Рождественский Клаус - Энн Айнерсон

Я остаюсь на тихой стоянке, размышляя, почему мне кажется, что он специально избегает приближаться ко мне.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Брукс

— Брукс, дорогой, не мог бы ты принести мне пару бутылок вина? — спрашивает бабушка, готовя салат Цезарь.

— Конечно. — Я отправляюсь в кладовку и беру две бутылки из винного холодильника. Вернувшись на кухню, протягиваю их ей для одобрения. — Мерло подойдет?

— В самый раз.

— Нужно что-нибудь еще?

— Этого должно хватить. — Она щедро поливает салат заправкой, добавляет пармезан и перемешивает его, а затем отходит, чтобы полюбоваться своей работой. — Как тебе спалось прошлой ночью?

— Ты действительно позволяешь гостям спать на этой раскладушке? — спрашиваю я, потирая затылок. — Каркас провисает и скрипит при каждом движении.

Она быстро машет мне рукой.

— Но ведь это лучше, чем пол, не так ли?

— Это спорно, — бормочу я.

При росте 187 сантиметров даже приличная раскладушка была бы тесной, но почти сломанная превращается в пыточное приспособление, призванное заставить меня не спать и болеть всю ночь.

— У тебя есть другая раскладушка, на которую я мог бы ее поменять?

— Почему бы тебе не отнести Мерло и салат Цезарь в столовую? — говорит бабушка, протягивая миску. — Лила поможет мне принести остальную еду после того, как закончит выгуливать Уинстона.

— Э-э, да, конечно.

Мне интересно, почему она проигнорировала мой вопрос о том, как я буду спать, но решаю спросить ее об этом позже.

Через несколько минут мы все собрались за большим столом в фермерском доме, включая семью Монро, их друзей из города, меня и бабушку. Она выносит кастрюлю со своим знаменитым говяжьим рагу, насыщенный аромат наполняет комнату.

Не могу вспомнить, когда я в последний раз садился за домашнюю еду. Обычно я занят тем, что угощаю клиентов и талантливых людей в дорогих ресторанах, а в редкие вечера, когда дома, грею в микроволновке одно из блюд, которые готовит для меня моя экономка.

В гостинице не предусмотрено полноценное питание для гостей, поскольку бабушка никогда не хотела возиться с кухонным персоналом. Она предпочитает поддерживать местные рестораны. Тем не менее она любит готовить для гостей и родственников по особым случаям и настояла на том, чтобы Лила включила ужин в «Шепчущие сосны» в маршрут свадебной недели.

Лила идет следом с двумя большими корзинами хлеба на закваске и ставит их по обе стороны стола. Она переоделась в красное платье длиной до колена с рукавами-колокольчиками и пару серебряных туфель. Ее длинные золотистые локоны собраны в хвост с ярко-красным бантом в тон платью.

— Спасибо, дорогая, — говорит бабушка, похлопывая Лилу по плечу, когда она проходит мимо.

— Конечно.

— Ты превзошла себя, Кей. Все очень вкусно пахнет, — с ухмылкой говорит Эндрю.

— Да, большое спасибо, что вы это сделали, — присоединяется Ханна.

— Конечно. Вы все заняты подготовкой к свадьбе, так что это самое малое, что я могла сделать. Я так рада, что вы празднуете свой особенный день здесь, да еще и на Рождество.

Она качает головой, когда Лила садится на стул рядом с ней.

— Сегодня ты рядом с Бруксом. — Она указывает на то место, где я сижу на пару стульев дальше.

— О. — Лила поворачивает голову ко мне, ее глаза расширены от удивления. — Я и не знала, что у нас есть определенные места.

— Сегодня будут, — говорит бабушка.

Лила обходит стол, и когда она идет садиться, я инстинктивно встаю, отодвигаю стул, ловя на себе острый взгляд Эндрю с другого конца стола. Не могу сказать, что виню его.

Никто никогда не обвинял меня в том, что я джентльмен. Не поймите меня неправильно — я не полный мудак. Я могу угостить женщину дорогим ужином, прежде чем отвести ее в постель, но строить из себя прекрасного принца? Это не по мне.

И все же я быстро понял, что Лила — не просто еще одна женщина, которую нужно впечатлить. Ее присутствие притупляет хаотичную энергию, бурлящую во мне, заставляя меня чувствовать себя, как ни странно, более умиротворенным, чем в последнее время.

Она освещает комнату, когда входит в нее, ее смех подобен глотку свежего воздуха, что заставляет меня делать больше, чем я обычно делаю для женщины, чтобы она почувствовала себя особенной.

Она хлопает ресницами, проскальзывая внутрь.

— Ты собираешься взять и мою салфетку?

— Не знал, что подписался быть твоим помощником, — ворчу я, вынужденно изображая раздражение, когда протягиваю руку, чтобы взять со стола ее салфетку и аккуратно положить ей на колени.

Эндрю все еще наблюдает за нами, нахмурив брови, поэтому я прочищаю горло и сажусь на свое место.

Бабушка опытными руками расставляет миски с тушеной говядиной, раздавая их по очереди вокруг стола, прежде чем мы все начнем в них копаться.

— Елка, которую вы с Бруксом выбрали сегодня, просто потрясающая, — замечает бабушка Лиле, и ее лицо сияет от одобрения.

— Да. Она идеальна, — добавляет Ханна со своего места за столом. — Сделать декоративные сервизы с орнаментами для свадьбы было гениальной идеей. Ты гениальна, Лила.

Она краснеет, делая глоток вина.

— Спасибо, я рада, что тебе понравилось.

Эндрю наклоняется вперед, сцепив руки.

— Усердно трудишься, чтобы закрепить за собой статус любимой сестры, да, сестренка?

Лила фыркнула, бросив на него игривый взгляд.

— Я твоя единственная родная сестра, умник.

— Следи за языком, пожалуйста, — укоряет бабушка, предостерегающе поднимая палец.

— Это говорит человек, который на прошлой неделе обругал старика Баркера, — язвит Лила.

— Это потому, что он забыл коробку грецких орехов в моем заказе. Когда я указала ему на это, он предложил мне самой сходить в магазин. Я сказала ему, что точно знаю, где найти большие орехи, которые будут намного приятнее, чем все, что он может предложить.

Я чуть не давлюсь своим напитком, ошеломленный бабушкиной грубостью. Тем временем все остальные за столом разражаются хохотом, не в силах сдержать своего веселья.

Лила откидывается на стуле, прикрыв рот салфеткой, и безудержно хихикает.

— Я не могу прийти в себя от того, что ты сказала. Мистер Баркер с тех пор не может смотреть тебе в глаза.

Наблюдая за их общением, я понимаю, насколько особенными являются отношения между бабушкой и Лилой. Бабушка относится к ней с нежностью и заботой, как к внучке, и пока мы с братьями отсутствовали, я благодарен, что вместо нас у нее был кто-то, на кого она могла положиться.

— И все же, — говорит бабушка, указывая на Лилу. — Делай, как я говорю, а не как я делаю.

— Прости, Кей, — Лила наклоняет голову, ее тон извиняющийся.

Я наклоняюсь и шепчу ей