Враг мой – муж мой - Анастасия Разумовская

был удивлён. Признаться, когда в королевстве пронеслись эти лживые слухи о смерти принцессы, мне было лишь двадцать лет, я был юн, а потому легко поверил в них. Тем более, что двор не торопился их опровергать. А вот принц Калфус оказался мудрее. Он сразу опознал в девушке забытую принцессу.

Герцог поднял бокал по направлению к Калфусу, и принц поднял ответный кубок. Леолия могла бы поклясться, что слова Медведя сочились угрозой. Вот только разгадать её она не могла. Зато смог Калфус.

– Признаться, до нас не доходили слухи, что принцесса умерла. Мы в нашем королевстве ведём замкнутую жизнь, – ответил он, сверкая глазами. – Впрочем, я надеюсь, что союзный договор с Элэйсдэйром покончит и с нашей многовековой изоляцией.

Герцоги зашептались. Эйдэрд прищурился, а в серых глазах Морского щита неприкрыто сверкнула ненависть.

– Ваше величество заключили союз с королевством кровавых всадников? – сладко промурлыкал Ларан. – Морской щит должен ли будет пропускать их корабли? Или лишь те из них, где не будет рабов и отрезанных голов?

В его послушной почтительности чувствовалось сдерживаемое бешенство.

– Её высочество так изменилась в обители! – вмешалась Алэйда. – Я и сама не сразу узнала её, несмотря на то, что меня известили о её прибытии. К сожалению, раньше нас подоспели швеи, и я не сразу смогла понять, кто из присутствующих – принцесса. Впрочем, потом вспомнила, что у принцессы тёмные волосы.

Леолия опустила глаза, надеясь, что причёска скроет заполыхавшие уши.

– Да, дорогая, – снова замурлыкал Морской герцог, обращая на фрейлину смеющийся взгляд, – удивительно даже, как здравая мысль про отличие принцессы пришла в вашу хорошенькую головку. Я поражен.

Синие глаза сверкнули от злости. Леолия чуть не фыркнула, сдерживая смех. Ей предстоит научиться парировать выпады с такой же лёгкостью, иначе она тут не выживет.

– Мороженного? – спросил наглец у Алэйды.

Он сидел между дочерью герцога Серебряного щита и принцессой.

– Пожалуй, – холодно ответила та, – Ваше высочество, не бойтесь. Это замороженные сливки. Попробуйте, они вкусные. Их едят ложечкой.

Вот же… гадина! Пытается выставить её деревенщиной. Леолия попыталась подобрать подходящие слова, но Морской герцог снова опередил её.

– Боюсь принцессе мороженное придётся не по вкусу, моя прелесть, – он положил на тарелочку юной герцогини добрую половину десерта из мороженицы.

– Это отчего же? – невинно поинтересовалась Ильсиния.

– Мороженное гасит пламя зависти, – ответил герцог, – поэтому им лучше лечиться тем, кто обуреваем пламенем этой страсти.

– Впервые слышу подобную чушь! – воскликнула Алэйда.

– То есть, среди всей остальной, более привычной вам чуши, такая ещё не попадалась? – поинтересовался морской нахал.

– Герцог, – протестующе поднял руку Золотой щит, – мне кажется, вы забываетесь…

– О, вам это лишь кажется, – живо возразил тот.– Я бы забылся, если бы назвал прекраснейшую Алэйду маленькой, негодной завистницей. Но я же не называю так её светлость и, клянусь вам, никогда не назову герцогиню мелкой пакостной негодяйкой.

Тучные щёки Беннеита побагровели.

– Немедленно извинитесь! – вскричал он.

– Да, Ларан, – мягко вмешался король, – в самом деле, ты, думаю, перешёл грань…

Морской герцог захлопал ресницами, затем встал, прижал растопыренную пятерню к кожанной куртке, заменявшей ему камзол, и поклонился Алэйде.

– Прошу вас простить, моя герцогиня. Я не думал, что оскорблю вас, не назвав маленькой негодной завистницей. Я заблуждался…

– Это невозможно, – зло перебила его Алэйда, – вы снова оскорбляете меня! Эйдэрд, вы ничего не хотите сказать вашему другу?

Леолия перевела взгляд на Медвежьего герцога и увидела, что тот улыбается. Всё происходящее, по-видимому, забавляло его.

– У нас, на севере, – медленно отозвался он, и под его тяжёлым взглядом все невольно стихли, – есть пословица: не лезь в берлогу, если не хочешь… простите, дамы, там дальше неприлично. Скажем так, если не хочешь потерять голову. Или иную часть тела.

Леолия вдруг вспомнила записки Руалфа, путешественника по «Медвежьим горам». Этот исследователь прошлого века подробно записал нравы и обычаи медведцев в небольшой книжечке. Пословица, приведённая Эйдэрдом, на страницах звучала так: «не лезь в берлогу, если не хочешь обосраться». Такая же грубая, как и нравы горцев.

Из-за закрытых серебряных дверей до них донёсся шум, затем грохот, а потом двери распахнулись и в них ввалился молодой человек. Он был без камзола, в одной рубашке, плохо заправленной в штаны и расстёгнутой сверху до самой груди. Его платиновые волосы были всклокочены, голубые глаза красны. Леолия вскочила, решив, что юноша ранен, но тотчас сообразила, что вошедший был… пьян.

– Ваше высочество! – вскрикнула Ильсиния. Её губки приоткрылись от испуга.

«Америс», – поняла Леолия. Брат поднял руку с изумрудной бутылкой в кулаке, запрокинул голову, допил вино, а затем отшвырнул тару, ни мало не заботясь, куда та попадёт

– А-а! – сказал агрессивно и пьяно. – Вот вы где стря… сряп… стпрятались! А вот та черноволосая ведьма, это и есть моя воскресшая с-стричка?

Леолия оглянулась на отца и увидела гримасу боли на морщинистом лице. Ещё бы! Единственный наследник!

Принц двинулся в обход стола, раскачиваясь, как моряк во время шторма. Его пьяный взгляд, казалось, приклеился к Леолии, и та вдруг ощутила себя ребёнком. И снова взрослые смотрели и молчали, даже не пытаясь ей помочь.

– Ваше высочество! – пискнула Ильсиния отчаянно.

– Цыц, – хрипло бросил он ей, – с тобой потом. Счас у меня сестра появилась. Такая же черномазая, какой и была.

«Я должна как-то остановить это», – замирая поняла Леолия. Она сделала учтивый реверанс.

– Рада видеть вас, брат, – девушка постаралась вложить максимум надменной властности в голос.

– А я вот – нет, – заржал невменяемый наследник. – Ты пре… пхре… приехала, чтобы добить меня, да?

Он был уже в двух шагах от неё, но вдруг споткнулся и упал бы, если бы его не подхватил Ларан.

– Упс, – сказал Морской герцог, бережно принимая принца в объятья.

Леолии показалось, или нахал подставил её брату подножку? Да нет, не может же герцог так нарушить этикет!

– Держитесь за меня, Ваше высочество, – посоветовал Ларан, крепко удерживая тяжело повисшего на нём Америса. – Это тинатинское вино такое коварное! Я удивляюсь, почему оно ещё не запрещено на земле Элэйсдэйра как магическое оружие.

Он «помог» принцу пройти мимо Леолии и опуститься по правую руку от короля. Леолия вновь села на кресло, чувствуя