Сказка о колдовстве, гаданиях и проваленной охоте на ведьм - Wellixen

с тоской посмотрела на огород, который так скоро перестанет быть её. Мята, мелисса, чабрец, привезённая с родины лаванда, другие травы, которые хороши как на кухонном столе, так и для настоек. Земля, уже третий год обрабатываемая её силами, успела стать такой родной и любимой.

С трудом подавив всхлип, Неля резко отвернулась и решительно пошла в сторону церкви. В одном отделении сумки, укутанная тряпицей, лежала мята. В другом же, также надёжно скрытая под полотном, лежала злополучная лантана. Но не для Адама, а для себя. Даже морально Неля не была готова умереть от бесконечных пыток.

Если уж она и предстанет перед Всевышним с этим грехом, то попытается оправдаться.

«Да, я страшусь боли в моем теле сильнее, чем душевных мук. Мне стыдно за эту слабость. Пожалуйста, прости меня. Прости за трусость и глупости. Отпусти мои грехи. Убереги меня от решений греховных и неправильных. Не оставь меня в тот час, когда я нуждаюсь в твоей любви больше всего на свете».

Кладбище дыхнуло в лицо пылью, жаром и пыльцой. Неля облегчённо выдохнула. Рядом с ней был Остер. Да, он лежал под землёй, мясо успело отделиться от кости, а глаза стать пищей червям, но ведь он был тут, совсем рядом. Неля прикрыла глаза и постаралась вообразить, как Остер стоит за её плечом и тихо шепчет:

— Он тебя не тронет. Он не посмеет тебя тронуть, пока я смотрю на тебя. А я никогда не отвожу от тебя глаз.

Этого оказалось достаточно, чтобы ноги дрожали чуточку меньше.

— Он не тронет меня, пока ты смотришь на меня. А ты смотришь всегда. — Пробормотала Неля, стараясь придать себе сил.

Собрав волю в кулак, Неля резко перепрыгнула через одну из ступеней и с размаху постучала в дверь. Тут же щеки залил румянец смущения. Дверь сотряслась так силньо, что на мгновение показалось — она вылетит прочь, как пробка из бутылки. Неля перестаралась.

«И что теперь будет?!» — От ужаса всё застыло. Неля вообразила себя с горящей от порки поясницей.

— Ох, краса моя, ты пришла!

Адам выскочил так резко и неожиданно, что Неля невольно сделала шаг назад. Напрочь забыв о ступеньке, травница качнулась, но не упала. Адам схватил её за руки ровно в тот момент, когда земля позвала её к себе. Пальцы его, неожиданно нежные, явно не знавшие тяжелой работы, плотно обхватили её ладони. Краска залила лицо Нели. Гнев защекотал живот. Как же беззаботно жил этот человек.

И как вовремя появился, чтобы открыть дверь.

«Будто высматривал меня!»

Глаза Адама блестели, и чувство неудобства усилилось. Продержав её дольше, чем требовалось, бывший инквизитор мягко потянул гостью на себя. Опора вернулась под девичьи ноги. Адам улыбнулся и рук о рясу не вытер, хотя большая часть местных практически сразу стремились «стереть» след Нелиного касания.

Неправильно всё это.

Неля заскрежетала челюстью. От того, что он смел улыбаться, когда её привычная жизнь буквально уходила под землю, хотелось долго и зло кричать. Злиться, драться, кусаться. Вернуть своё по праву. На худой конец Неля подумывала разреветься и броситься к Адаму в ноги, чтобы вытянуть из того хотя бы струну человечности.

Неохотно травница вынула мяту. Смотреть на Адама было также неприятно, как смотреть на солнце. Очень быстро Неля потупила взгляд.

— Кто даёт вещи через порог?

«Отче Савва всегда их давал»

— Давай, заходи, краса моя.

Прежде чем Неля сумела вежливо отказаться, Адам втянул её к себе. Маленький и слабый внешне, бывший инквизитор обладал завидной энергией. Прелый, затхлый запах ударил Нелин нос. Так пахла старость, чернила и что-то ещё. Так пах Савва, когда он был жив. Запах Адама не успел примешаться к устоявшемуся аромату. Тем не менее, новый житель уже начал выносить свои изменения в обстановку. Неля никогда не бывала у Саввы в гостях, но могла поклясться, что бывший отче был совершенно холоден к шерстяным покрывалами, странным картинам и посуде.

Точнее, особенно к посуде. Неля считала себя девушкой далёких от мирских удовольствий, но её сердце бешено забилось при виде небольшого белого чайника и двух чашечек с блестящей каймой.

«Какие красивые…»

Такого интересного комплекта Неля не видела даже в доме деревенского старосты, хотя тот питал откровенную слабость к роскоши.

Да и картины… В большинстве своём это были рисунки силуэтов. Ярким пятном выделялась лишь одна картина. Точнее, портрет. Девушка, невиданной красоты, была заточена в узкие пространства рамы. Невольно Неля отвернулась. Глаза у нарисованной незнакомки показались до странного живыми и смутно знакомыми.

«Не пялься!» — Приказала себе Неля.

Взгляд её опять вернулся к чашкам и чайнику. Не глиняные или металлические, но какие-то другие. Блестящие в свете закатных лучей и с крупными цветами на стенках. Ещё никогда Неля не видела такой красоты. Она даже не могла дать названия краски.

— Фарфор. — Не без гордости сообщил Адам, легко тронув пальцами рисунок. — Заграничный.

Нет, этот инквизитор мог посоревноваться со старостой в любви ко всяким дорогим штукам. Впервые в жизни Неля ощутила острую, нестерпимую зависть. И к чему?! К красивому чайнику и чашкам!

«Это все нервы» — Неля попыталась успокоить сердце, которое бешено билось в груди. — «Ещё немного и начнёшь на соседский мусор засматриваться»

— Проходи, присаживайся.

— Нет, у меня ещё… — Со скрипом затворилась дверь. Гремя, толстый засов лениво влез в металлическую петлю. Адам широко улыбнулся, когда сердце Нели остановилось. — … дела.

— А у меня чай. Ну же, краса моя, проходи.

Насколько глупо было прыгать прямиком из окна? Неля испуганно огляделась и досадно закусила губу. В доме окна были маленькими, почти крошечными. Покойный Савва как огня боялся убийц и воров. Неля не была даже уверена, что в эти узкие оконца влезет хотя бы одно её плечо.

Адам продолжал улыбаться, и Неле показалось, что она видит кровавые крапины между его зубами. В голове тут же ожили слухи разной степени ужасности. Он будет её пытать? Есть заживо? Кормить гвоздями?

Неля снова осмотрелась. Чайник, чашки, медный чайник с кипятком, кровать, небольшой комод, убогая полка, картины и никаких намеков на щипцы или раскаленные башмаки. Сердце немного ухнуло. Странным образом убогая мебель, своеобразное наследство покойного Саввы, смешивалась с такими диковинными вещами, что до этого дня Неля и не подозревала, что такое вообще есть. Её праведную душу даже немного уязвило то, что странных картин с силуэтами оказалось больше, чем святых образов.

— Находишь мою скромную обитель интересно? — Адам негромко засмеялся. — Краса моя, не суди меня строго. Я лишь недавно приехал. Ещё не