Тайны Кипеллена. Дело о запертых кошмарах - Ольга Васильченко

заинтересованно разглядывала тролля. Гм, что ж, следует признать, Румпель обладал изрядной долей обаяния, пусть и довольно своеобразного, особенно когда не таращился опупевшим взглядом на сногсшибательных красоток.

— А... э... ну, пошел я... а то там это, мост без присмотра, и таверну открывать надо... — промямлил он, бочком пробираясь к двери и сбегая на улицу.

— Ка-акой мужчина-а, — восхищенно протянула Делька, проводив тролля взглядом, — признавайся, это с него ты рисовала главного героя в «Неистовом Тролланде» Ифигении де Лобзаль?! — возопила она, налетая на меня, словно бойцовая курица.

— Признаюсь, — согласно кивнула я, с нервной дрожью вспоминая бессмертное творение госпожи де Лобзаль, где на пятьсот страниц расписывались страдания тролля влюбленного в эльфийку.

Эльфийка кочевряжилась, тролль мучился. Периодически они менялись местами. Венчала сие безобразие ночь любви на десять страниц. Делька с чувством зачитывала мне вслух сцены, которые хотела увековечить в чернилах, а меня разбирал истерический хохот. И если эльфийку я могла спокойно рисовать из головы, то тролля надо было рисовать с натуры.

— Только не говори мне, что он занят! — продолжила сходить с ума подруга.

— Насколько мне известно, он абсолютно свободен, — сухо откликнулась я.

Иногда восторженность Дельки выводит из себя.

— Только сомневаюсь, что подобный выбор придется по душе твоему батеньке, почтенному пану Редзяну.

Делька лишь отмахнулась, зная, что ради её счастья отец пойдет на любые уступки. Вот только я сильно сомневалась, что речной тролль в качестве зятя входит в список уступок. К несчастью, творение госпожи де Лобзаль настолько поразило мою впечатлительную подругу, что она в последнее время грезила исключительно широкоплечими, мускулистыми троллями. Её не смущало даже то, что в комплекте с мускулистостью шла изрядная волосатость, специфический запах и хвост. Адель упрямо твердила, что настоящий мужчина должен быть могуч, вонюч и волосат, а хвост, почему-то, её особенно привлекал. Я же тешилась надеждой, что эта блажь пройдет у неё так же, как и предыдущая.

Запоем прочитав сагу Стэфаниэль Сумеречной, полгода назад подруга страстно мечтала о томных клыкастых красавцах с интересной бледностью, сиречь о вампирах. А тут, как на грех, наблюдательная Делька заметила, что по вечерам у их дома отирается мечта всей её жизни, и блеск его клыков затмевает лунный свет.

Вот она, её судьба, решила подруга и начала действовать. Полвечера она в полупрозрачном летнем платье прогуливалась по саду, как раз в пределах видимости вожделенного вампира. Когда же пришло время отходить ко сну, оставила окно нараспашку, задернув его легчайшими тюлевыми занавесками, распустила волосы и сидела на подоконнике, пока не заметила, что объект страсти забрался в сад. Мигом забравшись в постель, Делька как можно эффектней разметалась под батистовой простыней, картинно разложив по подушке свои золотые локоны, и притворилась спящей.

На прикроватном столике, распространяя сивушный аромат из-под неплотно притертой пробки, стоял шкалик отменного самогона, заблаговременно утащенный из бара в папенькином кабинете. Как клялась потом Делька, самогон был припасен чисто в медицинских целях — укус промыть.

А под простыней, затаившаяся в предвкушении подруга крепко сжимала обожженный и заточенный осиновый кол — а то вдруг вампир возжелает не только лебяжьей шейки, но и чего-нибудь пониже. И вот, занавески тревожно заколыхались, о подоконник скрипнули подбитые гвоздями сапоги, Делька замерла под простыней, не дыша и слушая, как жданный гость спускается в комнату и подходит к туалетному столику.

Раздался глухой чпок и сивушный аромат усилился. А затем Дельку бесцеремонно встряхнули за плечо. И вампир, дыша перегаром, хрипло спросил: «Слышь, закусь есть?». Обиженная в лучших чувствах, Адель от души треснула вампира колом по лбу. Тот икнул, свел глазки в кучку и с грохотом сложился на пол, не спеша, впрочем, превращаться в прах, то ли из вредности, то ли оттого, что подруга ударила тупым концом кола. Позже выяснилось, что вожделенный вампир оказался профессиональным домушником и в дом его влекли отнюдь не Делькины полнокровные прелести. К несчастью именно в этот вечер вор зверски мучился похмельем, благоухающая сивухой фляга затмила разум, и он попался, а Делька избавилась от тяги к вампирам и заодно к романам госпожи Сумеречной.

Выплеснув из чашек остывший чай, я залила по новой. Благо, угли лежащие в двойном дне чайника сохраняли температуру воды.

— Дель, извини, я роман не закончила, — виновато произнесла я, ставя перед подругой дымящуюся кружку. — Одной иллюстрации не хватает.

— Как? Что, опять чернильницу перевернула? — в притворном ужасе возопила Адель. — Ты же доделаешь, правда? Очень хочется посмотреть, что вышло… Но сейчас я не за этим пришла, — отмахнулась она, посматривая на входную дверь в надежде, что Румпель вернется.

Да? Чтобы подруга явилась в лавку не за очередным романом, это что-то новенькое...

— Хочу пригласить тебя на бал в честь моего Дня рождения, — осчастливила меня Делька.

— Нэ-нэ-нэ! — замахала я руками и шаль тряпичными крыльями захлопала в воздухе, на миг превратив меня в большую горчичную моль. — И буду я там, аки вран средь павлинов, — хмыкнула ваша покорная слуга. — Давай лучше встретимся на следующий день и посидим где-нибудь, да хоть и в «Под мостом» у Румпеля. Какой он глинтвейн варит, ммм, закачаешься...

— Лан, я обещала, что ты придешь... — сникла Адель, отводя глаза.

— Четверо Пресветлых, кому? — ужаснулась я.

— Э... ну, в общем, я дала роман с твоими иллюстрациями нескольким соседским фифочкам...

— И они захотели увидеть художника! — поразила меня ужасная догадка.

— Хуже, кто-то из соседок показал твои работы автору романа, — наиграно вздохнула Адель,— Лана, твои работы оценила сама Джульетта Скворцонни…

«Ну, хоть не Ересиэль Многоцветная, — уныло подумала я, — чей роман «Миллион цветов радуги» повергал в священный ужас почтенных матрон, а легкомысленных девиц вдохновлял на заказ черных кожаных корсетов, дамских плёток и чулок сеточкой».

Задумавшись над превратностями судьбы, я отвлеклась, а подруга продолжала восторженно расписывать мой будущий карьерный взлёт:

— …она в Кипеллене проездом и задержится на бал только ради того, чтобы увидеться с тобой…

Услышав последнюю фразу, я в отчаянии схватилась за голову и тут же застряла пальцами в своих кудряшках. Куць и все его отродье! Откуда, ну откуда, скажите мне, я возьму Аллариэль Златокудрую?! Именно так я подписывалась под иллюстрациями, убеждая всех, что эльфийские романы иллюстрирует эльфийка. Сама же я на эльфа похожа как свинья на коня, только хвост да грива не такие. Мягкие черты лица, глубоко