Слишком много клиентов (сборник) - Рекс Стаут

Эйкен еще раз просмотрел бумагу, положил ее на столик сбоку, вынул из кармана ручку и подписал. Я взял у него документ и передал Вульфу, а копии отдал Эйкену. Он сложил их, засунул в карман и осведомился:

– Как и когда вы узнали о существовании комнаты?

Вульф покачал головой:

– Я не привык начинать трудную работу с болтовни и не сделаю исключения даже для вас. – Он бросил взгляд на настенные часы, встал и отодвинул кресло. – Уже за́ полночь. Конечно, я расскажу вам – но оставляю на собственное усмотрение, когда и сколько рассказать.

– Но это же абсурд! Вы работаете на меня.

– Да, сэр. Но единственный критерий качества моей работы – ее результат. Возможно, чем меньше вы будете знать о частностях, тем лучше. – Он взял подписанный оригинал. – Если вас что-то не устраивает – возьмите и порвите это.

– Нет. Я хочу знать, что́ вы собираетесь предпринять дальше.

– Я пока и сам этого не знаю.

– Знаете. Кто-то из моих директоров рассказал вам о комнате?

– Нет.

– Миссис Йигер?

– Нет.

– Тогда кто?

Вульф бросил на него гневный взгляд:

– Черт побери, сэр, мне что, выбросить эту бумагу в мусорную корзину? Вы хотите, чтобы я занимался делом? Хотите или нет?

– Не хочу, но вынужден на это пойти. Парадом командуете вы.

Он встал.

– Пойдемте, мисс Макги.

Глава восьмая

В среду утром, в половине одиннадцатого, я был в кабинете – стоял около большого глобуса и вращал его, решая, куда бы поехать осенью в отпуск. Я провел пару часов, прикидывая, чем на месте Вульфа посоветовал бы заняться Арчи Гудвину, и пришел к выводу, что самым разумным было бы распоряжение подмести тротуар, поэтому попытался направить свои мысли на что-нибудь другое.

Если у Вульфа с утра есть для меня поручения, он посылает Фрица сказать, чтобы я к нему зашел. В то утро ничего такого не было, и без четверти девять я позвонил ему по внутреннему телефону. Не услышав ничего, кроме возгласа досады, я потихоньку начал составлять список дел, которые он мог бы включить в мой распорядок дня. И опять там оказался один-единственный пункт: мести тротуар.

Что и говорить, я хорошо поработал. Во вторник, в девять утра, вышел на поиски клиента, а через каких-то пятнадцать часов, к полуночи, мы – о чудо! – заполучили не просто президента крупной корпорации, но саму корпорацию. Теперь, чтобы отхватить гонорар, выражающийся в пятизначной сумме, нам осталось всего-навсего заработать его.

Итак, мы знаем… Что, собственно, мы знаем? Мы знаем – и это большое преимущество, – что Йигер был убит в той самой комнате. И возможно, пока это остается тайной для всех, кроме семьи Перес – и убийцы, конечно.

Нам также известно, что в воскресенье вечером Йигер ожидал женщину, раз заказал икру и фазана и велел подать все это в полночь. Но если дама и пришла, из этого еще не следует, что она и убила. Могло статься, что, явившись, гостья обнаружила хозяина мертвым.

Если подходить к делу с данной стороны, для начала надо составить полный список всех пассий Йигера, имевших ключи. Это займет не меньше года, и тогда следующим шагом будет… Ерунда какая-то.

Из трех моментов, на которые обычно делают упор при расследовании убийства, – орудие, возможность и мотив, – надо выбрать тот, что вероятнее всего приведет к разгадке.

Возможность я отмел сразу. Убить мог всякий, у кого были ключи.

Что касается орудия – пистолета, из которого вылетела пуля, пробившая череп, – то его не нашли. Чтобы подобраться к убийце с этой стороны, требовалось составить список людей, обладающих и ключами, и доступом к оружию, и уж тогда… Орудие я тоже отбросил.

Теперь мотив. Не имея за плечами богатого личного опыта поклонения похоти в подобных прибежищах порока, я не считал себя достаточно компетентным судьей, но полагал, что эти альковные забавы могли сильно волновать любую из посетительниц Йигера. Допустим, за последние года два их было около десяти. Предположим, у каждой из них имеются хотя бы трое из четверых близких мужчин: муж, брат, отец и тот, кого Вульф именует церемонным словом «возлюбленный». В итоге получается как минимум тридцать человек с первостатейным мотивом. Я махнул рукой и на мотив.

Когда отпадают орудие, возможность и мотив, остается просто закинуть удочку и ждать. Поймать кого-нибудь на вранье. Найти, где концы с концами не сходятся. Отыскать свидетеля, который хоть что-то видел или слышал, к примеру жильца этого или соседнего дома, заметившего, как через дверь в подвальном этаже входил или выходил посторонний.

Такой план может принести свои плоды, если у вас есть четыре или пять хороших оперативников и время терпит. Но если, упаси господи, убойный отдел нащупает ниточку, ведущую к дому, – а это может случиться в любой момент, – копы застукают Фреда Даркина, и полетят клочки по закоулочкам. Тогда не видать нам клиента как своих ушей, ибо придет конец тому, за что он согласен платить. Значит, это тоже не подойдет. Нам нужен либо гений, либо невероятное везение.

Конечно, гений у нас есть – Ниро Вульф. Однако он пока явно не настроился на нужную волну. Спустившись из оранжереи в одиннадцать, гений поставил выбранную им «орхидею дня» – гибрид каланты Вейча и сэндхёрстианы – в вазу на письменном столе, потоптался около своего кресла, сел, бросил взгляд на настольный календарь, просмотрел утренний урожай почты, – в основном рекламные проспекты и просьбы о пожертвованиях. Наконец он обратил свой взор на меня:

– Что это за листок на моем календаре? Четырнадцать миллионов шестьсот восемьдесят две тысячи двести тридцать пять долларов пятьдесят семь центов.

– Это из банка, сэр. Резерв денежной наличности корпорации «Континентальные пластики», согласно выписке, датированной тридцать первым января. Я подумал, что вам, возможно, понадобятся эти данные, тем более что никакой другой работы у меня не было. Не люблю сидеть без дела.

– Фу.

– Да, сэр. Совершенно согласен.

– Как ты оцениваешь ситуацию?

– Просто черт знает что такое. Вчера у нас было слишком много клиентов. Целых два. Сегодня один, но и это чересчур, потому что мы, по всей вероятности, не в состоянии выполнить его поручение. Если хотите спросить меня, что́ я предлагаю, не трудитесь. У меня только одна идея, и та никуда не годится.

– Что за идея?

– Джулия Макги – лгунья. Я описал вам комнату, но вы ее не видели. Мужчина, который свил это гнездышко, то бишь Йигер, приглашал туда секретаршу вовсе не для диктовки. На что угодно готов поспорить. Даже если она совершенная колода, он и то мог к ней подступиться, в порядке эксперимента, но она отнюдь не колода. Сатир сумел бы усмотреть в ней немало достоинств, эта дамочка на многое способна. Итак, она привирает, но что это нам дает? Как бы она ни коротала там свои вечера, эта особа сделала то, что сделала, – настучала на босса. То ли тамошние картины ей не понравились, то ли она хотела выслужиться перед президентом. Но когда речь заходит об убийстве, это как раз говорит в ее пользу: если она настучала на Йигера, зачем ей его убивать? Не хотите спросить ее?

– Нет. – Он набрал столько воздуха, сколько мог вместить его живот, и выдохнул. – Я совершил порядочную глупость, взявшись за такое дело. Мы только и можем, что беспомощно барахтаться в болоте. Ну, допустим, докажем мы, что кое-чего стоим, и отыщем того, кто нас в болото заманил, хоть и пришли к выводу, что он знать не знал о смерти Йигера. Сколько времени тебе на это потребуется?

– От одного дня до одного года.

Он скорчил гримасу.

– Или вот такой смелый ход. Говорим мистеру и миссис Перес, будто уверены, что это они убили Йигера, который растлил их дочь. Убеждаем супругов, что, если полиция узнает о комнате наверху, они обречены, а так оно и есть. Не думают же они, что могут оставаться в доме бесконечно? Предлагаем им крупную сумму – двадцать или пятьдесят тысяч – из этого самого резерва наличности с тем, чтобы они уехали куда-нибудь на край земли, предварительно подписав признание в убийстве Йигера, которого они покарали, узнав о попытках хозяина совратить их дочь. Вовсе не обязательно признавать, что домогательства достигли цели. Может даже подразумеваться, что дочь все выдумала. Когда Пересы будут уже далеко, мы подбросим их письменное признание полиции. В нем, кстати, не будет ни слова про комнату. Разумеется, полиция ее найдет, но не обнаружат там ничего, связывающего ее с Йигером. Да, они будут предполагать, что комната принадлежала ему, но утверждать это с уверенностью не смогут, а полиция предпочитает не обнародовать шатких предположений, способных опорочить значительных лиц.

– Великолепно! – взволнованно поддержал я. – Есть только два маленьких изъяна. Во-первых, весь дом принадлежал Йигеру, а стало быть, значится в перечне его имущества. И во-вторых, Пересы его не убивали. Так какого черта вешать убийство на…