Замерзшая душа - Алёна Берндт

человека к тебе пришлю, сам не приду, не волнуйся. Всё он тебе сделает, его Степаном Игнатьевичем зовут. А там уже и подумаем, как дальше быть. Договорились?

Варя смотрела в темноту, не видя лица мужчины, и думала о том, как отвыкла она уже от этого – что кто-то сам решит всё за неё, как лучше сделать, и сам всё управит задуманное, а ты только головой кивни…

– Спасибо тебе, Семён. Когда Степан Игнатьевич твой придёт? Я с утра на шоссе пойду – жить-то надо…

– Послезавтра с утра придет, ты его во двор пусти, а сама иди, куда тебе нужно. У него инструмент свой и материал, от тебя ничего не нужно. Только разрешение. Ладно, пойду я, отдыхать тебе пора. Да и застыла ты со мной тут стоять… Прости, Варюша меня дурака…

– Спокойной ночи и тебе, – попрощалась Варя и хотела было уже уйти в дом, но мужчина поймал холодную её руку, прижал к лицу и на миг затих.

Сам отпустил, не стал ждать пока отнимет Варя руку, резко повернулся Семён, и пошёл быстрым уверенным своим шагом к калитке. Скрылась в темноте рослая его фигура, а Варя всё стояла на крылечке, слушая темноту.

В обговоренный день ранним утром остановилась перед Вариным домом старенькая машина, прозванная в народе «буханкой». Из машины вышел крепкий невысокий мужичок лет пятидесяти, и обвел глазами и дом, и двор, и чуть покосившийся заборчик.

Варя, которая уже два дня лечилась дома, сегодня собиралась пойти с Лидой на шоссе, ноги её почти не беспокоили, поясницу тоже отпустило. Женщина вышла на крылечко встретить гостя:

– Здравствуйте, вы, наверное, Степан Игнатьевич?

– Он самый! Доброго здоровья и тебе, хозяюшка, – пробасил гость в ответ.

– Вот, хлев у меня… – начала было Варя, но тот её прервал, подняв вверх ладонь.

– Я сам вижу, хлев ваш. Договор у меня не с вами был, что делать я знаю. Но если у вас еще какие просьбы есть – говорите, мне сказали, сделать всё, что попросите. От дома ключей мне не надо, а вот от сарая бы можно, я доски привезу и материал еще, сложить надо где-то.

Варя выдала мастеру всё, что попросил, а сама повела любопытного Алёшку в садик, отвечая по дороге на миллион его вопросов – и куда ушла Чуня, и что будет чинить дяденька в их дворе, и еще много, много чего.

– Варь, а ты кого-то наняла хлев чинить? – спросила её Лида, когда они вместе тянули свою тележку в сторону шоссе.

– Да, можно сказать, что наняла. А что делать, скоро нам новую Чуню привезут. Ты только помалкивай пожалуйста, не говори никому, ладно? С Лыковым я говорила, он нам обещал новую свинку с фермы привезти. Жена ему сама призналась, что она нашу Чуню отравила.

– Вот гадина, а?! Это какая же гадина, Машка! – взвилась Лида, – Сама живет, как сыр в масле за мужем! Ни дня не работала, Семён всегда молодец был, добытчик! Ай гадина! Дочки выросли, уехали, в доме достаток! Живи, другим не мешай! Нет, спокойно не живется!

– Вот, он хочет убыток возместить. А я не стала отказываться! У нас с тобой дети тоже есть хотят, вот что я подумала. Пусть возмещает, если средства позволяют. Вообще-то он сам в этом тоже виноват, нечего жене повод давать к каждой прохожей бабе ревновать!

– Что отказываться не стала, это ты правильно сделала, пусть возмещает. Их семейные разборки, мы перед ними чем виноваты, и тем более наши дети! А только Машка всегда была ненормальная, ревностью его изводила. Мы еще в Екатериновке жили, Вася мой был жив, так Семён там работал на элеваторе мастером. Ну, эта дура приходила к проходной, её внутрь не пускали, так она на крышу чьего-то гаража залезала и оттуда смотрела, с кем её муж после смены к проходной идёт! Знаешь, что я думаю? Я думаю, от безделья у неё это, вот что! На работу бы ходила, так некогда было бы придумывать всякое! Он уж потом видать устал от её ревности, а сначала в своей Машеньке души не чаял!

– Как у них там всё – нас с тобой не касается, – сказала Варя, – пусть сами разбираются в своей семье. А только имущество портить, тем более не разобравшись, это уж совсем!

– Я собиралась к участковому пойти, заявление писать – пусть бы разбирался, кто нашу Чуню потравил! – продолжала возмущенная Лида, – Но раз так, раз он возместит, не пойду. Хотя, стоило бы Машке урок преподать, пусть бы потаскали в отделение с объяснениями! Еще бы и штраф дали!

Лида возмущалась долго, весь день возвращаясь к волнующей её теме. А Варе почему-то было стыдно, ведь это она сама, хоть и невольно, оказалась причиной произошедшего. От грустных мыслей её отвлёк только приезд Андрея, и она залюбовалась на то, как они с Лидой разговаривают, чуть отошедши в сторону от всех, как нежно смотрят друг на друга, как мужчина, будто нечаянно касается Лидиной руки, и как она краснеет от его прикосновений.

Когда Варя вернулась в свой двор, Степан Игнатьевич укладывал свои инструменты в машину:

– Ну, хозяюшка, на сегодня я закончил. Завтра снова приеду, есть еще работа. Вот ключи от новых замков на хлеву и на дровянике.

– Новые замки? Я вам за них сколько должна? – растерялась Варя.

– За всё уплачено, я же сказал – договор у меня не с вами, – отрезал Степан и поспешил попрощаться, – Ну, до завтра. Сегодня глянь, еще что надобно сделать, завтра мне скажешь, поняла?

– Да, поняла. Спасибо вам! До завтра! – Варя и не знала, как на это всё реагировать.

Проводив мастера, она поставила свою сумку на крыльцо и прошлась по двору. Хлев был обновлён, на полу были заменены две просевшие доски, двери подогнаны и утеплены снаружи, вместо прошлых хлипких проушин был крепко приделан железный пробой, на нём висел новый массивный замок. Покосившийся дровяной сарай тоже теперь стоял как надо, дверь имела крепкий замок. Давно скрипевшая и грозящая вот-вот провалиться ступенька на крылечке тоже сияла свежей доской, перила не шатались больше, и Варя подумала, что завтра же их покрасит.

«Неловко получается, что же теперь, мне всё во дворе починят, – думала Варя, – И ведь не пойдёшь, не скажешь Семёну, что не надо ничего делать, только замок на хлеву! Завтра Степану Игнатьевичу скажу, чтобы лишних работ не делал!»

Глава 11.

Спустя примерно неделю Варин двор было уже