Зима королей - Сесилия Холланд

У Сирбхолла дернулась голова.

— Но это был Верховный король, и он побеспокоился, чтобы найти меня и позвать на этот совет, — Мюртах выбросил свои ладони на стол. — Ты понимаешь, что это такое.

— Да, — длинное темное лицо Мелмордхи помрачнело. — Ты до сих пор все еще не понимаешь. Они не хотят оставить тебя одного в стороне. Мелсечлэйн может это позволить. Но мелкие кланы, мак Махон и другие, они не хотят того, что ты пытаешься сделать. Господи, ты представил их как преступников!

— Они признают это или будут задавлены до смерти. Одно из двух.

Сирбхолл отрезал кусок мяса и сунул его в рот. Мюртах взглянул на него.

— Что они могут сделать против меня? Снова устроить нам резню? Нет, для этого им потребуется король, как это они сделали в последний раз. Мелсечлэйн воздержится от этого. Я не беспокою Мелсечлэйна.

— Беспокоишь.

— Нет.

— Не знаю, не знаю.

— Если ты поразмыслишь об этом, то увидишь, что я прав.

Мелмордха посмотрел на свое вино, потом перевел взгляд на сидящего напротив Сирбхолла и долго смотрел на него.

— Он сохраняет молчание, — сказал Мюртах. — Мы все это выяснили некоторое время назад.

— Он говорил мне.

Мюртах взглянул на Сирбхолла, который отказывался глядеть куда-либо, кроме своего кубка с вином.

— Ого, — сказал Мюртах. — Сейчас я это вижу. Мелмордха ничего не сказал, только улыбнулся.

— Ладно, я предоставлю тебе в полное распоряжение свою лучшую спальню, и мы можем разговаривать всю ночь, но ради блага нас обоих, я думаю, ты должен выспаться и уехать.

— Ты так нервничаешь.

— Я не могу держать моих домочадцев все время за дверью. А они знают, что ты имеешь привычку разъезжать по округе? Я имею в виду королей. Если нет, то, я думаю, лучше им и не знать.

— Да. — Мелмордха встал. — Я устал. Мюртах поднялся.

— Я полагаю, что это так же для моего блага, как и для твоего. Но это все же необычно для тебя — странствовать так.

— Я должен знать, что происходит.

— И ты не мог для этого кого-нибудь послать?

— Король Лейнстера должен выполнять работу короля Лейнстера.

Мюртах внимательно посмотрел на него и улыбнулся:

— Если когда-нибудь наступит день, когда тебе придется бежать и Лейнстер закроется для тебя, приходи сюда.

Они вошли в пустую спальную комнату, и Мюртах затворил дверь.

Лампа в комнате светила тускло, и Мюртах едва мог разглядеть лицо Мелмордхи.

— Ради твоего блага я бы никогда не приехал сюда, если бы все не складывалось так плохо, — сказал Мелмордха, — и я приехал к тебе, потому что ты никогда не был моей жертвой. Но если времена так сложатся, что тебе придется бежать, Мюртах, приходи ко мне.

Мюртах улыбнулся:

— Ты слишком много думаешь обо всем этом, чем следовало бы. Выспись хорошенько. Если тебе что-нибудь потребуется, позови меня.

Он вышел. Сирбхолл поджидал его и, когда он достиг входной двери, прошипел:

— Почему ты вообще слушаешь его?

— Мы были друзьями еще до того, как ты родился. И если я захотел выслушать его, когда он вне себя от мысли, что потерпит поражение, то это мне решать.

— Ты думаешь, он…

— О, мне кажется, он предпочтет быть побитым нами, чем датчанами. Если он и датчане побьют королей, то датчане повернут на него, и он понимает это.

— Тогда почему он в союзе с ними?

— Ты слышал его. Сигтругг его племянник, и Сигтругг король Дублина, если не ирландский король, то, по крайней мере, король в Ирландии. Он сказал, что не знал, что они позвали ярла Оркнея и других.

— А как ты думаешь, кого других они приведут? Мюртах стоял под ранним солнечным светом. Туман рассеивался.

— Все мечи и топоры Южных Островов. Каждый корабль на побережье Ирландии и Англии, каждого исландца, которому надоело быть фермером, каждого…

— У тебя так звучит, словно весь мир.

— У ярла Оркнея великое имя.

Эгон улыбался перед ними, ожидая, когда Мюртах закончит.

— Папа, мы сможем пускать стрелы сегодня?

— Амбар очищен?

— Да, отец.

— И лошади вычищены, и весь мусор из дома выметен, и ты вынес всю листву к стене за амбаром?

— Все, все… кроме листьев.

— Хорошо. Мы немного постреляем.

— Я пойду и взгляну на могилу Финнлэйта, — сказал Сирбхолл.

— Как ты сходишь, там нападала листва…

— Я займусь этим, — Сирбхолл улыбнулся и зашагал.

— А кто был тот другой человек, папа?

— Я мог бы сказать тебе, что это торговец лошадьми, который приехал из Коннэута с твоим дядей. — Мюртах направился в дом за их луками.

— Но это не так, — сказал Эгон.

— А как ты узнал?

Они вышли из ворот и двинулись вокруг задов частокола в сторону водопада. Эгон сказал:

— Я помню его. Он был здесь прошлым летом.

— Я думаю, для тебя будет лучше, если ты не будешь знать, кто он.

— Ах, папа.

На поле под скалой было мало травы и мало солнечного света. Мюртах соорудил мишень кинжалом на буковом дереве, он это сделал еще тогда, когда они впервые пришли на этот глен, с той поры мишень потемнела, покрылась рубцами, а потому хорошо выделялась на створе дерева. Через некоторое время он повесил здесь старый деревянный щит, обрамленный железом по краю и закрепленный на нижней ветви. Сейчас он подергал его, чтобы проверить, держит ли его еще проволока.

Эгону скоро надоело стрелять в дерево, и они начали стрелять в щит, который качался, когда в него попадала стрела, и они должны были ждать, когда он повернется к ним широкой поверхностью, и стрелять быстро, пока он не откачнется в сторону. Эгон мог утыкать стрелами дерево, но никак не мог поразить мишень.

— Сделай это, отец, дай мне посмотреть. Мюртах натянул свой лук.

— Это сноровка, и нет никакой пользы от попадания в щит. — Он выпустил стрелу. — Напомни мне наделать побольше стрел до конца зимы. У нас еще остались совиные перья?

— Немного.

— Нет ничего, что я любил бы больше, чем охоту на сов в конце зимы.

Он поднял лук и выстрелил. Щит бешено завертелся.

— Ох, — сказал Эгон. — Ты попал! — Его голос звучал разочарованно.

— Ты просто должен прикинуть, сколько времени стрела летит туда, только и всего. Это хорошая хитрость, выстрелить во что-то, что еще не появилось.

— Ты так поступаешь с оленем.

— Не совсем таким способом. — Он снова выстрелил, щит подскочил и завертелся. — Ты зря потратишь стрелы, если попытаешься убить бегущего оленя. Гораздо проще подобраться к нему поближе, когда он спокойно стоит или пасется.

Он снова выстрелил, и щит закачался туда-сюда. Эгон бросил наземь свой лук.

— Я никогда не смогу так.

— Подними лук. Ты сможешь.

— Не смогу.

Мюртах легонько ударил его по плечу.

— Так ты кто: Эйр или Эгон?

Он пошел за своими стрелами. Эгон поплелся за ним, волоча за собой свой лук.

Когда они подошли достаточно близко, чтобы видеть щит отчетливо, Мюртах остановился и присвистнул сквозь зубы:

— Ты видишь? Быть слишком ловким тоже может привести к своему наказанию. — Одна из стрел вонзилась в другую стрелу и расщепила ее. — Во всей поверхности щита она не нашла другого места, куда воткнуться.

Он вытащил стрелы, разломал поврежденную и попытался высвободить перья.

— Отец, а дядя стреляет из лука?

— Дядя деревенский человек.

— Но это не так.

— Он мечник.

— А что лучше?

— Понимаешь, с луком нечего делать в рукопашном бою, но человек с мечом может сколько угодно размахивать им за пятьдесят шагов, но никого не поразит.

Он убрал стрелы в колчан.

— Меч это для схватки. Помнишь Халфдэна — датчанина, который приходил и рассказывал нам всякие истории? Он мог привести тебе больше названий для меча, чем у тебя есть в голове для любого другого предмета. Эти датчане прямо-таки женаты на своих мечах.

Мальчик присел и поднял одну из своих стрел. Наконечник сделал царапину по краю щита.

— Видишь? Я все-таки попал!

— Ты хороший стрелок. И станешь еще лучше.

Они вернулись на прежнее место, и Эгон выпустил еще несколько стрел. Мюртах расстелил на земле свой плащ и опустился на него. Эгон стрелял, будучи мрачным, но он уже научился не злиться на свой лук. Такая ошибка была у Эда, когда он делал что-то неудачно, он злился на это.

Эгон издал вопль, от которого Мюртах едва не подпрыгнул с земли.

— Я поразил его, отец! Взгляни! Видишь? Я поразил его!

— Пойдем, посмотрим.

Они побежали к дереву. Щит все еще раскачивался, когда они подошли к нему, и одна из стрел Эгона, окрашенная в красный цвет, воткнулась в край возле железной обивки.

— Она попала не в центр, — захныкал Эгон.

— Пф-ф… Она попала сюда, это самое важное. Со временем, позднее, ты сможешь расстраиваться, когда будешь попадать не в центр.

— Я буду стрелять, пока не попаду в центр.

— Нет, не будешь. Мы возвращаемся. Завтра ты будешь стрелять лучше, чем если продолжишь сейчас.

— Тогда ладно.