Во сне и наяву. Титан - Борис Вячеславович Конофальский

Но Светлана не понимала, что она хочет. Вернее, не понимала, что она должна отдать госпоже. Но понимала, что сейчас происходит какая-то… проверка. Да, да, да… То, что сейчас происходило, было именно проверкой. Привратница её проверяла. Но девочка мучительно не могла понять, что… что она должна отдать Госпоже. Ну подскажите, Бледная Госпожа. Намекните хотя бы. Но синие глаза ничего не выражали, кроме требования: давай. Светлана понимала — это было что-то ценное, но не тесак, нет, не тесак, зачем тесак Привратнице, но что же тогда?

И тут её осенило. Света потрогала свою заляпанную вонючими каплями рубашку на груди. И нащупала то, что нужно. Да, именно этого и требовала от неё Высшая.

Очень ей не хотелось расставаться с этой вещью, вещица редкая, ценная, она давала ей настоящую волшебную силу, уверенность в себе и своём превосходстве, артефакт последнего шанса, но сейчас именно её нужно было отдать. И Света потянула из-под рубашки нитку, на которой висело медное кольцо. Девочка сняла его с шеи и, подойдя к Привратнице, положила кольцо ей на ладонь.

Света по взгляду синих глаз поняла, что прошла испытание. Оно оказалось несложным. Высшая, даже не взглянув на кольцо, убрала ладонь и сказала девочке:

— Стань на колени.

Зачем, почему, что вы собираетесь делать? Света спросить не осмеливалась, хотя эти вопросы были у неё на языке, она просто сразу сделала то, о чём её просила Высшая. А та своим острым, как скальпель, ногтем на указательном пальце левой руки стала ей резать рубашку на груди… Резать вместе с кожей! Не обращая внимания на расплывающееся чёрное пятно крови.

Светлану… нет, не охватил ужас, хотя кровь полилась быстрой струей, обильно потекла ей на живот, ей просто стало любопытно, очень любопытно знать, что же будет дальше. А дальше, когда на груди Светы, чуть левее грудины, появился глубокий разрез, Бледная Госпожа произнесла спокойно:

— Перетерпи боль.

И, взяв в правую руку сверкающую Частицу Мироздания, стала засовывать её Светлане в распоротую кожу, прямо в грудь. Девочка услышала внутри себя глухой звук, с котором ломались её кости. Она начала даже подаваться назад, но Привратница рявкнула на неё зло:

— Держись ровно! — и продолжила уже спокойнее: — И учись терпеть боль, ты Чернорукая, тебе предстоит познать ещё много боли.

Девочка стиснула зубы и выровняла корпус, подалась чуть вперед. И почувствовала дикую боль, боль тканей, которые раздвигаются и рвутся обломками лопающихся в груди рёбер, у неё во рту появилась кровь, ей стало очень тяжело и больно дышать, а ещё Привратница добралась до её сердца и сжала его. Сильно сжала. Так сильно, что, казалось, все сосуды, ведущие к сердцу, сейчас полопаются. У девочки уже начинало шуметь в ушах и начала кружиться голова. Когда же, когда закончится эта пытка? Светлана едва сдерживалась, чтобы не застонать, она опустила глаза вниз и тут… услышала:

— Всё. Сделано. Ты молодец! — и перед глазами Светланы проплыла рука Бледной Госпожи, перепачканная кровью.

Потихоньку у девочки стало восстанавливаться дыхание, боль в груди пошла, пошла, пошла на спад, ей стало полегче дышать, потом ещё легче… Она своею чёрной рукой провела у себя по центру груди. Словно разминая ещё кровоточащую рану. А до неё долетел высокий и красивый голос Высшей:

— Сердце титана даст тебе хорошую регенерацию, возможно силу, и несомненно лет триста юности.

— Спасибо, Госпожа, — хрипло выговорила Светлана, вытирая кровь с губ грязным рукавом рубахи. — Я сначала думала, что вы и меня убьёте.

— Я сама не убиваю смертных, это зазорно, тем более тех смертных, которые любят собак, — ответила Бледная Госпожа.

— Ещё раз спасибо вам, Госпожа, — Света хоть и с трудом, но поднялась на ноги и поклонилась Высшей.

— Отпусти свою мать, она устала, думаю, что она давно ждёт этого, — произнесла Привратница и… исчезла вместе со своими псами.

— Как отпустить? — Света спрашивала уже у пустоты. Она терла себе грудь в том месте, из которого ещё сочилась кровь, но боли в котором уже почти не было. — Что значит отпустить?

Света стояла в развалинах с тесаком в руке, она была неимоверно грязна и плохо пахла. По небу проплывала небольшая медуза, рядом с ногами девочки уселась её собака Сакура. Было тихо. От гнилой туши Любопытного ветер приносил отвратный, выворачивающий запах. Света не прятала тесак в ножны, его ещё нужно было отчистить. И она не замечала, как через её испачканную кровью кожу на груди чуть заметно пробивается наружу мягкий янтарный свет. Она заметит это позже.