Во сне и наяву. Титан - Борис Вячеславович Конофальский

сильный запах, он ещё и был красив. Девочка приблизилась, теперь она поняла, кто там копошился в траве. Это был пузатый кузнечик с огромными жвалами, их тут валялось немало, только все остальные уже умерли. Ещё тут валялась дохлая гниющая птица, белый скелет кошки торчал из травы рёбрами, и та бурая, большая куча… Она тоже когда-то была животным.

«Главное — не уколоться и не порезаться». Шипы сами темно-коричневые, у основания толстенькие, а концы, самые иглы, так они желтоватого цвета. Даже на вид шипы выглядят острыми, опасными. Света выбрала один подлиннее. Поднесла к основанию плоскогубцы. Хорошо, что она не выбросила эту тяжесть из рюкзака. Тесаком срезать их было бы очень неудобно, шип оказался очень крепким. Аккуратно положив срезанный шип на траву рядом с собой, она срезала ещё один. Для маленькой женщины. Света не чувствовала никакой опасности, срезая второй шип. К тому же её успокаивал Лю:

— Будьте внимательны, Светлана-Света, сосредоточьтесь на своём деле, вокруг нет ничего, что могло бы вам угрожать.

⠀ ⠀⠀

Глава 8

Теперь Светлана поняла, зачем Сильвия принесла эту пластиковую трубку вместо пояса. Маленькая женщина, пользуясь тесаком девочки, отрезала два куска — оба были чуть длиннее, чем шипы, — а потом эти трубки натянула на иглы и одну, длинную, протянула Светлане:

— Вот, так безопаснее. Но имей в виду, Света: укол — паралич. Паралич через полминуты, может через минуту. Человек превращается в бревно. А потом смерть. Неминуемая смерть. Будь осторожна.

Света, держа затянутый в пластик шип в руке, уже хотела спросить, откуда Сильвия про всё это знает, но та опередила её, сказав:

— Света, мне пора, скоро сороконожки из метро вылезать начнут, а мне ещё до норы добежать надо.

— Хорошо, пока, Сильвия.

— Ты тоже тут на проспекте не задерживайся, — кричала маленькая женщина на бегу, — я тебе позвоню. Пока.

⠀ ⠀⠀

* * *

⠀ ⠀⠀

Ей тут нравилось, проспект такой красивый, дома целые, стёкла в большинстве окон сохранились, жаль, что по нему вместо машин стаи собак гоняли крыс. А так очень приятное место, намного приятнее, чем проспект Гагарина. Тут даже цветы на клумбах цвели, как в реале. Но если Сильвия сказала, что отсюда лучше убраться, значит, лучше убраться. Света допила остатки воды из одной бутылки и бросила в неё закутанный в пластик шип розы. Таскать в кармане такую опасную вещь было неразумным. После девочка побежала в сторону улицы Бассейной, на которую собиралась свернуть, и когда добежала, Любопытный её спросил:

— Человек Светлана-Света, я ещё вам сегодня нужен?

— А что, вам пора уходить?

— Нет, благодаря вашим последним усилиям, моё время пребывания тут значительно увеличилось, просто если я вам не нужен, я проведу некоторые изыскания, которые в будущем нам с вами определённо пригодятся. Но если я вам ещё нужен, то я провожу вас до нашего убежища.

Что ни говори, какие бы ни были у него недостатки, но с ним Света чувствовала себя намного увереннее:

— А что за изыскания вы хотите произвести? — девочка хотела напроситься с ним, ей казалось, что пробежаться с Лю будет интересе, чем сидеть в душной депошке.

— Меня всё не покидает мысль о материализации. Я хочу проверить некоторые свои гипотезы. Мне кажется, что это дело вполне осуществимое. Если, конечно, все мои мысли будут верные, и вы согласитесь мне помочь.

— А куда вы собираетесь?

— Я направляюсь к Черте, у меня как раз хватит времени добраться до неё и обдумать там некоторые возникшие у меня вопросы.

«К Черте? К Лесу? Ну нет…». Светлане в последнее время Леса хватало.

— Хорошо, Лю, я доберусь до депошки сама, — сказала она, тем более что до укрытия оставалось всего три-четыре минуты бега.

И Лю безмолвно, как и всегда, исчез. Как будто его и не было.

⠀ ⠀⠀

* * *

⠀ ⠀⠀

Света пожалела, что с нею нет Любопытного, как только свернула с Бассейной на проспект Гагарина и пробежала один целый дом и ещё один разваленный. Ей показалось, что на неё кто-то смотрит. Конечно, у неё пару раз дёрнулись пальцы. А как без них? Кто-то смотрел на неё из развалин, что были перед нею, чуть справа от неё. Или смотрели из двадцать пятого дома по Гагарина? Он был практически целый, только стёкол в окнах почти не осталось. Девочка, недолго думая, сразу сменила направление и перебралась с асфальта на такой привычный для неё мох. Тут и от домов подальше, и не подберётся никто. Так и побежала лёгкой трусцой, стараясь не наступать на кочки. Но всё равно на неё кто-то смотрел. Ну и кто это мог быть, кроме Аглаи? Света бежала и всё поглядывала вправо. Быстро пересекла асфальт улицы Фрунзе и, заскочив на мох как раз напротив разбитых витрин «Верного», снова побежала по серебряному ковру. Точно! На неё смотрели из двадцать пятого дома. Светлана то и дело бросала взгляд направо, пытаясь выглядеть в пустых глазницах окон хоть кого-то, но тщетно. Когда она пробежала мимо того дома, на пару секунд у неё отлегло от сердца, ей показалось, что больше на неё никто не пялится: кажется, наблюдатель остался позади. Она перебежала асфальт улицы Гастелло, вон уже и депошку видно, и тут опять, опять кто-то смотрел на неё, теперь сзади, а ещё она поняла, что на этот раз наблюдатель был близко, совсем близко. Света хотела уже прибавить шаг, убежать подальше в мох, а потом обернуться, посмотреть, кто там у неё за спиной, но она не успела ничего этого сделать.

Девочка, даже не споткнувшись, полетела вперёд, прямо на мох руками.

Тумм…

Короткий и сильный звук, отдавшийся болью в левом ухе. Затем… тупая, тяжёлая боль в затылке, вместе с которой пришёл звон, переходящий в электронный писк:

Тиннннннь…

А потом, кажется, она потеряла, всего на одну секунду, сознание. Руками в мох! В одной руке, в правой, у неё был зажат обломок её палки, она так и ткнулась кулаком