Купец - Руслан Мельников

— А что у твоя есть для моя? — хитро улыбаясь, спросил купец.

Надо же! Желтолицый говорил по-русски! Правда, с забавным акцентом и безбожно коверкая слова, но вполне сносно. Что ж, тем лучше.

— Есть сибирская пушнина, — ответил Виктор. И пояснил на всякий случай: — Соболяки. Мех. Шкурки. Есть топливо. Хорошее. Чистое. Тоже из сибирских скважин.

— О, сибирь-человек! — заметно оживился купец. Замахал руками еще сильнее, отчего рукава халата захлопали по воздуху, словно крылья, заулыбался шире. — Сибирь-человек — хорошо! Очень-очень хорошо!

Виктор пожал плечами. Пусть будет сибирь-человек, он не против.

— Как твоя звать? — не унимался торговец. — Твоя имя, сибирь-человек?

— Виктор, — представился Виктор.

— Вихта? — переспросил китаец.

— Ну вроде того. Я купец Сибирской гильдии.

— О! Сибирь-человек-купец еще лучше, чем просто сибирь-человек! — резюмировал иноземец.

Его улыбка уже не помещалась на широком плоском лице.

— А ты-то сам откуда? — спросил Виктор.

— Моя — хань-человек. Так моя и моя народ сама себя звать. Хань-народ, хань-человек. Твоя понимать, Вихта?

«Странное самоназвание. Похоже на хана-человек», — подумал Виктор, недоуменно глядя на многословного собеседника и усиленно вспоминая, что это за народ такой чудной. Который — хана.

— Еще моя и моя народ называться чайна-человек… — продолжал тот.

«Чайный человек?» — удивление Виктора росло.

— Или китай-человек.

— А-а-а! Китаец?! — догадался наконец Виктор.

— Китай, Китай, Китай… — радостно и часто закивал «хань-чайна». После чего добавил: — Моя китай-человек-купец. Как твоя сибирь-человек-купец.

— Ну это ясно, — хмыкнул Виктор. — Коллеги, в общем. А имя у тебя есть, хань-чайна-китай-человек-купец?

Китаец стукнул себя в тощую грудь:

— Моя Ся-цзы, — объявил он.

Вот и познакомились.

— Откуда наш язык знаешь? — спросил Виктор. Этот смешной, улыбчивый и общительный китаец понравился ему сразу. Да и знание языка подкупало.

— Моя за твоя Байкала и за твоя Тунгуска ходить, — опять затараторил «китай-человек» Ся-цзы, на этот раз гордо выпятив свою цыплячью грудь. — Потому моя твоя язык знать, Вихта. Моя хорошо торговать с сибирь-человек. А хорошо торговать — значит, хорошо говорить.

Понятненько. Китаец, оказывается, вел торговлю где-то на юго-восточных и восточных границах Сибирского княжества. Там, видать, и научился лопотать по-русски.

— Слушай, Ся-цзы, а что у вас сейчас в Китае творится? — Виктор не удержался еще от одного вопроса, не имевшего никакого отношения к предстоящей сделке.

О мире, раскинувшемся за пределами сибирских лесов, приходили скудные, обрывочные и зачастую противоречивые сведения. Виктора же всегда интересовало, что происходит вне родного Княжества.

Ся-цзы зацокал языком и скорбно покачал головой.

— Запад-Китай — Большая-большая Котел, — печально заговорил он. — Большая и Страшная. Как твоя Котел за Урал-гора. Даже больше и страшнее, чем твоя, Вихта. Много-много мутанта-зверь, мутанта-птица, мутанта-рыба. Много мутанта-дикарь-человек. Мутанта-тварь часто приходить из Запад-Китай. Восток-Китай — жить можно. Правда, плохой жизнь, но можно. А за Восток-Китай еще один Большая Индус-Котел. Тоже много всякий мутанта.

Индус-Котел? Вероятно, китаец имел в виду Индию. Виктор как-то слышал от Сказителя о стране с таким названием.

Купец вздохнул:

— Мутанта везде много, а китай-человек совсем мало. Между два Большая Котел страшно. С хан Удуг не так страшно. Поэтому моя уходить из Восток-Китай и ходить с хан Удуг.

Виктор сочувствующе кивнул. И в чужих землях, оказывается, жизнь не сахар. Видать, по Китаю и Индии, как и по России, в свое время тоже неслабо долбанули. И наверняка ведь не только там бурлят сейчас Котлы. Terra Mutantica, должно быть, расползается по всей планете. Как болезненная опухоль. Или уже как трупные пятна?

Виктор тряхнул головой, отгоняя тоскливые мысли. Ладно, поболтали — и хватит. О грустном — так точно хватит. Делом пора заняться…

— Так что хочешь за патроны, китай-человек? — вернулся он к началу разговора.

Китайца словно подменили. Он вновь стал прежним улыбчивым, любезным и плутоватым торговцем. Ся-цзы больше не сокрушался о судьбе Китая и несчастных китайцев. Все его мысли теперь были направлены на другое.

— Моя патрона — хороший патрона, Вихта, — чувствуя интерес покупателя к своему товару, затараторил иноземец. — Очень-очень хороший. Далеко пуля кидать. Сильно-больно бить.

Собственно, «хороший патрона» был обычным автоматным боеприпасом. Но купец, конечно, не был бы купцом, если бы не приукрашивал и не расхваливал свой товар.

— Китайский патрона! — не умолкал Ся-цзы. — Самый-самый лучший-лучший качество. Все-все про это знать, любой так для твоя сказать.

— А где ж ты взял-то эти патроны? — поинтересовался как бы между прочим Виктор.

— Старая секретная склада, — уклончиво ответил собеседник. — Дорого стоить для моя. Но для твоя буду дешево отдавать, сибирь-человек…

Торговаться пришлось долго, яростно и зло, забыв о симпатии, возникшей к забавному китайцу. Все-таки свой интерес тоже нужно блюсти. В итоге сговорились на трех соболяковых шкурках за тридцать патронов.

Виктор остался доволен сделкой. Еще бы! В Приуральске и уж тем более в Сибирске-на-Оби о такой цене можно было только мечтать. Мелькнула даже мыслишка: а может, ну его, этот поход к южным морям. Не проще ли сбыть весь товар в ордынском караван-сарае и вернуться домой с неплохим барышом?

Впрочем, Виктор сразу же отказался от этой мысли. И дело тут не только в наживе. Слишком манили его далекие неведомые земли. Да и Ся-цзы как-то не выглядел опечаленным сделкой. Скорее, наоборот. Видать, тоже неслабо наварился на редком в ордынских степях сибирском товаре. А ведь пронырливый китаец знает местный рынок и местные цены. Может быть, он даже имеет представление о том, что и сколько стоит в портах южных морей.

Словно в подтверждение этих мыслей Ся-цзы заговорил снова — вкрадчиво так, с приторной улыбкой на лице.

— Вихта, моя вот что думать для твоя. Зачем твоя ходить в далекий дорога? Лучше продать для моя вся твоя товар! Моя платить хороший цена. Твоя сразу возвращаться домой, а моя — идти дальше вместо твоя. Давай делать так, сибирь-человек? Твоя сразу становиться умный-умный-человек.

Все это китаец выпалил быстро, не переставая улыбаться во весь рот. И не понять — то ли в шутку он предлагает, то ли всерьез. Наверное, и всерьез тоже. Виктор хорошо понимал замысел «китай-человека». Скупить ценный товар, не заезжая в Сибирское княжество, а потом перепродать его на южных базарах. Наверное, на этом можно неплохо заработать.

Только какой смысл отдавать барыш другому?

Становиться умный-умный-человек Виктор не захотел.

— Нет, дорогой, — Виктор тоже улыбнулся китайцу, — вместе пойдем с ханом. Вместе торговать будем.

— Как твоя хотеть, сибирь-человек, — вздохнул Ся-цзы. — Моя для твоя хороший мысля предлагать. Твоя отказаться. Моя — слово, твоя — дела.

Кажется, он все-таки расстроился.

— Да ладно тебе, — Виктор похлопал купца по худому острому плечу. — Не дуйся. Южных морей на всех хватит.

Китаец махнул рукой, вяло улыбнулся:

— Моя не дуться, Вихта. Моя хотеть дружба с сибирь-человек. Пусть твоя сегодня вечер приходить чай пить и беседа говорить.

«Чайный человек зовет чай пить», — Виктору даже стало смешно.

— Моя тама вона жить, — китаец указал на большую островерхую повозку с нависающей над огромными колесами миниатюрной терраской, увешанной разноцветными бумажными фонариками и прикрытой от солнца соломенным зонтиком.

— Спасибо за приглашение, Ся-цзы — кивнул Виктор, радуясь, что мир восстановлен. — Непременно заскочу в гости.

Глава 10

— Ну и какого ты с этим желторожим лясы точил? — недовольно осведомился изведшийся от безделья Костоправ. — Столько времени коту под хвост!

— Коллега, — пожал плечами Виктор. — Китайский купец.

— Ишь ты! — удивился А-Ка. — Китайский!

— Китайский, монгольский, казахский — один хрен! — сварливо заметил Костоправ. — Орда — она и есть Орда.

Лекарь был прав. Ордынские степи давно стали своего рода тиглем, где в единое целое сплавлялись пестрые разноязыкие массы — уцелевшие после Бойни остатки некогда многочисленных народов. Костяком государства кочевников являлись монгольские кланы, но едва ли они сейчас составляли хотя бы треть подданных Удуг-хана.

— Китаец, между прочим, по-нашему шпарит, — сказал Виктор. — Потешно так говорит, но понять можно.

— Ну, ты, блин, Золотой, на любом базаре себе дружков найдешь! — фыркнул Костоправ.