Ван Хельсинг - Таня Лаева

бушует настоящее пламя, затем глаза, и в зал залетают ополченцы, и бросаются в бой.

– Силы не равны… их ждет неминуемая погибель, – слезы наворачиваются, когда первый солдат падает замертво.

– Они выиграют нам время! Нужна последняя скрижаль!

Пытается перекричать скулеж и рев зверей мой герой, закрывающий собой мое уязвимое тело, готовое вывернуться наизнанку.

Что же со мной не так?

Наблюдаю, как ликаны отступают, так и не успев добраться до праведного огня.

– А, ну, СТОЯТЬ!

Поворачиваю голову в сторону оглушительного крика.

Боа…

Истребители врываются в помещение и вторгаются в бой. Шансы уравнялись, но теперь оборотни оказались под смертоносным прицелом.

– Это нужно прекратить, – уже с трудом произношу, ощущаю новую волну лихорадки, – Они просто поубивают друг друга.

– Королевской крови больше нет… не бывает мира без жертв, пчелка.

Королевская кровь… кровь Сильвера Грея…

Меня поражает мысль и осознание.

– Я должна попасть к огню, Фёр, быстрее!

Глава 15. Решение

Мой принц моментально ловит мою идею, и в его глазах вспыхивает хитренький огонек. Его мышцы начинают стремительно увеличиваться в размерах, одежда трещит на могучем теле, покрывающемся густым волосяным покровом. Ткань рвется, на пол летят клочья, надо мной возвышается огромный ликан, и по моим венам растекается жар с новой силой.

Счет пошел на минуты.

– Быстрее, Фёр!

Зверь подхватывает меня и пролетает сквозь яро сражающуюся толпу. По пути достаю боевой нож и сжимаю в ладони смертоносное лезвие. Достаточно легкого касания, и с моей руки льется алый водопад.

С моим приближением огонь начинает затихать и практически гаснет, когда на покорные язычки льет кровавый ручей.

– Остановитесь…

Огненный столп практически достигает стеклянного потолка, и за ним появляется полная луна на черном небосводе. Мгновенно все стихает и останавливается, а мое тело начинает биться в конвульсиях. Смотрю на свои пальцы, которые первыми начинают меняться в размерах. Аккуратные ногти превращаются в ярко белые крутоизогнутые когти. На кистях проступает белоснежная шерсть. Процесс движется далее по запястьям, предплечьям…

Больно… просто невыносимо!

Меня отбрасывает в середину зала, и я задеваю золотую чашу, что проливает огонь на пол, образуя последнюю скрижаль, пылающую красным пламенем.

– Нет! – последнее, что успеваю произнести по-человечески, когда вижу одного из ликанов, поднимающего ее.

Раскат грома пронесся по стенам, колонны задрожали, и все помещение вспыхнуло… загорелось праведным пламенем. Все кинулись к выходу, а я к – табличке. Я взялась за покрывающийся золотом предмет неуклюжей лапой. Услышав громкой треск, я подняла морду вверх. С потолка сорвался кусок треснутого стекла, а за ним хрустальный раскаленный огнем град.

Последнее, что я помню, это гигантское мохнатое тело, закрывающее меня от удара, громкий вой и запах крови.

************************************

Мечусь по коридору как сумасшедшая. Фёр уже несколько дней находится без сознания в госпитале повстанцев, а прогнозы становятся все более неутешительными.

– Мне так жаль, Клодия…

Мартин рядом все это время и пытается заставить меня прочесть эту дурацкую табличку, пролить свет и закрыть дверь в наше прошлое.

– Ты должна, девочка, все ждут, – он каждый час повторяет одно и то же, а я только смотрю на закрытую металлическую дверь, за которой умирает мой любимый человек.

Некоторые оборотни восстанавливались здесь после битвы, также как и ликаны. Одни, потеряв короля и парламент, были в растерянности, другие, что лишились главного врага, но обрели сильного союзника, не знали ликовать или скорбеть.

– Я сказала, что прочту ее, когда Фёр придет в себя.

Я знала, что судьба двух родов застыли в подвешенном состоянии, что они только и ждут решения, выхода, предсказания.

Кто они? Как им дальше существовать? Кто будет хранить их тайну и будет ли…

Я подумала минуту и спросила его.

– Ты знаешь, кто тебя укусил? У тебя есть сверхъестественные для ликана способности. Я видела.

– Меня укусила та, что была первой… она передала мне силу и бессмертие. Она была избранной, как и ты.

– Мария укусила тебя… – тихо догадалась я.

– Да. И ты должна ответить на последний вопрос, кто ТЫ такая, Клодия! Ради всех нас.

Он встал на одно колено и приклонил голову к моей руке.

– Ваше Величество…

– Мартин, – я позвала его и коснулась страшной отметины на его лице, – Ты хочешь снова стать человеком?

– Все в твоих руках, милая. Но, боюсь, меня не станет, как только я вернусь в то тело, что живет уже намного дольше положенного.

************************************

Я вошла в палату, где лежал без сознания мой ненаглядный, и затаила дыхание. Процесс регенерации практически не двигался, стекла исполосовали тело любимого и в некоторых местах проткнули насквозь. Я села на стул рядом с ним и достала из-за пазухи заветную табличку, вновь погружаясь в нее, точнее в себя.

************************************

Сумерки. Я вижу что-то наподобие военного лагеря. Иду вдоль льняных стен одиночных палаток и горящих факелов высотою с них. Замечаю до боли знакомый силуэт и следую следом за ним.

Мария…

Девушка пробирается к лесу и ныряет в черную чащу, оставляя позади небольшой городок.

– Мария, вы должны отступить, сейчас полнолуние. Лучше спрятаться подальше в горах. Если они снова нападут, то просто убьют вас и всех последователей Сильвера… всех из его окружения, кому удалось уцелеть.

Оборачиваюсь на голос и узнаю красноволосого парня в веснушках.

– Спасибо, Око огня… Ред. Я так благодарна тебе за помощь. Но мне нужно поспешить к отцу.

Оборотень осторожно взял девушку за руку.

– Будьте осторожны, принцесса… Совет готов на все, чтобы убить вас, если догадается. А ваш отец… он должен покинуть лагерь, Совет УЖЕ сомневается, что он здесь пленник.

Она кивнула, мужчина отпустил красавицу с нескрываемым сожалением, он превратился в красного волка и под светом одинокой луны скрылся в ночи.

************************************

Я вошла следом за Марией в палатку, где ее ждал ее отец с младенцем на руках.

– Ну, наконец-то. Дитя требует мать.

Ван Хельсинг бережно передал ребенка дочери, и на его лицо легла глубочайшая печаль.

– Мне нужно уходить, а вам спрятаться. Я заберу его… прости, так нужно, – малыш заплакал вместе с кормящей его матерью, – Вы должны уйти в горы, там ваш след затеряется. Но с ребенком вам не спастись, мужчина взглянул на колышущиеся шторы выхода в безызвестность и неизбежность происходящего, – Я клянусь, я сделаю все, чтобы завершить эту войны. Вы будете отомщены, а моя душа свободна. Я не смогу обрести покой, пока не искуплю вину перед твоим мужем.

Дедушка коснулся головы засыпающего младенца, а я тогда уже четко понимала, что это мой отец.

– Вот! Первая часть истины и