Червь - Тим Каррэн

Он продолжал нести какую-то нарочито легкомысленную чушь, пока не достиг верхней площадки, и там замолк на полуслове. Его рот захлопнулся как ловушка. Как будто у него внутри что-то выключилось. В воздухе что-то было. Что-то зловещее и гнетущее.

В коридоре было темно.

Очень темно.

Ему пришлось шарить по стене в поисках выключателя, и он был почти уверен, что еще до того, как он его найдет, нечто найдет его самого… какая-нибудь темная, уродливая фигура появится из тьмы и протянет к нему узловатые пальцы.

Щелк.

Зажегся свет. Так-то лучше. Никакие ухмыляющиеся ужасы не поджидали его в темноте. На самом деле, это был всего лишь обычный коридор, из которого вели три двери. Первые две открыты настежь. За одной была спальня Стеф — сад наслаждений, за второй — гостевая. Но, ни та, ни другая его не интересовали. Он подошел к закрытой двери. За ней была ванная. Он знал это по своему позапозаппрошлогоднему визиту, когда Стеф устраивала вечеринку в честь дня рождения сестры.

— Стеф? — позвал он, стуча в дверь. — Ты там?

Он почему-то знал, что она там. Было чувство, будто вся энергия дома собралась в одном месте, за этой дверью. Последнее, что он хотел, это застать ее на унитазе, но если она до сих пор не осознает, что он в доме, значит, она в беде.

Сжав биту покрепче, он открыл дверь.

В тот короткий миг, пока его пальцы нащупывали в темноте выключатель, он услышал какой-то влажный шорох, который ему сразу не понравился. Потом зажегся свет.

— О, черт, Стеф, — воскликнул он, отвернувшись.

Но когда ответа не последовало, снова повернулся к ней. Она сидела голая на унитазе, широко раскинув длинные ноги, прислонившись спиной к бачку и опустив голову на грудь. Широко раскрытые глаза неподвижно смотрели перед собой. Они были зелеными как кристально чистая вода в бассейне.

— Стеф?

Ему очень хотелось думать, что он застиг ее за оправлением естественных надобностей, но правда была гораздо хуже, и он знал это. Из унитаза на пол выплескивалась черная жижа. Ее сгустки стекали по внутренней стороне ног Стефани. На ее губах была кровь.

Она была мертва.

Сомневаться в этом не приходилось.

Она мертва, и он знал это.

И тут она зашевелилась.

Продолжая смотреть перед собой широко раскрытыми, остекленевшими глазами, она стала раскачиваться из стороны в сторону, готовая вот-вот упасть с унитаза. В тот момент Тони услышал какой-то влажный хруст, исходящий у нее изнутри. Она начала наклоняться вперед, словно собиралась подняться и уткнуться ему прямо в ноги… И тут из нее выскользнул раздувшийся, чудовищный червь. Сегментированный, блестящий от крови, фаллосообразный ужас.

Тони попятился назад, чуть не упав в двери.

Этот червь пожирал ее изнутри. Она лежала на полу лицом вниз, выставив окровавленные полушария ягодиц, словно предлагая себя этой мерзости.

Тварь подняла голову, передние сегменты оттянулись назад и раскрылись, обнажив рот, полный крючковатых зубов. На пол закапали кровь и слизь.

Червь зашипел.

И Тони бросился бежать.

Он ни о чем не думал. Он просто бежал. Пронесся по коридору и, неуклюже прыгая, преодолел лестницу. Потом, оказавшись у двери, буквально выпал в ночь. Он был так шокирован увиденным, что не мог даже кричать. Он не прекращал движение, пока не услышал, как что-то в грязи плывет в его направлении.

18

Я иду за тобой, ублюдок. Я уничтожу тебя. Забью до смерти.

Сжимая кочергу в побелевших от напряжения кулаках, Кэтлин преследовала тварь, темной веной проникшую в ее дом. Она найдет ее. И убьет. Потом… потом… потом… потом она тихо сойдет с ума, потому что уже не далека от этого. Может, не в этом же доме, а в соседнем.

Отследить грязный след было несложно.

Если эта тварь — змея, наверняка змея, какой-нибудь гребаный питон — думает, что действует скрытно, она жестоко ошибается. Она такая же скрытная, как истекающая дерьмом свинья. Она чуть не вскрикнула при этом внезапно возникшем у нее в голове сравнении, потому что Пэт сказал бы именно так.

Не смей разваливаться. Сейчас не время.

Ее трясло, прошибало потом, бросало то в жар, то в холод. Она шла по грязному следу, включая по пути свет. След вел из ванной в спальню Джесси. Где эта гребаная тварь и где ее ребенок?

Она вся напряглась.

Раздался какой-то низкий рокот, и в тот момент начался настоящий кошмар. Дом тряхнуло. Потом еще раз. Рокот нарастал. Дом покачнулся, и она снова упала задом в грязь. По потолку и стенам пошли трещины. Она услышала, как внизу падают и разбиваются вещи. Она была уверена, что панорамное окно среди них.

Дом рушился.

Она с трудом поднялась из маслянистой черной грязи и поспешила по коридору к лестнице. Она не знала, куда потом пойдет. Не знала, что будет делать, если выберется из дома. Мысли в голове беспорядочно метались. Что-то одно не давало ей покоя — ни потеря Пэта, ни даже эта чертова змея, а что-то большее, что-то гораздо более важное. Ребенок, ребенок, ребенок… где ребенок? Все ее сознание было занято ребенком. Переполняемая материнским инстинктом, она стремилась защитить ребенка, но не знала, где его искать.

Шевелись! Делай что-нибудь! Делай что угодно, только найди ребенка!

В этих словах был вполне здравый смысл, но она не знала, что делать. Животный инстинкт подсказывал ей найти эту гребаную змею и убить, а материнский — что самое главное это найти ребенка. С остальным она разберется позже.

Ей нужно поискать наверху.

Именно это она должна сделать.

И именно это она собиралась сделать, но рокот снова повторился. На этот раз дом качнуло так, будто его схватила и встряхнула какая-то гигантская собака. Кэтлин потянулась к перилам, но не удержалась и кубарем покатилась по ступеням. Тум-тум-тум.

Дом продолжал качаться.

Все находилось в движении. Пол словно уходил из-под ног, как при землетрясении. Лампочки мигали. То гасли, то снова загорались. Стены шли трещинами, кашляя клубами гипсовой пыли. Потолок в столовой прогнулся и обрушился на антикварный стол из вишневого дерева. Оказывается, она слышала звон не панорамного, а кухонного окна. Тем не менее, то тоже последовало примеру остальных. Паркетный пол сдвинулся, покоробился, отдельные планки выпали. Потолочный вентилятор рухнул.

И тут дом начал кровоточить.

По крайней мере, так ей показалось. Из трещин в полу потекли океаны темной, пузырящейся крови.

Нет, не крови… грязи.

Той же самой пахнущей канализацией грязи, которая была на улицах и которая исторглась из ванной наверху.