Второй выстрел - Энтони Беркли

На миссис де Равель я вообще старался не смотреть. Бросив ей прямо в лицо объявление о своей помолвке, Эрик сполна отомстил ей за тот страх, который ему довелось пережить но ее милости час назад. Ее глупец муж, конечно же, громче всех приветствовал это худшее из всех преступлений Эрика Скотт-Дейвиса.

Миссис Фицвильям, должно быть, заметила мою отрешенность и с удивившей меня интуицией (которую, впрочем, можно было от нее ожидать) сразу подошла к самой сути проблемы. Взглянув на меня с любопытством, она тихо спросила, воспользовавшись шумом разговора вокруг нас:

— Что вы думаете о помолвке нашего общего друга?

Я был слишком удручен, чтобы скрывать свои чувства, и прямо сказал ей, что считаю все это вопиющей несправедливостью.

— Кажется, она милая девочка?

— Совершенно очаровательная девушка с чистейшей душой, — горячо подхватил я. — Так подло воспользоваться ее неопытностью — настоящее преступление, никак иначе это нельзя назвать.

— Полагаю, Эрик охотится за ее деньгами?

— Конечно, за чем же еще. Сама мисс Верити, — заметил я с горечью, всего лишь случайная жертва в его игре.

Взгляд моей соседки стал более задумчивым.

— Но стоит так переживать, мистер Пинкертон. Многое может еще измениться. Лично я очень удивлюсь, если свадьба в самом деле состоится.

Хотелось бы надеяться, что она была права.

После обеда я извинился перед хозяйкой и пошел прогуляться к лесу. Мне было физически невыносимо находиться в одной комнате со Скотт-Дейвисом и нужно было побыть в одиночестве хотя бы полчаса.

Дальнейшие события этого вечера принесли некоторое облегчение. Наши гости, разумеется, не подозревали о подводных течениях, осложнявших наши отношения, поэтому, сосредоточившись на подготовленной для них программе, мы, по крайней мере, могли немного отвлечься от более серьезных проблем. Джон Хилльярд явно разделял это мнение, поскольку, когда я вернулся домой, он уже с нетерпением ждал меня. Ни словом не упомянув о помолвке, он принялся подробно экзаменовать меня, чтобы убедиться, что я ничего не забыл из своей роли.

А надо сказать, что когда Джон что-то делает, он делает это очень тщательно. Основные наброски для нашей сцены со Скотт-Дейвисом были сделаны прошлым вечером, и сразу же после завтрака Джон протянул мне аккуратно отпечатанные листы сценария, в котором были предусмотрены даже самые незначительные подробности, а время просчитано до минуты.

Он настаивал, что я должен немедленно все это заучить Каждое мое действие было точно расписано — сколько именно минут я должен бороться с Эриком, чтобы завладеть ружьем, насколько далеко Эрик должен находиться от меня в момент выстрела, как мне избавиться от трупа, чтобы представить все произошедшее как несчастный случай, как я должен стереть свои отпечатки пальцев с ружья и заменить их на отпечатки самого Эрика, прижав к прикладу кончики его пальцев — то есть все мыслимые детали. Все это казалось мне абсолютно излишним, по Джон настаивал на своем.

— В таком случае, вы совсем забыли о крови, — не преминул уколоть я ею после завтрака, когда он передал мне сценарий. — Такого рода преступления не обходятся без крови, Джон.

— Когда пуля входит в спину и попадает в сердце, как задумано у нас, крови бывает совсем немного, — вполне серьезно отреагировал Джон, который явно не отличался большим чувством юмора.

— Но хоть сколько-то крови все равно должно быть, не унимался я. — у Эрика обязательно должно остаться входное пулевое отверстие на пальто. Нужно нарисовать его красной краской. Иначе как наши "детективы" смогут узнать, куда вошла пуля?

— Право. Сирил, это блестящая идея, — просиял Джон — Кстати сказать, у меня где-то должно быть немного свинцового сурика. Он вполне подойдет вместо красной краски Да-да, вы совершенно правы, пятно крови непременно должно быть. — И он действительно пошел уговаривать Эрика, чтобы тот позволил нам измазать его пальто в сурике!

Кажется, я до сих пор так и не рассказал, что за спектакль мы собирались разыграть. Пожалуй, пора сделать это, чтобы читателю проще было разобраться в последующих событиях.

После того как утром ревнивый муж обвиняет Эрика в любовной связи с его женой, Эрик уходит из дома, захватив с собой ружье, очевидно для того, чтобы снять напряжение, побродить по лесу и подстрелить пару кроликов. Я, как деревенский полисмен, должен в это же время направляться к дому с официальным письмом для Джона Хилльярда. Заметив в лесу Эрика, я следую за ним вниз по реке, чтобы поговорить с глазу на глаз. Я узнаю в нем того самого парня, который гостил у Хилльярдов год назад, завязал роман с моей хорошенькой дочкой и опозорил ее. Поэтому я не упускаю возможность высказать ему все. что о нем думаю.

Тем временем гости должны по одному разбрестись по окрестностям так, чтобы после рокового выстрела каждый из них мог оказаться под подозрением, и пи один не мог бы предоставить алиби для другого.

Догнав Эрика на поляне, выбранной для этой цели, я должен бросить ему в лицо свои обвинения, затем следует сцепа взаимных оскорблений, после чего Эрик приходит в ярость и пытается ударить меня прикладом ружья. Однако я отбираю у него ружье, он собирается уйти прочь, я преследую его и разряжаю ружье в ею спину с расстояния четырех с половиной шагов (понятия не имею, почему именно четырех с половиной, по Джон буквально уперся в эту цифру) После этого я оттаскиваю тело на противоположный край поляны, туда, где берег реки был высоким и крутым, сбрасываю ею с обрыва лицом вниз, чтобы было похоже, будто он сам упал туда еще при жизни, потом тщательно стираю платком свои отпечатки пальцев с ружья, прижимаю к прикладу кончики пальцев трупа и оставляю ружье рядом с ним, как будто оно вывалилось из ею рук. После этого я должен продолжить путь к дому и вызвать Джона Хилльярда.

Тем временем Этель отравляется в лес за колокольчиками, обнаруживает труп, бросается обратно в дом, чтобы известить о трагедии всех присутствующих, в том числе и меня. Затем я возвращаюсь обратно в лес, чтобы начать официальное расследование, и мы, так сказать, пускаем по следу наших "детективов".

Я упомянул выше, что, по сценарию, все должны были разбрестись по лесу поодиночке, по это только так предполагалось. На самом деле все, кроме Этель, сначала намеревались посмотреть, как мы с Эриком будем разыгрывать нашу ссору. Для этого Джон специально отвел край поляны, куда можно было пройти, не оставляя лишних следов. Отпечатки ног, оставшиеся на этом месте, не должны были приниматься во внимание. Нет нужды говорить о том, что никто не допускался в тот день на саму поляну.

Поскольку Джон скрупулезно следил за каждой мелочью, я отправился в путь в половине третьего, минута в минуту, и начал спускаться с холма за домом по узкой крутой тропинке. На мне был синий двубортный пиджак. изображавший полицейский мундир (он был мне велик на несколько размеров), и настоящий шлем — бережно хранимая Джоном реликвия, оставшаяся на память о его шальных похождениях в студенческие годы. Сказать по правде, чувствовал я себя в этом облачении довольно глупо. Точно спустя одну минуту из дома вышел Эрик, держа ружье под мышкой, и прогулочным шагом двинулся вниз вдоль реки. Будущие детективы сидели в гостиной, оставленные там под честное слово, что не покинут комнату, пока не придет известие о случившемся несчастье. По плану Джона, это должно было произойти через пятнадцать минут. Остальные к этому времени уже собрались в низине.

Я машинально последовал за Эриком вниз по склону. Нет нужды пересказывать, о чем я тогда думал, достаточно сказать, что мысли мои были малоприятны. Мне совершенно не по душе была предстоящая затея, но делать было нечего.

Выйдя на поляну, Эрик начал изображать, преувеличенно жестикулируя, как он подстреливает какое-то дикое животное, и тут подошел я. В тридцати ярдах от нас среди листвы виднелись лица остальных участников представления, многие из которых снисходительно улыбались, наблюдая клоунаду Эрика. Джон, как я заметил, держал в руке часы.

— Ага, — закричал Эрик со смешной гримасой, как только я показался из густого кустарника. — К нам явился служитель закона! Констебль Пинки, клянусь богом, да еще в таком замечательном шлеме. Да ладно, офицер, не надо метать в меня такие злобные взгляды. Вы меня ужасно пугаете Учтите я с самого детства очень нервный.

Я не собираюсь пересказывать, что я ему ответил. По правде говоря, я и не смогу точно вспомнить свои слова. По мере возможности я повторил то, что было записано в сценарии Джона, но мои мысли были слишком заняты другими, более важными проблемами, чтобы обращать внимание на подобную чепуху, равно как и на попытки Эрика выставить меня на потеху перед зрителями. Как только представилась возможность, я шагнул к нему и ухватился за его ружье.