавших такого палеовийцев. Увы, слишком мало их было, и отчаянная попытка нескольких десятков дареоев не переломила хода боя. Здраво оценив ситуацию, Гоку рявкнул: «Режем, кого встречаем на пути, и уходим!» Резня в канавах длилась считанные минуты: отправив по Тропе Духов два или три десятка тюленеловов и потеряв с дюжину своих, «макаки» скрылись в зарослях на краю поля.

После провала атаки наступило непродолжительное затишье, нарушаемое редкими очередями и одиночными выстрелами с обеих сторон. Но постепенно огонь со стороны засевших по канавам палеовийских колониалов по зарослям усилился. Палили они довольно бестолково, но на папуасов, да и на заморских наёмников, и такая стрельба действовала угнетающе. Так что никто и не