Карлики - Гарольд Пинтер

– А как же быть с солнцем и луной? – сказал Лен. – Нет ли какой-нибудь двусмысленности во взаимоотношениях солнца и луны?

– Опять-таки, – продолжал гнуть свое Пит, – я ничего не имею против того, чтобы кто-нибудь пытался выстроить свою собственную эффективную идею, но пусть он сначала определится, что он понимает под термином «эффективность». Как только он это поймет, у него появится инструмент для определения того, в какой мере его идея является релевантной и релевантна ли она вообще. Многие идеи, вполне адекватные в не столь отдаленном прошлом, сегодня вряд ли заведут дальше, чем Эджуор-роуд. Нужно четко проводить границу и различать так называемую повседневную эффективность и относительную, ту, которая была релевантной когда-то или может быть релевантной при определенных обстоятельствах, но не в данный момент. Важно решить для себя, к какому миру и к какой системе координат ты обращаешься, когда говоришь об эффективности.

– Да уж, тут ошибиться нельзя, – сказал Марк.

– Не знаю, – сказал Пит. – Не уверен я, что мы поняли друг друга и выработали общую точку зрения, Марк.

– Ты хочешь сказать, что мы, возможно, говорим о разных вещах?

– Вот именно. Речь о том, какой именно мир и какую систему координат ты имеешь в виду.

– Какой мир? Мир во всем его многообразии, насколько ты сможешь его прочухать. Назад и вперед, внутри и снаружи.

– Да, но иногда мне кажется, что ты забываешь прочухать кое-что важное прямо у себя перед носом. Соображаешь, о чем я?

– Я считаю, что могу прочухать любую твою мудрость, как бы хитро ты ее ни преподнес.

– Ну знаешь, Марк, если уж говорить начистоту, по-моему, ты вообще слишком мало внимания уделяешь тому, что происходит вокруг тебя.

– А, понял, ты о газетных заголовках.

– Вовсе не только об этом. Каждый из нас – субъект того, что происходит вокруг нас, все мы зависим от этого, от этого может зависеть даже сам факт нашего существования. Я просто ума не приложу, как тебе удается оставаться в стороне. Ты живешь в обществе, что-то берешь от него, но не выполняешь свои обязательства перед ним.

– Ты имеешь в виду мир автобусных билетов.

– Хорошо. Ты сам назвал эту тему. Если у тебя в кармане пара пенсов, ты платишь за проезд. Но, с моей точки зрения, ты воспринимаешь этот двухпенсовик, а если шире – то и саму поездку, и всю систему городского транспорта, как нечто само собой разумеющееся, положенное тебе изначально, по праву, данному самим Господом Богом. Tы платишь за проезд, но внутренне даже не задумываешься о том, что такое этот двухпенсовик и сколько на самом деле стоит поездка. Мысленно ты едешь бесплатно. Ты не способен в полной мере осознать, что любые деньги, пусть даже мелочь, – это работа в поте лица, а транспортная система – тем более работа в поте лица.

– Да, я – задолженность в мировом банковском балансе.

– Ты не просто задолженность, – засмеялся Пит, – ты галлюцинация хренова! Иногда я даже сомневаюсь, существуешь ли ты вообще.

– Но ты уверен, что если уж я существую, то как паразит, – сказал Марк.

– Ну, не совсем.

– Паразит, – сказал Марк, вставая. – Но определение неточное. Я ведь не живу за счет чьих-то сбережений или заработков. Я ничего не беру из общей кассы. Ко всем этим кассам я не испытываю ничего, кроме презрения. Меня не волнуют стандарты, предлагаемые обществом. Я живу так, как мне хочется, делаю, что моя левая нога захочет, вот и все. Вполне возможно, что наши жизненные пути не совпадают и мой жизненный путь, может, вообще не совпадает ни с чьим другим, ну так и что? Я не стремлюсь жить по высоким стандартам. Они ко мне неприменимы. Мы с ними не уживаемся.

– В этом-то и дело, – сказал Пит. – Я обвиняю тебя в том, что ты проводишь операцию над жизнью, а не живешь в ней.

– Если я и живу как сутенер, – сказал Марк, – то сутенер для самого себя. Больше я ничей не сутенер, не живу ни за чей счет. Я живу и действую внутри моей собственной жизни.

– Нельзя же всю жизнь прожить, засунув себя в пробирку для опыта.

– Ты уклоняешься от темы.

– Марк, главная опасность, которая тебе грозит, состоит в том, что со временем ты превратишься из субъекта в восприятие самого себя.

– Ни за что, старик, по крайней мере пока у меня есть мой мужской агрегат.

– Он тебя не спасет. Рано или поздно он заржавеет, и хорошо, если вообще не отвалится.

– Я его отлично смазываю.

– Слушай. Давай начнем с малого. Я вижу, ты взял за правило брать отгулы и уходить в отпуск, когда захочется.

– Ну и что, я же беру их за свой счет. То есть просто трачу свои деньги. А термин «отпуск» в данном контексте вообще неуместен. Ты специально его используешь, чтобы подчеркнуть, что я живу не так, как предписано вашими правилами. Но своих-то собственных правил я не нарушаю.

– А что, – сказал Пит, – может быть, в этом есть доля истины. Я же сразу сказал: ты и есть эффективная идея.

Он передал Марку сигарету и чиркнул о коробок спичкой.

– Ты одного во мне не понимаешь, – сказал Марк, – у меня действительно нет никаких амбиций в жизни.

Пит взглянул на него.

– Ага, – сказал он. – Понятно.

– Послушайте, – выпалил вдруг Марк. – Настало время, ребята, мне кое в чем признаться – для вашего же блага.

– Что еще?

– Вы в курсе, что я родился уже обрезанным?

– Чего?!

– Тот чувак, которого родители вызвали, чтобы это сделать, чуть не бросил свой резак и прочее барахло, когда меня увидел. Пришлось налить ему двойную порцию бренди за счет нашей лавочки. Он подумал, что я новый Мессия.

– А что, – спросил Лен, – признавайся, это правда?

Позже они вышли из дома и, прогулявшись вокруг пруда, направились в кафе «Лебедь», чтобы встретиться с Вирджинией. Она уже была там и сидела за столиком в углу.

– Ну, – сказал Пит, когда они, взяв чай, подсели к ней, – как там Мэри?

– Очень неплохо, – сказала Вирджиния.

– Мэри Саксон? – сказал Марк. – Чем она теперь занимается?

– Большую часть времени проводит в Сохо, – сказал Пит. – Гуляет и танцует с каждым встречным-поперечным.

– Она до сих пор в меня влюблена?

– Об этом она ничего не говорила, – сказала Вирджиния.

– Когда-то она была от меня просто без ума, – сказал Марк.

– Это ведь та самая, – уточнил Пит, – которой ты как-то раз заехал кулаком в ухо?

– Нет. Та была Рита.

– А, ну да. Рита.

– Это еще что за история? – спросил Лен.

– Она потащила его в сад, – засмеялся Пит, – или еще куда-то, вот он и решил дать ей зуботычину.

– Ну, не совсем так дело было, – сказал Марк. – Но в любом случае она сама напросилась. Это был самый большой сюрприз в ее жизни. Я-то ни о чем не жалею. Преподал ей урок уважения к окружающим. Слушай, Лен. Нечего на меня так смотреть. Ты же эту девчонку не знал. Уверяю тебя, у меня просто выбора не было. Ну да ладно, а Мэри, значит, больше меня не любит?

– Любит? – переспросил Пит. – Она теперь на скорую руку отдается каждому коридорному в захудалой ночлежке.

Из второго зала кафе донеслись звуки гитары, по струнам которой ударили с неожиданной силой.

– А что вы делали до того, как пришли сюда? – спросила Вирджиния.

– Болтали, – сказал Пит. – Клубный вечер.

– Вот именно, – сказал Марк.

– Я пытался объяснить Лену, – сказал Пит, – что моя схема здорового образа жизни пошла бы ему на пользу, только он меня не слушает.

– Что у тебя за книжка, Вирджиния? – спросил Марк.

– «Гамлет».

– «Гамлет»? – удивился Пит. – Ну и как тебе?

– Знаете, – сказала Вирджиния, – странное дело, но я просто удивляюсь и не могу понять, что хорошего находят в этом человеке.

– Правда? – сказал Марк.

– Нет.

– То есть?

– Нет, – сказала она, – нет, в смысле я… ну, в конце концов, что он из себя представляет? Мне кажется, он просто порочный, злобный, язвительный и сентиментальный тип, которому нет дела ни до чего, кроме собственной головной боли. Я считаю, что он абсолютно не привлекательная личность.

Она откинулась на спинку стула и постучала ложкой по столику. Из внутреннего зала донесся голос, по-итальянски подпевавший гитаре.

– Ну что ж, – засмеялся Марк, – это тоже точка зрения.

– Ты совершенно не права, – сказал Пит.

– Ну, не знаю, – пробормотала Вирджиния. – Что он делает-то – только говорит и говорит без конца, и время от времени втыкает в кого-нибудь нож. Я имею в виду – шпагу.

– Очень забавно, – сказал Пит. – Но я бы предложил не углубляться в эту тему.

– Мне, пожалуй, пора, – сказал Лен, вставая из-за стола.

– Да, – сказал Пит, – пора расходиться.

– Ночная смена? – спросил Марк, направляясь вместе с ними к выходу.

– Да, – сказал Лен. – Вон и мой автобус.

– Увидимся, – сказал Пит. Лен побежал через дорогу.

– Джинни, ты будешь дома? – сказал Пит. – Я, наверное, сразу же вернусь.

– Конечно.

– Мне побыть с тобой? – сказал Марк.