Пятнадцать псов - Андре Алексис

В то январское утро их побега сугробы были почти непроходимыми. Знакомый мир запахов, звуков и помеченных мест исчез под снегопадом. Им обоим казалось, что какое-то странное существо забрало все, что они знали, оставив только белизну и неясные очертания. Когда они отошли достаточно далеко от убежища, Дуги сказал:

– Я замерз. Думал, что умру.

– Я тоже, – отозвался Бенджи. – Псы о нас не думают.

– Согласен, – сказал Дуги. – Я пытался пристроиться рядом с ними, но вожак укусил меня. Это неправильно, когда собаки не думают о своих.

– Теперь, когда на земле ничего не найти, мы им не нужны. Они оставят нас умирать.

– Согласен, – поддакнул Дуги. – Что же нам делать?

– Я собираюсь найти человека, который меня приютит. Почему бы нам не поискать кого-то, кто взял бы нас двоих?

– Скажем остальным, что уходим?

– Нет, – ответил Бенджи. – Я не знаю, что тогда произойдет.

– Согласен. Вожак странный. Сложно понять, когда он укусит, а кусается он сильно. Будет лучше, если мы пойдем своей дорогой.

Не успели они принять это решение, как им сразу улыбнулась удача. Выйдя из парка через пруд Вендиго, Дуги и Бенджи брели по снегу по улице Эллис-Парк. Там-то их заприметила старуха.

– Сюда, собачки! Идите же сюда!

Оба пса узнали тон, но осторожничали. Помимо доброты, от таких вот подзывателей они навидались и жестокости: в них бросали камнями, их избивали палками. Но сейчас они были в отчаянии. Собаки замерзли и хотели есть. Поэтому они подошли к женщине. И как оказалось, не прогадали, старуха недавно потеряла двух из своих шести кошек, и ее любовь к животным только усилилась. Когда они вошли к ней на кухню, пожилая женщина поставила перед ними две миски с кошачьим кормом. И хотя еда пахла рыбой и золой, на вкус все же она была неплоха.

Той зимой Дуги с Бенджи нашли приют. Их хорошо кормили и выпускали во двор, когда им вздумается. Однако женщина и ее кошки стали для псов своего рода испытанием. Вот, допустим, кошки: да, Бенджи с Дуги испытывали к ним антипатию. По мнению Бенджи, ни одно разумное создание не могло иначе. Он готов был мирно сосуществовать с этими тварями, но коты, шнырявшие по старухиному дому, были куда опаснее обычных: они постоянно шипели, выгибали спины, словно увеличение в размерах могло его напугать, прыгали туда-сюда, выпустив когти. Жить мирно они не намеревались.

При других обстоятельствах Бенджи и Дуги сплотились бы против истеричек с розовыми языками и свернули бы им шеи. Но старуха всерьез дорожила своими котами. Она убирала за ними фекалии (которые оказались очень вкусными), расчесывала их, мурлыкала вместе с ними, как если бы сама была кошкой-переростком. Было ясно, что причини псы вред кому-либо из старухиных подопечных, она выбросит их на улицу. Так что, когда кошки особенно выводили их из себя, – вышагивали как королевны, – они с Дуги позволяли себе только самое тихое рычание, мягкое предупреждение, которое пушистые твари решительно игнорировали.

Сама старуха оказалась более сложным раздражителем. Она была человеком. А значит, ею можно было манипулировать множеством способов, которыми маленькие псы овладели виртуозно. Когда они были голодны, то переворачивались для нее на спину или вставали на задние лапы, что ей, казалось, было особенно по душе. Она приходила в необъяснимое восхищение от одних вещей, но столь же необъяснимо ужасалась другим. Она гладила их и повизгивала, когда они прыгали на кровать рядом с ней или лизали лицо, но понижала голос и брызгалась в псов водой, если заставала их за облизыванием гениталий друг друга.

Она протягивала им лакомства всякий раз, когда они включали для нее телевизор, но выходила из себя, застав их за поеданием кошачьего дерьма. Непредсказуемость была не самой худшей чертой старухи. Хуже всего была ее прилипчивость. Двое псов, конечно, уже сталкивались с этим прежде. Оба знали, каково это, когда человек слишком долго держит тебя в объятиях: удушье, мучительная борьба за свободу. Но женщина, казалось, хотела их раздавить. Она сжимала их, как бы они ни извивались. Однажды Дуги спросил:

– Думаешь, она может убить нас вот так?

Бенджи беспокоил тот факт, что он затруднялся с ответом. Пес понятия не имел, представляла ли старуха опасность. Вдобавок ко всему, его не покидало ощущение, словно она пытается им что-то внушить или сообщить какую-то мысль, пока давит в объятиях. К концу зимы-началу весны она стала совсем невыносимой. С наступлением теплых дней Бенджи с Дуги начали вновь мечтать о побеге – и это несмотря на еду и кров, предоставленные женщиной. Дуги впервые заговорил о своем желании сбежать в тот вечер, когда мир снова запах скрытыми под снегом вещами: грязью, зеленью, сгнившей едой, дерьмом. Они с Бенджи лежали на теплых камнях старухиного заднего двора. Дуги был по горло сыт старухой и кошками, загадившими ее логово.

– Это не то место, где я хочу быть, – заявил он.

– Куда ты пойдешь отсюда? – спросил Бенджи.

– Я хочу вернуться туда, откуда мы ушли, – ответил шнауцер. – Эти твари делают меня несчастным, а человек сломает мне хребет, я в этом уверен.

– Возвращаться опасно, – возразил Бенджи.

– Вожак – настоящая собака. Он научит и нас, как снова стать собаками.

– Возвращаться – идея нехорошая, но я не хочу оставаться здесь один.

– Тогда пойдем со мной. На улице тепло. Мы можем жить со своей стаей, как и должно.

Дуги, очевидно, забыл о жестоком обращении и унижениях, которым они подвергались. Он забыл, как они были напуганы, забыл, насколько жестокой и непредсказуемой могла быть стая. Бенджи разделял его тоску по компании, но не видел плюсов в том, чтобы вернуться. Он видел только опасность и, всегда практичный, думал в первую очередь о том, что было хорошо для него. Какой бы приставучей не была старуха, должна быть какая-то альтернатива возвращению в рощу.

– Почему бы нам не найти другого человека? – спросил он.

– Нет, – ответил Дуги. – Зачем менять одного хозяина на другого?

– Их дома разные, – пояснил Бенджи. – Они пахнут по-разному. И я думаю, что они сами разные. Может быть, мы найдем того, у кого не будет этих уродливых существ.

– Мы из одной стаи, – сказал Дуги. – Я понимаю, что ты говоришь, но думаю иначе. Наш дом в другом месте. Я хочу обратно. Мы можем поискать другое место, если со стаей не сложится.

Дуги было не переубедить. Он больше не хотел жить с этим человеком и этими кошками. Его характер бы этого не позволил. Через несколько дней после разговора он